После того как Лёню выписали, родители улетели в Москву. Мы с мужем остались на вилле. Он был ещё слишком слаб, чтобы приступать к делам в банке. Странно, но у нас всё было отлично. Лёня оказался пылким и страстным, при каждом удобном случае лез мне под юбку. Сказал, что я слишком развратная, но ему так не хватало бесцеремонной женщины, которая бы расстёгивала ему штаны тогда, когда ей этого захочется, наплевав на все нормы, правила и приличия. Он всегда мечтал о дрянной девчонке в постели. За прошедшие сутки я целовалась столько, сколько ни разу не целовалась за всю свою жизнь. И это было такое потрясающее состояние! Я не могла оторваться даже на минутку от его губ, а он от моих. Я не хотела прятать свои мысли, чувства, эмоции и постоянно влажное от умопомрачительной страсти тело. Сейчас я не хотела думать о том, что в моей жизни были другие мужчины. И пусть эти мужчины причинили мне сильную, мучительную боль, а в ту минуту, когда я меньше всего ожидала, били под дых. Я закрывала глаза, корчилась от боли, в который раз приказывала себе никогда больше не любить и корила себя за все свои слабости. И вот мне встретился мужчина, который подарил полузабытые ощущения, разбудил меня от спячки, взбудоражил и наглядно показал, как много я ещё не ощутила и как много не успела. По вечерам я создавала нам с Лёней романтическую обстановку. Ароматические свечи в красивых подсвечниках, которые я специально зажигала в нашей спальне, эфирные масла жасмина или розы. Включала лёгкий джаз. Непринуждённая и даже сексуальная музыка нравилась нам обоим. Лёня всегда смотрел на меня взглядом, полным обожания, и всем своим видом показывал, что наслаждается моим обществом. Чтобы придать нашим вечерам ещё больше романтики, он приглашал меня на танец. В моём понимании танец — это форма ухаживания и, если хотите, соблазнения. Под влиянием музыки всегда возникает эротичный настрой. Оказавшись в объятиях, я с радостью отмечала, что наши тела движутся в унисон. А ведь совсем недавно каждый из нас слышал свою музыку. Этой ночью я вновь была дрянной девчонкой. Я умела быть разной: тихой, скромной, страстной, буйной и безудержной. Никогда не боялась воплощать в сексе свои самые потаённые мечты, смелые желания и необузданные фантазии. Я чувствовала секс всем телом и всегда была уверена в своей сексуальной привлекательности. Я умела получать удовольствие не только от жизни, но и от постели. В конце концов, секс очень полезен для здоровья, и ни для кого не секрет, что он продлевает нам жизнь. Леонид осознавал, что я не просто личность, а личность сексуальная. А затем мы вновь приняли вместе ванну с ароматическими маслами и лепестками роз, которые сохраняли свой сказочный запах и зазывали нас в страну удовольствий. На бортике ванны горели свечи с чарующим цветочным ароматом. Мы расслаблялись и восстанавливали душевное равновесие. — Лёня, я хочу съездить к деду на кладбище. Когда я стала собираться, Лёня встал, подошёл ко мне ближе, развернул, наклонил к столу и, быстро стянув с себя плавки, взял меня сзади. И опять это неземное погружение в бездну… Стоны, крики, оргазмы и испепеляющее физическое влечение… — Послушай, ты стал прямо какой‑то маньяк, — принялась я стыдить неугомонного мужа. — Это ты меня таким маньячилой сделала, — не мог сдержать смех Леонид. — До тебя я был совершенно другим. Ты меня развратила. — Я тебя не развратила, а привила хороший вкус. Послушай, ты ещё слишком слаб. Тебе нужно лежать. — Хорошо, падаю в койку. Пока Леня лежал и смотрел телевизор, я сходила на могилу к деду и, положив ему цветы, прошептала: — Спасибо. Я смотрела на дедову фотографию, вытирала слёзы и думала, как этот человек много для меня сделал… Просто взял и подарил мне жизнь, о которой я даже не могла мечтать. Посидев у могилы около часа, я встала, поцеловала фотографию и села в машину, чтобы поехать домой. Почти сразу я обратила внимание, что машина странно себя ведёт. «Нужно обязательно заехать в сервис», — подумала я и увеличила скорость. Дорога была очень крутой и напоминала крымский серпантин. Я надавила на тормоз, чтобы сбросить скорость на повороте, но тормоза отказали, машина не вписалась в поворот, слетела с дороги и кубарем покатилась в пропасть. Не знаю, что я чувствовала в последние секунды, но отчётливо понимала, что МЕНЯ СПЕЦИАЛЬНО УБИЛИ. …Я открыла глаза и увидела, что лежу в незнакомой комнате. Под капельницей. Рядом со мной сидит пожилая женщина и читает книгу. — Где я? — с трудом прохрипела я и попыталась повернуть голову. Но сразу почувствовала резкую боль. Женщина тут же бросила книгу и куда‑то убежала. Через минуту в комнату вошёл седовласый мужчина и с акцентом произнес: — С возвращением на нашу грешную землю. — Где я? — вновь задала я вопрос, ощущая, как сильно болит тело. — Ты в моём доме. Это в Швейцарии. — Как я могла оказаться в Швейцарии? Почему я здесь? — Потому что я решил тебе помочь и вернуть к жизни. — Что со мной произошло? — Ты попала в автомобильную катастрофу. — Что‑то припоминаю… В голове начали проноситься воспоминания. Вот я еду по дороге… Вот крутой поворот… Чтобы вписаться в поворот, я пытаюсь сбавить