— Пошли уже, ноги не терпят. Печет, как на сковороде. — У тебя нет обуви? — спросил я. Вместо ответа она уставилась на меня. — Откуда я ее тебе вытащу? — спросила она резко. Я уже ждал, что она начнет показывать все места на своем теле, в которых ее можно было бы спрятать, и приготовился к еще одной неловкой ситуации. Однако никакого продолжения не случилось. — У тебя есть что надеть? — спросила она. — А, — я заметался, — шлёпки есть, резиновые. — Гони, пока я копыта не изжарила. Что за климат тут у вас? Мне всегда говорили, что Земля, наш отчий дом, идеальное место для жизни. — Так и есть, — я открыл багажник и полез в органайзер. — Мне нравится здесь. — А где ты был, кроме этой планеты? — Я? Нигде, — кажется, ей нравилось ставить меня в неловкое положение. — Не обязательно сравнивать, чтобы понять, что там, где ты есть, хорошо. Я подал ей пару черных резиновых шлепанцев, купленных у китайцев. Айрис брезгливо взяла их в руки. — Шедевр минимализма, черный башмак, — она бросила их себе под ноги, словно боялась, что с них переползет какая-нибудь зараза, и аккуратно поддела ножкой. Неказистая обувь, на пять размеров больше ее стопы, очень контрастировала с нарядным платьицем и внешностью девушки. Айрис сделала пару неуверенных шагов, шаркая по асфальту слишком свободными шлепанцами. — Другое дело, совсем не жжет, — она обернулась ко мне и произнесла нетерпеливо: — Идем уже. Девушку совсем не напрягало то, как она выглядела. Она полностью игнорировала взгляды людей, замечающих невероятный контраст между ее внешностью и уродливыми шлепанцами за сотню рублей. Мы вошли в прохладные галереи торгового центра и первым делом направились в туалет. — Сама там разберешься, что к чему, — я постеснялся заходить вместе с ней, чтобы объяснить, как работают земные туалеты. — Если там дыра в полу, то я догадаюсь, что с ней делать. Она ушла и вернулась через несколько минут. Ее лицо выражало умиротворение. — Гораздо лучше, чем я себе представляла. Особенно удобно придумано, что можно складывать руки на бачок для воды. Айрис шаркала шлепанцами все увереннее, и при этом с любопытством вертела головой, рассматривая яркие витрины магазинов. — Красиво, — призналась она мне, спустя десять минут бесцельного рассматривания. — У вас такого нет? — Нет. У нас вообще нет такого понятия, как магазин. — А как же вы одеваетесь? — Обыкновенно. У нас в доме есть такое место, типа принтера для тела, зашел в него голышом, а он по тебе скроил одежду, тютелька в тютельку, не то, что этот кусок ткани на мне. — Оно тебе идет. — Не уверена. На меня все так смотрят, будто у меня на лбу написано, что я другая. — Ты другая, потому что не стараешься показаться лучше, чем ты есть, в отличие от большинства тех, кто здесь находится. Женщины это замечают. — А мужики чего тогда лупятся? — Ты очень красивая, даже в этих шлепанцах. — Гордей, мне не нравятся люди, которые делают мне комплименты в надежде получить расположение. Возьми в руки себя и свои гормоны. Я уважаю сильных. — Я не делал тебе комплимент. — Вот и не делай. Меня коробила ее бесцеремонность. Конечно, опыта общения с женским полом у меня было маловато, а с другой планеты или космической станции так и подавно. Только это не оправдывало ее хамства. Нельзя же вот так, прямо с первых часов знакомства вести себя так, будто я отношусь к какому-то ущербному виду людей. Мы подошли к витрине того самого магазина, в котором я купил ей платье. Айрис тут же заметила сходство между тем, что надето на ней и тем, что на пластиковом манекене. — Это безглазое бесполое существо очень похоже на домашнего помощника. Четвертый закон робототехники: робота всегда можно отличить от человека. — Не слышал о таком. — Тебе повезло, Гордей, со мной ты будешь знать столько, сколько не знает никто из землян. Если, конечно, не надоешь мне своим занудством. Вот тут я был неуверен. Я обожал занудствовать, считая эту черту проявлением перфекционизма, к которому был склонен. Глава 3 Моя карточка опустела, но за тот миг триумфа, который я пережил, потраченных денег было не жалко. Продавщицы, у которых я покупал платье, увидев Айрис, уронили челюсти на пол. Космическая знакомая, увидев их реакцию, подыграла мне, выставив себя любовницей, капризной дурочкой. Чувство стиля пришло к ней по мере примерок. Продавщицы замучились носить в примерочную одежду. Я же насмотрелся на прекрасное тело Айрис, переодевающуюся на моих глазах без всякого стеснения. Мы купили ей тонкий мягкий костюмчик и кеды к нему, джинсы, пару маек, бейсболку с надписью «The truth is out there», кроссовки и нижнее