— А инопланетяне никак не вмешиваются в вашу систему? — Нет. У них своих проблем до кучи. — Почему-то я иначе представлял себе контакт с пришельцами. Думал, когда люди будут готовы к нему, наступит эра всеобщего братства. Все цивилизации будут жить вперемешку друг с другом. — Не, Гордей, это вряд ли. Во-первых, физические условия существования у всех индивидуальные. Во-вторых, образ мыслей сильно отличается. Как ты будешь общаться со звездой? — Со звездой? Не знаю. Вспышками фотоаппарата? — Нет, я серьезно. Ты не знал, что звезды разумные существа? — Нет. — А они разумные. И представь себе, что ты построил корабль, который для передвижения использует порталы искривления пространства, которые находятся возле звезд. Пока ты ее не попросишь, она тебе хрен разрешит им воспользоваться. Так и будешь летать внутри одной солнечной системы. А характеры у всех звезд разные. Некоторые до того капризные, что проще их заморозить, чем дождаться благоволения. А есть и еще более экзотические формы разума. Поэтому все цивилизации и разумные формы стараются контачить минимально, сохраняя свою индивидуальность. Это устраивает всех. — Ясно, — я поскреб подбородок в серьезной задумчивости. Глава 4 Очарованная телевидением, преимущественно посредственными дамскими сериалами, Айрис провалялась на диване до вечера, пока снова не захотела есть. Из съестного у меня остался только кефир и остатки хлеба, которые я хотел приберечь на завтрак. — Кефир будешь? — на хлебе я решил сэкономить. — Я не знаю, что это, — призналась она. — Но все равно буду. Ваша еда мне нравится. Я пошел на кухню, разлил остатки кефира по двум чайным чашкам. Для Айрис добавил ложку сахара и размешал, подумав, что ей может не понравиться натуральный кислый вкус кефира. Увидев размер ужина, Айрис не смогла скрыть своего разочарования. Взяла в руки чашку и принюхалась. — Странно пахнет, как будто прокисло что-то. — Так и есть. Это прокисшее с помощью кефирных бактерий молоко. Натуральное коровье молоко. Очень полезно для микрофлоры желудка. — Прокисшее, — Айрис скривилась. — А другого ничего нет? — Нет. И это говорит мне человек, не брезгующий каннибализмом? Ты просто попробуй. — Слушай, Гордей, я тебе рассказала про свой опыт не для того, чтобы ты попрекал меня при каждом удобном случае. Я посчитала тебя человеком, которому можно об этом рассказать. Мясо человека ничем не отличается от мяса животного в глобальном смысле, поэтому неприятие каннибализма лежит в плоскости привитых обществом ценностей. А мне они по большей части претят. Я же не убила человека, чтобы его съесть. Этот парень сам пожертвовал руку во имя благого дела. — Прости, я больше никогда не напомню тебе об этом, — Айрис так искренне обиделась, что мне стало очень неловко. — И не вздумай никому рассказывать, — предупредила она. — Могила, — я клятвенно поддел передний зуб ногтем большого пальца, затем провел им по шее. Айрис удовлетворило мое обещание. Она успокоилась. Осторожно макнула язык в чашку с кефиром и посмаковала его вкус. — Непривычно, — призналась она. — У вас нет аналога кефиру, — догадался я. — Нет. Вообще ничего похожего, — она отхлебнула смелее. На ее верхней губе образовалась тонкая белая полоса кефирных усов. Они делали ее безукоризненное лицо мягче и милее. Я сделал фото на телефон и показал его Айрис, не понявшей мои манипуляции. — Ты выглядишь как маленький ребенок, — пошутил я. Айрис посмотрела на свой снимок и облизала губы. Вдруг в ее глазах начали собираться слезы, затем затряслись губы и закончился этот мимический хоровод откровенным рёвом. Айрис прикрыла лицо ладонями и рыдала. Я вообще не знаю, что делать с плачущей женщиной. Для меня она как мина неизвестной конструкции. Страшно подойти и дотронуться — вдруг рванет. Я провел рукой по ее волосам, по трясущимся плечам, но она не замечала этого, самозабвенно погрузившись в плач. Решив, что в моей помощи в настоящий момент она не особо нуждается, я ушел в свою спальню. Рыдания доносились еще минут двадцать. Затем припухшая и раскрасневшаяся Айрис появилась в дверях моей комнаты. — Прости, отпустило, — произнесла она виноватым тоном. — Навалилось осознание всего, что со мной произошло, после того, как ты напомнил мне, что я когда-то была ребенком. Какая я дура. Я не знал, какие слова успокоения ей сказать. Она определенно была дурой, разрушающей свою жизнь бунтарскими идеями. Но ей очень шел этот образ. Айрис выглядела гармоничной идеологической преступницей, несущей в своем