– Что? – жадно выдохнула я и сама устыдилась своему нетерпению. Препод усмехнулся. – Я видел пробы твоей ауры, Тиффани. Да, не смотри на меня так, не один я интересуюсь тобой. Имей в виду, весь преподавательский состав эти пробы смотрел. Меня окатила жаркая волна стыда, будто просмотр этой пробы что-то очень интимное, как если бы пришла к гинекологу, а там толпа студентов мединститута, и именно на мне будут показывать практические занятия. – Очень мило, – пробурчала я. – Не красней, девочка, – мягко произнес Люминари, улыбаясь при этом так, что возникало ощущение – думает он совсем не про ауру. – В просмотре проб ауры нет ничего постыдного. Гораздо интереснее наличие в ней светлых частиц. Изо всех сил стараясь следовать совету профессора и не краснеть, я попыталась собрать мысли в кучу. – И что в них такого? В частицах. – А вот это вопрос вопросов, – сообщил препод. – Дело в том, что обычно ауры магов выглядят довольно понятно. Их разделяют, во-первых, по цвету, а, во-вторых, по свету. Оттуда примерно понятно, к какому виду магии тяготеет владелец пробы. – Тогда что можно сказать по моей пробе? – спросила я. Надежда узнать о себе чуть больше забрезжила, как утренняя звезда, но озадаченное лицо Люминари ее быстро потушило. – В том-то и дело, – сообщил он со вздохом, – ничего конкретного. Вроде довольно много желтых цветов, что могло бы намекать на лекарство. Но откуда тогда голубые и розовые? Обычно они не бывают в таких почти равных пропорциях. Обязательно один из цветов преобладает. А у тебя… К тому же светящиеся точки окончательно все путают. Из замысловатого монолога мага уяснила только то, что без красного агносиса понять, что у меня за дар, можно будет, только когда он окончательно прорежется. А произойти это может когда угодно – хоть завтра, хоть через год. Пытаясь не смотреть на Люминари, пока он разглядывает меня, кажется, не совсем преподавательским взглядом, я стала глазеть по сторонам. Под самым потолком обнаружила изображения разных созданий. Драконы, кентавры, эльфы. – У вас тут красиво, – решила я сменить тему, чтобы потом плавно свести разговор на «нет» и уйти. Иначе скоро станет совсем неловко тут перед ним стоять. Профессор Люминари проследил за моим взглядом. – Да, – согласился он. – Мне тоже нравится. Раньше это был кабинет ректора Туре, но потом он взял себе помещение побольше, я занял это. – Какие жуткие звери, – проговорила я, указывая на крупных крылатых ящериц с ногами, и подошла поближе к изображению, задрав голову. – Это драконы? Профессор усмехнулся. – Если бы драконы тебя сейчас услышали, обиделись бы. Нет, это виверны. Но драконам они родственники. – А эти? – я указала на следующую картинку, где существо с низом змеи и верхом человека обвилось вокруг дерева. По звуку поняла, что Люминари поднялся, а через пару секунд ощутила его за спиной. Довольно близко, потому что, кажется, чувствую его тепло. От самой мысли, что светлый маг совсем рядом, по телу прокатились уже знакомые искорки, а я интуитивно шагнула вперед, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами. – Это наг, – проговорил Люминари тихо и как-то приглушенно. – У нас в Бикелови они тоже есть. Но держатся особняком. Девушкам мы тоже рекомендуем с ними особо не общаться. – Почему? – Они любвеобильны. Эти слова вызвали во мне очередной прилив жара и смущения. Что сейчас вообще происходит? Мне кажется, или преподаватель Лайт Люминари со мной флиртует? Но ведь он сам сказал, что не портит адепток. Или пока я не адептка, на меня это правило не распространяется? Сглотнув, указала на следующее изображение – мужчина с огромными белыми крыльями и в короткой белой тоге с золотыми пряжками. – А это? Ангел? – Камаэль, – ответил профессор Люминари все так же тихо. – Создания редкие, наполненные светлой магией, хотя слышал, что некоторые бывают теми еще гордецами. Встречаются в Виридии. Это за океаном. Больше выдерживать этого странного напряжения, от которого еще немного и заискрится воздух, я не могла. Решила это прекратить, но развернувшись, оказалась лицом к лицу к преподавателю. Лайт Люминари смотрит на меня сверху вниз неморгающими глазами, будто сканирует, но как ни пытается добраться до сути, всё не получается. Потом его голова начала медленно наклоняться ко мне, и в какой-то момент показалось, что он собирается меня поцеловать. Волна жара во мне от этой мысли превратилась в настоящий вал, я задрожала, не в силах пошевелиться. Что будет дальше? А как же его уверения? Разве так можно? Почему я оцепенела? Ведь это светлый маг, он не причинит мне вреда. Не должен… – Успокойся, – вдруг проговорил препод, когда его лицо оказалось буквально в нескольких сантиметрах от моего, и видимость расплылась. – Я делаю совсем не то, о чем ты думаешь. Выполнить просьбу оказалось не так просто, особенно когда чувствуешь его дыхание на своем лице, а сердцебиение участилось так, будто собирается выпрыгнуть из груди. И все же каким-то невероятным образом я умудрилась найти в себе силы и спросить. – А… что… вы де… лаете… – сдавленно пролепетала я. – Пытаюсь структурировать потоки твоей магии в своем