белье. Нам упаковали все это в несколько сумок и подарили максимальный дисконт. Айрис осталась в платье и кедах. Теперь она выглядела обыкновенно, но при этом сногсшибательно. Я несколько раз ловил на себе удивленный взгляд девушек-продавщиц, и мне было от этого приятно, будто я отомстил им за их отношение ко мне в первый визит. В галереях торгового комплекса наступила очередь ловить восхищенные взгляды со стороны мужской половины. При такой девушке меня могли принять за кого угодно, но точно не за того, кем я был на самом деле. За богача, мажора или медийного человека. В тот момент, непривычный для меня, я готов был принимать эту игру, наслаждаясь тем образом, который мне придумывали окружающие. Мы с Айрис уже подошли к выходу, когда между охранником торгового комплекса и пьяным посетителем начался конфликт. Мужчина, лет сорока с гаком, с толстой золотой цепью на волосатой шее, откровенно провоцировал конфликт. Внешне он очень сильно напоминал недобитого в «девяностые» братка. Харизматичный тип, видимо, очень прочно вжился в роль человека, который считал хамство и «быкование» основой доминирования, которое в свою очередь являлось эксклюзивным правом человека его уровня. Айрис остановилась. — Это нормально? — спросила она у меня. — Не совсем. Этот кабан явно неправ, но у охранника слишком мало полномочий, чтобы противостоять ему. — Полномочия — это завуалированное слово «сила»? — она как будто не поняла, что у конфликта есть юридическая сторона, которая вяжет по рукам и ногам представителя закона. — Нет. Просто охранник не может применить силу, а этот грубиян пользуется этим. Тем временем пьяный бузотёр дал волю рукам. Толкнул мужчину в грудь, отчего у того слетала с головы форменная кепка. Охранник отступил и попытался вызвать по рации подмогу. Братку это не понравилось. — Ты как баба! — выкрикнул он брезгливо. — Давай один на один! Физически браток выглядел крепче, и совсем не боялся вступить в драку, заранее чувствуя себя победителем. — А нас здесь тоже снимают? — спросила Айрис. — Конечно, — я не понял, зачем она это спросила. — А тебе зачем? — Откуда? Я повертел головой, увидел две камеры и показал на них своей знакомой. Она внимательно рассмотрела их, о чем-то подумала и направилась к фермерскому островку, на котором продавали фрукты, овощи, орехи и ягоды. Подошла и взяла в руки зеленое яблоко. — Этот человек за него заплатит, — произнесла Айрис удивленной продавщице. Я удивился не меньше нее, не поняв, с чего это она так внезапно захотела яблоко. Быстро оплатив фрукт, я вернулся к Айрис, которая стояла у стеклянной стены какого-то отдела с подарками. Она еще раз осмотрелась, будто хотела понять, что находится в «мертвой» зоне, где ее не снимают камеры наблюдения. Конфликт перешел в горячую стадию. Браток дал волю рукам, молотя ими в лицо и грудь оппонента. Немногочисленные зрители конфликта были заняты его созерцанием и совершенно не обращали на нас внимание. Айрис замерла, как кот перед прыжком. Ее взгляд остановился, замерев на фигуре драчуна. Ноздри заходили в нервном возбуждении. И вдруг она совершила почти незаметное движение рукой. Раз — и яблоко пропало из ее ладони. В тот же миг послышался удар. Я обернулся в его сторону и увидел разлетающиеся в стороны ошметки зеленого яблока и брызги сока. Браток глухо свалился наземь. Народ в едином порыве вздохнул, удивленный неожиданной развязкой. К месту конфликта уже сбегалось подкрепление из охранников и персонала администрации торгового комплекса. На моем лице было написано все, что я успел осознать. Я догадался, что это дело могучих рук Айрис, но поверить, что так можно «укокошить» человека яблоком, было сложно. Она посмотрела на меня с довольной улыбкой. — Конфликт улажен. Добро победило зло, — со смехом произнесла она. Мы пошли дальше, и, когда проходили мимо фруктового островка, увидели, что его продавщица смотрит на нас со страхом и нескрываемым подозрением. Айрис приложила указательный палец к губам, намекая той, что лучше держать язык за зубами. От страха женщина спряталась за витриной. — Минус сто баллов, — произнесла моя спутница. — Мой социальный рейтинг после такого опустился бы ниже перигея станции. Как здорово, что у вас нет такой системы, и мой добрый поступок окажется безнаказанным. — Доброго в нем мало. Ты же могла его убить. — Ты что, анатомию не знаешь? Человеческая черепушка, особенно у таких, как вы, выросших в условиях нормальной гравитации, способна выдерживать и не такие удары. Максимум, что у него будет — синяк и сотрясение. Он это заслужил, и впредь будет вежливее и осмотрительнее.