образе неотразимый шарм героической личности. Наверное, ее ждал не очень хороший жизненный финал, но в ее случае большее значение имел образ жизни. — Хочешь, я схожу в магазин за печеньками? — я не смог придумать ничего более утешительного. — За печеньками? Хочу, — плачущим голосом приняла она мое предложение. — И алкоголь купи. Я чувствую себя слабой. — Алкоголь с печеньками? — меня удивило подобное сочетание. Совсем не хотелось тратить свои кровные на спиртное, к которому я был настроен очень отрицательно. Однако перед просьбой плачущей женщины устоять было невозможно. Я быстро собрался и уже через пять минут оказался на улице. Магазины в округе были уже закрыты. Пришлось топать через три квартала к круглосуточному ларьку, в котором все было намного дороже. Скупердяйство прямо таки точило мой рассудок. Я понятия не имел, как дотянуть до зарплаты с такими расходами. Кредитную карту брать не хотелось, потому что это риск затянуть себя в чужую игру по чужим правилам. Мне хватило кредита на машину, чтобы почувствовать себя нищим. — Дядь, — я не заметил, как слева от меня подъехала машина. Ко мне обратился паренек с пассажирского места лет на пять младше меня. — Где тут у вас на районе девушки с низкой социальной ответственностью тусят? — Я не знаю, — честно признался я. — Лошара, бл… — дерзко обозвал он меня. Машина, шлифуя асфальт, стартанула с места и унеслась в ночь. Мне стало обидно, что меня без всякого страха обозвали какие-то малолетки. Они были правы: мои качества, откровенно говоря, не сильной личности бросались в лицо. Даже бабки в автобусе не считали для себя опасным обозвать меня. Хотя они вообще никого не боялись обзывать. В магазине стояли двое ханыг, выпрашивающие у продавца в долг пива. Запах вокруг них стоял удушающий. Девушка, устав от их назойливости, с готовностью переключилась на меня. — Что вам, молодой человек? — спросила она. — А какие у вас тут печеньки свежие? — спросил я, разглядывая расфасованные по полкило различные сорта печенья и пряников. Девушка закатила глаза. Ее надежды на нормального покупателя в лице меня не подтвердились. А я тоже не мог отступиться от своих принципов, чтобы отдать честно заработанные деньги за некондиционный продукт. — Эти, — она ткнула, как мне показалось, наугад. — Нет, эти не хочу. А вот эти свежие? — я показал на курабье. — Да, сегодня напекла, — огрызнулась продавщица. — Я возьму их. И… — я посмотрел на витрину с крепким алкоголем. К моей радости, там был большой ассортимент бутылок по «ноль-двадцать пять» по сравнительно доступной цене. — Вон ту бутылку водки с колоском. — Чекушка, — прохрипел за спиной ханыга. Продавщица посмотрела на меня, как на бродячую собаку. — Это не мне, — поспешил я разубедить ее в предположениях. — Девушке одной. — Вы не из одной компании? — она кивнула на ханыг. — Они тоже не себе хотят взять. — Неэээт, — я активно завертел головой. — Давай с нами, парень, — прохрипел ханыга. — У нас веселая компашка. Я быстро рассчитался, взял товар и, тихо извинившись, с облегчением выскочил на улицу. Такая работа, как у этой девушки, не по мне. Если ее каждый день бомбардируют подобные личности, то невольно в каждом будешь видеть их отражение. Айрис смотрела новости, когда я вошел. Она бросила на меня жалобный взгляд. Я решил, что ее переживания по поводу окончания детства еще не закончились. — Гордей, какой кошмар творится на Земле. Все воюют друг с другом, убивают, грабят, обманывают стариков. Теперь я понял, что жалость в ее глазах предназначалась всему человечеству с моей планеты. — Я тебя предупреждал, что к телевидению надо иметь иммунитет. Смотри и слушай, что говорят, как бессмысленный фон, а лучше не смотри вовсе. Как я. — А зачем тебе эта штука? Власти обязывают иметь? — наивно спросила она. — Нет, не обязывают, хотя человек без телевизора будет вызывать у них подозрение. Они же так стараются себя по нему показать хорошими. А как еще человек об этом догадается? Не глядя же в окно. — Тогда зачем ты купил его, а не еду про запас? — Я смотрю на нем фильмы, которые скачиваю из интернета. А еда про запас мне была не нужна… до сего дня. Айрис поняла мой явный намек. — Ты мне расскажешь подробнее, откуда берутся деньги, а я придумаю, как сделать так, чтобы у тебя стало их больше, — пообещала она и полезла в пакет, который я принес из магазина. — Это то, что я думаю? — она вынула оттуда «чекушку» и потрясла ею. — Да, это водка. Сорок процентов спирта. Она совсем не похожа на мочу.