После каждой операции приходило время снимать бинты. Я не видела себя, но очень сильно волновалась. Генрих меня много фотографировал, заставлял сидеть часами, постоянно рассматривал мое лицо и что‑то моделировал на компьютере. Мы договорились, что я не буду смотреть в зеркало до тех пор, пока он не покажет конечный результат своей трудоёмкой работы. Когда между операциями требовался длительный промежуток, Генрих перевозил меня в свой дом, и я отлёживалась уже у него. Я была похожа на Фантомаса — вся в бинтах, только маленькие прорези для глаз, носа и рта. — Я сделаю тебя красивой, — постоянно говорил Генрих и пытался меня подбодрить. — Ты молодец! Хорошо держишься. Уверен, мы сможем восстановить кожу лица и шеи, а также брови, веки, губы и нос. Ты не представляешь, как меня увлекает процесс. Крылья носа я сформировал из частей твоих собственных ушей. — Боже, какие страшные вещи ты говоришь. — Правда, придётся прибегнуть к донорской ткани. К сожалению, твоей собственной не хватает. — Почему у меня ограничены движения? С этим можно будет что‑нибудь сделать? — Не переживай. Ограничения движения в суставах произошли в результате патологических изменений в окружающих тканях и самих суставах. Скоро я буду делать тебе пластику контрактур. Всё наладится. — Генрих прижал меня к себе и погладил забинтованную голову. — Ты мне веришь? — Верю. — Я очень хочу добиться высокого результата. Ты не будешь выглядеть так устрашающе. Я делаю уникальные операции, но для меня очень важен психологический аспект. Ты должна верить в победу. Я всегда буду ставить тебя в известность о плане лечения, о количестве предполагаемых этапов и ожидаемом эффекте. Для меня очень важно, чтобы ты не впала в пессимизм. Ты должна понимать, как это всё сложно и долго, потому что рубцы не исчезают бесследно, но я буду творить невозможное. Всё усложняется из‑за анатомической формы органов, непростой системы кровообращения, относительно близкого расположения лицевого нерва, слюнной железы, сложной архитектуры и мимической мускулатуры. Я смотрела на Генриха как на бога и жадно глотала каждое его слово. Он стал не только соломинкой, за которую я уцепилась, как утопающая. Он стал моим лучшим другом, моим хирургом и моим психиатром. Мы гуляли в саду, держась за руки, и я рассказывала о своей прошлой жизни. — Мне не верится, что ты была такой стервой. Возможно, просто искала любовь… Мне не хотелось переубеждать Генриха. Пусть видит меня такой, какой нарисовал в своих представлениях. Ему хотелось меня защитить от этого мира. Я стала для Генриха Галатеей, а он — моим Пигмалионом. Когда‑то Пигмалион сделал из блестящей белой слоновой кости статую девушки необычайной красоты… Она стояла как живая в мастерской художника, и он любовался ей часами. Влюбился в собственное произведение, назвал Галатеей. Он дарил ей драгоценные ожерелья, запястья, серьги, одевал в роскошные одежды, украшал голову венком из цветов. А ещё шептал: — Ох, если бы ты была живая, если бы могла отвечать на мои слова… О, как я был бы счастлив! Но статуя молчала. А однажды он подошёл к Галатее и увидел, что она ожила. Богиня Афродита услышала его молитвы и сделала так, что у Галатеи забилось сердце, а в глазах засветилась жизнь. Так же и у нас. Генрих лепил меня по придуманному им образу. Снимал бинты, часами на меня смотрел, и я по блеску его глаз ощущала: он влюбляется в меня всё больше и больше. — Генрих, а если ты подаришь мне внешность, как я буду жить без документов? — Я подарю тебе не только внешность, но и документы. — А у тебя получится? — Девочка моя, я же известный хирург, у меня масса связей. Я же понимаю, что без документов в наше время нельзя. Я уже занимаюсь этим вопросом. У меня же лечится множество людей. Вот сейчас меняю внешность одному криминальному дельцу из России. Его разыскивают. Он вернётся на родину с другой внешностью и другими документами. Парень сделает тебе российский паспорт. — Генрих как‑то резко замолчал, затем нервно прокашлялся, поправил очки и продолжил, не скрывая волнения. — Я хочу, чтобы потом ты вышла за меня замуж, взяла мою фамилию, получила вид на жительство, а затем наше гражданство. Я буду всю жизнь о тебе заботиться. Я посмотрела на Генриха и ощутила, как в глазах появились слёзы. — Ты хочешь на мне жениться? — Да. Я хочу дать тебе свою фамилию и гражданство. Хочу, чтобы, когда меня не будет, у тебя остались дом, сад и капитал. — Ты и так столько для меня сделал!.. — Я буду делать ещё и ещё. Пойми, я сам получаю от этого непередаваемое удовольствие. — Генрих, а почему у вас с женой не было