скорость, нажимаю на тормоз, а он не работает. Я громко кричу и падаю… — Я ездила на кладбище к деду. До кладбища с тормозами всё было нормально. Они были исправны. Я пробыла на кладбище около часа, а когда села в машину, то сразу поняла, что она неисправна и в ней что‑то не так. А что было потом? — Отлично, — обрадовался незнакомец. — Чему вы радуетесь? — Тому, что у тебя сохранились сознание и память. — Быть может, вы всё‑таки расскажете, как я здесь оказалась. Ничего не понимаю. — Ты готова услышать правду? — Конечно. — У меня было большое горе. Трагически погибла жена. Я приехал в морг забрать её тело и перевезти в Швейцарию. Каково было моё удивление, что в столь неприятном учреждении я встретил своего друга молодости. Он работал врачом. Посидели, немного поговорили. Ведь столько лет не виделись. Мы вместе учились в медицинской академии. Я спросил, как ему здесь работается. Он сказал, что уже привык и работа ему нравится. Тут он признался мне, что впервые за все время работы в морге с ним произошла невероятная вещь. Когда он осматривал один труп, тот ожил. Девушка была в коме. — Как же врачи не заметили? — В том‑то и дело, что врач «скорой помощи» зафиксировал смерть. Однако пациентка оказалась живой. В морге к ней вернулись жизненные функции. В этот момент за телом приехал её свёкор. Врач сказал ему правду и предупредил, что девушку ещё можно спасти. Нужно срочно вызывать реанимацию. Вместо радости мужчина испытал ужас. Он выписал чек на нереальную сумму денег и попросил девушку убить. — Как убить? — Вколоть яд. В общем, мужчина оставил чек и сказал, что заедет за телом через несколько часов. Сначала врач хотел позвонить в полицию. Он сразу понял, что это не случайная смерть, а натуральное убийство, но сумма на чеке перевесила. Он сказал, что не будет убивать девушку. Пусть она лучше умрёт сама. Всё равно в таком состоянии, без лекарств и врачебной помощи, долго не протянет. Когда мужчина приехал за трупом, он отдал ему тело другой, неопознанной девушки. Её должна была похоронить общественная организация, которая с этим особо не спешила. Одним словом, он просто решил поменять трупы. Ещё живую девушку придержать, а незнакомку отдать на захоронение. Таким образом сохранил деньги и дал возможность бедняжке умереть самой, потому что хорошо понимал: если отдать её свёкру, тот сам лично её добьёт. — Я так понимаю, что живой девушкой в морге оказалась я? — Ты, — кивнул седоволосый мужчина. — Но почему я не умерла и оказалась здесь? — Потому что я уговорил своего бывшего однокурсника отдать мне не только тело жены, но и твоё. Я тоже врач. Очень известный в Швейцарии. У меня своя клиника. Я умею творить чудеса. Этот уникальный случай взволновал меня с точки зрения медицины. Мне было интересно с тобой поработать. Я подумал, у меня получится сохранить тебе жизнь. Твой организм оказался достаточно сильным. Я похоронил жену и стал вытаскивать с того света тебя. Если честно, я уже не верил, что ты выйдешь из комы. — Сколько я в ней пробыла? — Год и четыре дня. — Сколько?! — Чуть больше года. Всё это время моя помощница помогала поддерживать твои жизненные процессы. Я перевёз тебя из клиники в свой дом, выделил тебе комнату и сиделку‑медсестру, которая занималась только тобой. Это действительно невероятно. Ты вышла из комы, сохранила здравый рассудок и даже память. — А вы, получается, сохранили мне жизнь. Как вас зовут? — Генрих. — Меня Анфиса. Генрих, я богатая женщина. Я обязательно вас отблагодарю. — Я делал это не для денег. Я же сказал: ты заинтересовала меня с точки зрения медицины. — Нет. Я умею быть благодарной. — Анфиса, забудь. Тебе нечем меня благодарить. — Почему? — Потому что я навёл справки. Это было нетрудно сделать. Позвонил своему другу в морг, он рассказал, что было дальше. Тебя похоронили со всеми почестями. Всё, что принадлежало тебе, после похорон отошло твоему мужу. — Но ведь это в том случае, если я мёртвая. Они ещё не знают, что я живая. Я им ещё покажу… — Из моих глаз полились слёзы, я ощутила, как лицо стало жечь. — Ой, как больно. — Тебе нельзя плакать. В этой аварии у тебя просто чудом сохранились глаза. — Они меня убили. После того, как выписали Лёню, свёкор со свекровью якобы уехали в Москву. Оказывается, свёкор никуда не улетел и организовал это убийство. Я вот только одного не пойму: как же удалось вместо меня отдать ему другое тело? Мы что, с той девушкой так похожи? — Похожи. — Как он не заметил подмену? Генрих взял зеркало и, перед тем как дать мне посмотреться в него, сказал: ту девушку облили бензином и подожгли. Увидев отражение, я издала пронзительный крик. У меня не было ни нормального лица, ни волос, ни носа. Да и глаза теперь стали какими‑то непонятными щелками. Одна сморщенная обожженная кожа. Очень много ожогов и на теле. От меня ничего не осталось… — Теперь понимаешь, почему никто не заметил отличия? Когда машина сорвалась с обрыва, она загорелась. Тебя чудом вытащила компания, приехавшая в лес на пикник. Генрих что‑то ещё говорил, но я уже ничего не слышала. Я громко кричала, рыдала и даже не чувствовала боли оттого, что моё изуродованное лицо сильно щипало от слёз… Глава 11