Пристраивается сзади. Обхватывает мою ногу и прижимает ее к груди. И уже протискивается в меня. И сладкая истома заполняет меня. И я не знаю, от чего получаю больше удовольствия: от его толчков в меня или от мысли, что он принял беременность. Я так и лежу с задранной вверх ногой, а он прижимает собой вторую мою ногу. И вбивает в меня свой член. Потом просовывает мне в рот два пальца и я облизываю их. А он опускает руку и касается клитора. Я выгибаюсь от накрывающего удовольствия и Рустам силой удерживает меня, не позволяя вырваться из этой позиции. Я так и кончаю, скованная в движениях. И, немного отойдя, чувствую знакомую теплоту внутри. Он кончает в меня. — Я люблю тебя, девочка моя, — шепчет, немного отдышавшись. И целует. Мы вместе идем в душ, а потом и правда едем в какой-то медцентр. Меня осматривают, берут какие-то анализы. Потом мы разговариваем с врачом и все это время Рустам держит меня за руку. — Пока рано говорить, кто у вас родится, — говорит врач. — Срок еще небольшой. Надо подождать. Мне говорят, когда надо будет прийти в следующий раз, и мы едем обратно домой. — Рустам, — говорю я за ужином, — а если окажется, что я не дочь твоего друга? Что тогда? — К чему такие разговоры? — хмурится он. — Мария Эдуардовна возила нас с Данилой в какой-то центр и мы сдали кровь. Она хочет проверить результаты теста. — Ну, что ж, это правильно, — говорит Рустам. — Но к нам с тобой это не имеет никакого отношения. Пристально смотрит на меня. — Мне все равно, чья ты дочь, — подмигивает. — Лучше иди ко мне. Стукает по коленке и я иду к нему и сажусь на него. — Ну, что тебе подарить за новость о беременности? — носом скользит в вырез блузки. Я смущаюсь. — Ничего мне не надо. — Хорошо, сам выберу, — улыбается он. — Тебе понравится. Ты поела? Киваю. Встает и подхватывает меня на руки. — Ну, тогда пошли следовать рекомендациям врача, — хитро смотрит на меня. — Каким? — не понимаю я. Он уже заносит меня в спальню. — Что врач сказал? — кладет меня на кровать и снимает с себя майку. — Физические нагрузки. Кажется, я догадываюсь, о чем он. — Умеренные физические нагрузки, — поправляю его, а сама расстегиваю джинсы и помогаю ему стянуть их с себя. — А мы умеренно, Насть. Очень умеренно. Ложится рядом и целует меня. Глава 96. Настя Время течет незаметно. Хорошо, что впереди выходные и Рустаму не придется идти на работу. Мне не хочется оставаться одной. Без него. Мы не вылезаем из кровати и порой мне кажется, что уже все. Я не смогу больше. Буду просить о пощаде, чтобы оставил меня в покое. Но стоит ему обнять меня среди ночи. Поцеловать. Или прикусить в плечо. Как по телу разливается теплая истома. И я сама тянусь руками к его члену. Наконец, я могу говорить с ним о беременности. О нашем будущем ребенке. Рустам, конечно, не разговорчив. Такое ощущение, что он просто дает мне выговориться. Но меня согревает само осознание, что он знает и не против этого. Наверное, чтобы почувствовать к ребенку то же самое, что и я, ему нужно ощутить это более материально. Например, на мониторе у врача. Я ведь ощущаю малыша в себе. Пусть он еще и совсем крошка. А Рустаму это сложно сделать. Но мне нравится говорить с ним о малыше. — Как ты думаешь на кого он будет похож? — спрашиваю я, пальцами обводя черты его лица. Он лежит на спине с закрытыми глазами, а я — на его груди. — Мне все равно, — говорит он и я немного огорчаюсь, но потом он заставляет меня улыбнуться. — Главное, чтобы характер был мой, а не твой. — Почему это? — возмущаюсь, приподнимая его веки и заставляя его посмотреть на меня. — Потому что от тебя одни неприятности. Еще одного такого же я не выдержу. Откатываюсь от него на другую половину кровати и отворачиваюсь на другой бок. Укрываюсь одеялом. Да, я обиделась. Но тут же его рука ложится мне на талию. — От меня же одни неприятности, — бурчу недовольно и пытаюсь убрать его руку с себя. — А я люблю неприятности, — шепчет уже мне в ухо. — Почему, думаешь, до сих пор не оставляю надежду перевоспитать тебя? — Тоже мне, воспитатель нашелся. — Хочешь еще ремня? — щипает меня за попу. — Одного раза недостаточно? — Ну, и методы у Вас, дядя Рустам, — ухмыляюсь я и тяжело выдыхаю, потому что его рука крепко сжимает грудь. Вечером мы решаем съездить к Марии Эдуардовне и Даниле. Ужинаем все вместе и потом Данила убегает в свою комнату. Ему интереснее играть в приставку или смотреть футбол, чем слушать наши скучные взрослые разговоры. Вообще, за время проживания у Марии Эдуардовны мы с ним очень сдружились. Он оказался добрым и открытым мальчуганом. Если бы не его мама, которая, к счастью, изредка приезжала проведать его, все было бы идеально. — Рустам, Настя, мне надо поговорить с вами, — неожиданно Мария Эдуардовна обрывает непринужденную беседу и ее лицо становится серьезным. О нас хочет поговорить? Как все это неправильно, наверное. Чувствую себя неуютно. — Я сделала повторный тест ДНК, — говорит она. Так вот о чем речь. Сейчас скажет, что я ей не внучка. Смотрю на Рустама. Он сидит неподвижно и ни один мускул не шевельнется на его лице. Упорно рассматривает кофе в чашке. — Результаты пришли сегодня, — продолжает Мария Эдуардовна. Мы опять молчим. Я не знаю, что говорить. Сейчас только она может разрядить обстановку. Или накалить ее еще больше. — У Михаила только один ребенок. Рустам, наконец, поднимает на нее свой взгляд. — Настя, — наконец, произносит Мария Эдуардовна. Я смотрю на Рустама и вижу, что на его лице появляются хоть какие-то эмоции. — Да, Настя моя единственная внучка. Родная внучка, — говорит Мария Эдуардовна. — Данила не сын Михаила. — Это точно? — спрашивает Рустам. — Абсолютно. Мы все трое сдавали кровь. Если бы Данила был сыном Михаила, то был бы хоть какой-то процент совпадения, а так — сейчас ноль. Мы с ним не являемся родственниками вообще. У него другой отец. Рустам опять опускает взгляд. Сидит задумчиво.