восприятии, – отозвался Люминари приглушенно. – Я не красный агносис, но обычно маги замечают тех, у кого схожий с ними дар. В тебе есть что-то… не знаю… А в следующий момент его губы накрыли мой рот. От неожиданности я растерялась настолько, что просто застыла, прижавшись спиной к стене и чувствуя, как горячие губы препода скользят по моим. В голове горячо запульсировало, мелкая дрожь прокатилась по всему телу и отдалась какой-то тугой волной внизу живота. Поцелуй все продолжался, язык Люминари проник мне в рот, мягко, будто исследует. Выносить это становилось все труднее, я вообще с трудом понимала, что происходит. Какого черта? Нет, он, однозначно, обалденный, но так же нельзя. Или он пользуется своим положением, чтобы лапать молоденьких абитуриенток? Эти мысли придали немного сил, но только собралась, наконец, собраться с духом и оттолкнуть его, как профессор Люминари вдруг сам отстранился. И даже не знаю, что в этот момент меня обидело больше – факт того, что он меня поцеловал, или его спокойное, слегка задумчивое лицо. – Хм… – протянул он и потер подбородок. Хм?! Это все, что он может сказать?! Хм?! Меня колотило, дыхание участилось, я из последних сил держалась, чтобы со всхлипами не выбежать из его кабинета. – Какого… – с нервной дрожью в голосе выговорила я, – профессор… Люминари… какого… хре… – Ничего не понятно, – оборвал он меня так спокойно и невозмутимо, будто не он только что целовал меня взасос. Сердце все еще тарабанит, как ненормальное, но я снова смогла проговорить: – Вы… что… вы меня поцеловали! Выражение лица профессора стало еще более озадаченным, при этом немного разочарованным. Он покачал головой и, пока я обалдело таращилась на него, пытаясь привести свое состояние в порядок, отошел обратно к столу. Налив из графина воды в стакан, сделал несколько глотков, затем, будто спохватившись, обернулся ко мне. – Хочешь? – спросил он и указал взглядом на стакан. От воды я бы не отказалась, но сама мысль, что опять придется приблизиться к профессору, вызывала мурашки и жгучий стыд. Я помотала головой. – Ладно, – как-то отстраненно отозвался он и задумчиво уставился куда-то перед собой. Этого хватило, чтобы я смогла взять себя в руки и немного собраться с мыслями. А мыслей в голове роилось много, но все они сходились к тому, что покинуть кабинет профессора мне лучше как можно скорее. – Профессор Люминари, – произнесла я запинаясь. – Я пойду, да? Препод вздрогнул, будто мои слова слишком резко вырвали его из каких-то только ему понятных раздумий. Он вновь перевел взгляд на меня. – А… Тиффани, – протянул он немного озадаченно и поставил стакан. – Так. Во-первых, в моих действиях не было никакого подтекста. Моя магия такова, что улавливать магические потоки гораздо легче при прямом контакте. Такое практиковать могу только с магами женского пола. Сама понимаешь. Именно поэтому не разделяю полигамию. Слишком большая магическая нагрузка. Меня внезапное откровение препода изумило едва не больше, чем поцелуй, и я все еще стою прилипшей спиной к стене. А он продолжил: – Во-вторых, к моему большому удивлению и разочарованию, понятнее не стало. Твои потоки хаотичны, не прорезаны и сумбурны. Думал, что как-то смогу помочь. Но нет. Так что у тебя два варианта: красный агносис и естественное проявление дара. Это в любом случае произойдет. Пока он говорил, я ощущала, как мои глаза непроизвольно расширяются. Причем новость о моей неопределенной магии казалась менее существенной, чем то, что поцелуй поцелуем, в общем-то, и не был. Не то что бы мне хотелось с ним целоваться, но кому понравится, когда красивый мужчина вдруг говорит, что это был просто эксперимент, а потом отойдет попить воды, как ни в чем не бывало? – И в-третьих, – стал подводить итог маг, – очень рекомендую быть осторожной с остальными. Как ты успела заметить, даже я зацепился за тебя взглядом. Но я опытный маг и могу отличить магическое притяжение от интереса между парнем и девушкой. Большинство адептов этого не могут. Ошарашенная его словами и вообще ситуацией, я стояла и хлопала ресницами, не в силах выдавить и звука. Значит, то, как на меня таращатся некоторые адепты – не просто так, мне не показалось? Но тогда как отличить реально заинтересованных мной от этого… Как он назвал? Магического притяжения? – Ты все поняла, Тиффани? Голос Лайта Люминари выдернул меня из размышлений. Я неуверенно кивнула. – Кажется. – Вот и хорошо, – заключил он. – Можешь идти. Если кому-то скажешь о моем эксперименте, ничего не будет. Во всяком случае, мне. Но у тебя могут возникнуть сложности в общении с адептками. Так что думай сама. В любом случае, я тебе друг. Если что-то будет нужно – обращайся. Еще больше огорошенная, я вышла из кабинета преподавателя Люминари и побрела через аудиторию к выходу. Кто бы мог поверить, что я буду целоваться с ним. Нет, глупо отрицать, что мне не понравилось. Но умом понимаю – это действительно был эксперимент, который, к сожалению, ни к чему не привел. У меня все еще не определен дар. В одном профессор прав – говорить об этом эксперименте не стоит. Иначе Агава своими колючками выцарапает мне глаза.