— И титьки голые? – удивляется Даринка, а я вновь смеюсь. Ну правда забавно. В меня летит подушка, которую я тут же отбиваю. Летит вторая. — Прекрати! – бросаю нервно, тут же сбрасывая улыбку. Ярослава обиженно поджимает губы. — То есть ты выбираешь ее, да? – тычет пальцем в моего ребенка, одной рукой придерживая одеяло. Меня удивляет, почему вот такие безобидные вещи она не может перевести в шутку. Сейчас на моих глазах взрослая женщина пытается воевать с ребенком за мое внимание. А это… незрело как-то… — Я не собираюсь выбирать. Вы для меня в принципиально разных позициях. Так что не неси херни. Даринка показывает Яське язык. Она у нас вообще плохо воспитана. Может и пнуть подойти. Наверное надо ребятам с этим что-то делать. — Это ты нормальным считаешь?-указывая на мою племяшку пальцем Яся натягивает вещи и продолжает, блядь развивать скандал. Я устал на столько, что слова «иди на хуй» живут слишком близко и с каждым ее выпадом давят на язык все сильнее. Удивляюсь, как мне все еще удается их игнорировать. Молчу. Забираю у Даринки из рук ножницы и пощупав руками ее волосы понимаю – слайм. Ну его мы заманаемся вымывать… Янка нас убьет но... походу ножницы, которые у меня сейчас в руках – единственный выход. — Молчать предпочитаешь? — Что ты хочешь от меня? – вскинув взгляд впиваюсь им в наращенные ресницы. Они настолько длинные, что каждый раз невольно перетягивают внимание на себя. Нравится мне это? Я не знаю. Я запутался и устал настолько, что с ужасом начинаю понимать, что в Яське мне стало нравится ничтожно мало. Почему? Да потому что…Блядь! Потому что ни хера меня не устраивает вот эта искусственная жизнь. Поспали, потрахались, нарядившись смотались на какую-то тусовку… А где место вот таким вот запутанным волосам, сопливым носикам и ободранным коленкам? Где живое? Настоящее? — Мне иногда кажется, что ты ее любишь больше. Опустив взгляд на обиженную мордашку подмигиваю своей кнопке.. Бинго, Яська! В десятку! — Потому что обнимаю я ее чаще тебя…Возможно ты в этом права… Поцеловав щеку племяшки перекидываю ее через плечо и под довольный визг уношу из комнаты прочь. Не жалею ни об одном сказанном слове. Видимо все трещало давно, а сейчас разваливается окончательно. Мне по хер. Я этот корабль спасать не стану… На улице слишком оживленно для семейной вечеринки. Настя почему-то в костюме, Лидия Семеновна за старшую, Янка в спешке раскидывает тарелки. — Что за суета у вас тут? – интересуюсь стряхивая Даринку на скамейку. Та с визгом приземлившись пытается меня укусить. Мстит засранка. — У нас тут папа на работу собирается, потому что переговоры с инвесторами через сорок минут. Быстро надо его и Настю накормить. Настюха затолкав тарталетку в рот отрицательно кивает. — Я норм, перехватила — бухтит с набитым ртом — После нормально поем. Слежу, как стройные ноги в черных строгих брюках уносятся в сторону дома. У нас и такое бывает, да… — Даринка… — ворчит сестренка, пытаясь очистить лохматые волосы от слайма. Улыбаясь зависаю на девчонках. Размышляю. Значит праздник у нас немного сдвигается... Помощь пока здесь не нужна. Можно идти поработать. К Яське возвращаться не хочу. Неприятно мне после таких вот разговоров ее целовать. — Чем помочь? – из за спины ее голос. Не оборачиваюсь. Блондинистая голова проплывает мимо меня и усаживается возле Янки. На меня внимание не обращает, потому что обиделась. Да на здоровье. Закусив зубочистку опираюсь о дверной косяк и лениво наблюдаю, как сестра накладывает мясо в тарелку, подмечая, что едва ли не впервые мне наплевать на исход этой ссоры. Уйдет – останавливать не буду. — Вылупилась… — ворчит Янка. Она с моей девушкой никогда не церемонится. Мне уже в открытую высказывает неприязнь к Яське, называя ее бездельницей, хотя сама такой когда-то была. — А на русском, без сарказма можно? – так же ядовито парирует Яська. — Нельзя! – противным голосом и с гримасой на лице выдает Янка. Поругаются опять. — Харош, а! – перебиваю этот «бабский галдеж». Это Янка еще про Даринку не знает. Если та нажалуется, Яся сегодня поедет ночевать в другой конец города. В свою родную квартиру. Потому что я заступаться за нее не стану. Устал. Наверное не по мужски это — позволять себя любить, а при трудностях отходить в сторону, но мне сейчас хочется сделать ей больно. Сука!