детей? — Она не могла родить по медицинским показаниям. Знаешь, когда я перевозил её тело из Германии… она тоже погибла в аварии… и смотрел на тебя, то поклялся сделать для тебя всё возможное, чтобы ты была жива и здорова. — Генрих, спасибо тебе за всё. Ты уникальный мужчина, у тебя такое доброе сердце! — Когда ты окончательно поправишься и будешь хорошо выглядеть, мы с тобой будем путешествовать по Европе. Обязательно съездим в Швецию, в Стокгольм. Я покажу тебе этот безумно красивый город. Он очень похож на Петербург и на Ригу. Этот город можно брать за образец европейской столицы. В нём комфортно и жителям, и туристам. Прекрасная архитектура, куча музеев, один из лучших в Скандинавии парк аттракционов. В этом чудесном городе очень много велосипедистов и велосипедные дорожки часто шире, чем тротуары. Погуляем по древней площади. Ты увидишь, что на каждом подоконнике обязательно стоит лампа. Вечером их включают. В каждом окне — фонарик, правда, чудо?! А королевский дворец! Ты обязательно восхитишься им! В Швеции самый демократичный король. На работу в свой дворец он ездит запросто на «вольво», а иногда и вообще на такси. Я слышал, в России перекрывают улицы и людей часами держат в пробках в таких случаях. — Я в одной такой пробке восемь часов простояла. Наше правительство по Москве перед Новым годом каталось. Парализовали движение огромного города. — Я покажу тебе смену караула, — восторженно продолжил Генрих. — Это целое театрализованное представление, которое идёт час, а иногда больше. Настоящий парад. Оркестр на лошадях, всякие символические построения и перебежки. Я хочу, чтобы ты полюбила Скандинавию. Тут всё для людей! И люди не напиваются, они очень воспитанные. Здесь считается неприличными не работать и бездельничать. И хотя пособие по безработице зачастую выше зарплаты, бездельники стыдятся быть бездельниками и стремятся поскорее устроиться на работу. Тут очень хорошо налажена социальная помощь. Был даже случай, когда повсюду установили автоматы, в которых безработные могли взять наличные. Чтобы поесть, купить одежду. Взять деньги мог любой. Подходишь, нажимаешь кнопку и получаешь. При этом тебя фотографируют, и на автомате вывешивается доска антипочёта. Всем показывают тунеядцев, которые берут халявные деньги. Жителям было нестерпимо стыдно. Они кнопку почти не нажимали. Для них это позор. И этим стали злоупотреблять туристы, особенно русские. Из‑за них пришлось убрать автоматы. Теперь они остались только в самых отдалённых и маленьких городах, названия которых держат от русских туристов в большом секрете. — Господи, Генрих, да здесь прямо коммунизм какой‑то. Мне даже страшно представить, что было бы, если бы такие автоматы поставили в России. Народ бы выстроился в безумную очередь и друг друга поубивал. А самые сообразительные вырывали бы эти автоматы с корнями, грузили в машины и везли с глаз долой, чтобы быстрее снять всю кассу. Глава 14 Генрих восстанавливал меня долго, очень долго. Сколько было сделано операций — не сосчитать. Только через три с лишним года он разрешил мне посмотреть на себя в зеркало. — Ты готова? — Генрих, я очень боюсь. — Настройся психологически. Сейчас посмотришь на себя в зеркало и скажешь, что тебя не устраивает. Я должен знать — нравишься ты себе или нет. Генрих принес мне зеркало… Я увидела в нём совершенно незнакомую девушку. У неё было интересное, симпатичное лицо. Своеобразный разрез глаз намекал на восточные корни. По моим щекам потекли слёзы. Не удержавшись, я бросилась к Генриху на шею: — Генрих, ты гений! — Девочка моя, по твоей реакции вижу, что новое лицо тебе по душе. Восточный разрез глаз придаёт тебе особый шарм и очарование. Первые месяцы я ходила в парике, но у меня на голове уже появился свой «ёжик» — начали отрастать волосы. Генрих принёс новый паспорт и положил передо мной. — Как обещал. Теперь тебя зовут Наташа. Ты русская. Родилась в Москве. — Генрих заметно нервничал и смотрел на меня потерянным взглядом. — Генрих, что‑то случилось? — обеспокоенно спросила я. — Наташа, мне очень хочется верить, что ты стала ещё красивее, чем прежде. — Генрих, ты сделал из меня настоящую красавицу. Только мне кажется, ты хочешь мне сказать что‑то другое. — У тебя есть два пути. Первый — выйти за меня замуж. Я готов разделить с тобой всё, что имею. Но я не могу тебя здесь удерживать. От тебя больше не будут шарахаться люди, и я уверен, что мужчины, как и раньше, станут оглядываться тебе вслед. Второй путь — это возврат в прошлую жизнь. — У Генриха задрожала нижняя губа. — Только мне кажется, в прошлой жизни тебя никто не ждёт. Мне очень хочется верить, что ты привыкла к этому дому. — Я действительно очень полюбила твой дом. — Для твоего здоровья — идеальное место. Тут отличный целебный климат, чистый воздух. Недалеко озеро. Природа. Теперь тебе не нужно прятаться, ты сможешь выходить в люди. Если останешься, мы будем жить, как другие семейные пары. Вечером, после моего рабочего дня, можем посидеть в кафе, пройтись по магазинам, послушать живую музыку, полюбоваться яркими цветами и цветущими кустарниками, побродить вдоль симпатичных жилых домов. Я научу тебя играть в гольф. Очень захватывающая игра. Ты будешь получать наслаждение от одного вида великолепного зелёного поля. Даже в самое позднее время в центре города очень много народу, и от этого появляется ощущение вечного праздника. Тут любят русских за то, что у них есть душа, и за то, что они очень открыты. Тут вообще очень доброжелательные люди. Здесь есть всё, что так необходимо для жизни: комфорт, красота и покой… Всё пропитано вековой историей. Везде словно ощущаешь её дыхание. Об этом может рассказать каждый камень в городе. Я очень люблю местность, в которой живу. Мне всегда нравилось любоваться очаровательным озером и величественными горами, гулять по пешеходной части старого города, пить очень вкусный кофе на террасе кафе. Этот город — один из самых интересных и удивительных в Европе. Здешняя жизнь богата впечатлениями, но при желании тут всегда можно почувствовать себя в уединении. Роскошные парки, экзотические растения, разнообразные фонтаны и незабываемый вид на Альпы — всё это излечит любую депрессию и поможет восстановить силы на долгие годы. Я чувствовала, что Генрих нервничает всё больше и больше. — К чему ты это всё говоришь? — К тому, что не хочу тебя потерять. Но если ты всё же решишь меня оставить, я не буду тебя удерживать. Все эти три с лишним года я очень боялся, что лечение закончится, ты получишь новую внешность и покинешь меня. Боялся, что окончание лечебного процесса станет окончанием наших с тобой отношений. Я слушала Генриха и чувствовала, как меня бьёт озноб. Мне действительно было страшно пускаться в плавание под названием «новая жизнь». И всё же, несмотря на все страхи, связанные с моим новым образом, Генрих приучил меня мыслить позитивно: вставать утром в хорошем настроении и заниматься самовнушением. Внушать себе, что дальше будет только лучше, что я на правильном пути и все, что делаю, я всегда делаю верно. Я просто не умею принимать ошибочных решений. Одним словом, нужно учиться жить положительными эмоциями и благодарить судьбу за то, что имею в этот момент. А ведь у меня есть я сама. Я сделаю всё возможное, чтобы ещё раз стать счастливой и понять, как прекрасна жизнь. Нужно взять всё самое лучшее от той женщины, какой я была ранее. Важно не скупиться на комплименты и говорить их окружающим как можно чаще. Благодаря этому вокруг меня воцарится благостная атмосфера, в которой легче жить. Из бесформенного обезображенного существа Генрих превратил меня в прекрасную Галатею. — Генрих, мне нужно время, чтобы привыкнуть к себе новой. Ведь я всего лишь результат умелых пластических операций. Во мне ничего не осталось моего. — В тебе есть твоя душа. Поверь, этого хватит, чтобы вновь попытаться стать счастливой. Пойми, однажды судьба улыбается каждому из нас. И важно не пропустить эту улыбку. Быть может, жизнь с новым лицом дана тебе для того, чтобы обрести настоящее женское счастье. Я люблю тебя и предлагаю стать моей женой. Я закрыла глаза. Да… Анфиса была законченная стерва. Но теперь я Наташа. И у меня совсем другие принципы и совсем другая жизнь. — Пойми, возвращаться в прошлое и кому‑то мстить — неразумно. Если выбираешь месть, это слабость. Она реально отравляет жизнь. Лучше, если ты сможешь простить и отпустить. Тебе больше нет места в жизни тех людей. Месть — это болезнь и навязчивая идея. Только ты сама можешь себя излечить. Выйди из этого состояния, собери волю в кулак и начни жить ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. Я буду стараться. Сделаю всё, чтобы ты чувствовала себя счастливой. Я подошла к Генриху и уткнулась в его грудь: — Я остаюсь. ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. — И не вернёшься в своё прошлое? — Меня там никто не ждёт. — Я сняла с Генриха очки и увидела в его глазах слёзы. — Твоя Галатея с тобой, — прошептала я, сняла парик и радостно вскрикнула: — Смотри, у меня волосы уже вовсю начали расти! Я могу ходить без парика! У меня короткая стрижка! Господи, Генрих, какая же я счастливая! Такой счастливой сделал меня ты! Глава 15