Может, в этот раз пронесет? Как только мы вышли из комнаты, над нашими головами недовольно захлопал крыльями сова-грифон, фамильяр Трамариса. — Что как долго? Я устал ждать, — капризно поприветствовал он нас. — А зачем ты нас ждешь? — удивилась Люся. — Кому ты нужна! — огрызнулся Аполло. — Я ее жду. И он нагло попытался устроиться где-нибудь на мне — на плече или на голове. Но я была против. Вообще-то Аполло требовал называть его своим полным именем, а представлялся он не иначе как Великий и Прекрасный Ослепляющий-своей-красотой-и-умом Аполло Белоснежный из Бельвидерра. Естественно, мало кому хотелось забивать свою память и ломать язык, и звали его просто Аполло. Вредный сов-грифон обижался, дулся и игнорировал обращение не по статусу. По этому поводу у них с Трамарисом периодически вспыхивала война, когда на Аполло нападал приступ особой вредности и упрямства. При всем своем уважении к фамильяру я тоже не была в настроении тешить чье-то самолюбие, поэтому спихнула наглую тушку и буркнула: — Аполло, не наглей. Зачем я тебе? — Ты мне ни за чем, — обиделся Аполло на то, что я не дала свить гнездо на голове, и специально перед нашими лицами замахал крыльями, чтобы вызвать раздражение. — Трамарис велел за тобой приглядывать. — Следить? — не поняла я. — Приглядывать! — огрызнулся Прекрасный Аполло. — Чтобы с тобой, недомагичкой, ничего не случилось. Защищать, никого не подпускать, помочь, если что. Только давай без глупостей, ладно? — Не ручаюсь, если ты продолжишь махать крыльями перед моим носом, — в том же тоне ответила я. — Куда же я их, прекрасные дену? — парировал вредный фамильяр. — Великий и Прекрасный Аполло, какую картину ты представляешь, когда хочешь успокоиться? — влезла Люся. — Бескрайнюю ледяную пустошь, где кругом снег и безмолвие, — с намеком на последнем слове ответил тот. — А Феечка глубокий-преглубокий океан, — сладко пропела Люся, вытаскивая из волос не замеченную ранее соломинку. — Намек понят, — буркнул сов-грифон и взлетел на безопасное расстояние. Мы с Алеорой благодарно посмотрели на Люсю, а она подмигнула. — Мне только надо забежать к преподавательнице по театральному искусству, взять зелья грима, — попросила Алеора. Глаза ее горели, и я радовалась. Кажется, все-таки учеба ее захватила. Даже не стала сопротивляться, согласилась зайти. В коридоре главного учебного корпуса царила суматоха — новому преподавателю организовали экскурсию, водя по аудиториям учебного корпуса и знакомя с преподавательским составом. За этой процессией, состоящей из пожилого магистра Тучника, заведовавшего административной частью, и дракона, по пятам следовала стайка любопытных студентов. Стайка, разделенная на группы. Часть состояла из просто любопытных разного пола. Эта группа увеличивалась, по мере того как навстречу попадались другие студенты и, заинтересованные чужим любопытством, добавляли своего. И группа представительниц прекрасного пола, во все глаза пожирающих новый предмет обсуждения всех студентов и кокетливо стреляющих в него взглядами, полными обожания и обещания. Обе группы обсуждали дракона, но одни — как представителя почти незнакомой нам расы, другие же — как представителя мужского пола. Алеора бросила на меня взволнованный взгляд. — Наверное, нам лучше стоит пойти в столовую. Тут слишком много народу… — Смотрите, смотрите, это же он — дракон. Ух ты! — перебила ее Люся, во все глаза пожирающая дракона. — Пойдем поближе? Хочу рассмотреть! Это же так интересно! — Восклицала она в полном восторге. Я ее понимала, сама недавно так же на дракона реагировала. Но… то я… а то другие. На моего дракона. Ар-р. — Фей, ты помнишь про эльфийские луга? Цветочки и все такое, — заволновалась Алеора, поймав мой кровожадный взгляд в сторону процессий, маячивших впереди. — Помню, — с какой-то угрозой в голосе ответила я. — Что ж, хочет Люся поглазеть на дракона, как в цирке, устроим это Люсе, — мрачно сказала я и повела подруг к стайке девушек, которые обсуждали достоинства нового преподавателя. — Ах, какой красавчик! — сверкнув глазками и облизнувшись, воскликнула пухлогубая рыжая лисичка-оборотень. «Ах, какая у тебя пышная шевелюра, которую не мешало бы проредить», — подумала я. — Ой, девочки, говорят, драконы так горячи в постели, что натурально могут воспламениться, — доверительно сообщила яркая демоница с объемными достоинствами, подчеркнутыми глубоким декольте. И кто разрешил в таком виде ходить по академии? Куда преподаватели смотрят? Впрочем, понятно куда, гуда, наверное, и смотрят. — Но этот жар не обжигает, а… растекается лавой внутри… ну, вы понимаете, — понизила она заговорщицки голос и бросила в дракона убойный взгляд, махнув кисточкой хвоста в его сторону. Убойный в том смысле, что должен был сразить дракона наповал. — Драконы — лучшие любовники. Ну, после демонов, конечно. «Кисточка у тебя облезлая и хвост как у крысы», — отметила я про себя. — Я тоже это слышала, — подтвердила высокая блондинка с умопомрачительной фигурой и длиннющими ногами. Как они у нее не запутываются-то? «Зубки твои беличьи еще не доросли до дракона и глазки мелкие твои ему не понравятся», — мысленно дала я отворот-поворот от лица дракона блондинке. — А уши! Вы видели его ушки? — млея, спросила миниатюрная шатенка с глазами цвета вишни, и вообще вся она выглядела как аппетитная вишенка. — Так и хочется потрогать! Ну все! Вот уши трогать не следовало! Тут одновременно случилось несколько вещей. Дракон шевельнул, растопырил ухо и резко повернулся в нашу сторону. Я поймала его взгляд, в котором читались озабоченность и волнение. Словно он поймал мои эмоции и подслушал мои мысли. И ведь не в первый раз уже у меня такое ощущение складывается! Дружно восторженно ахнули и пискнули все девчонки рядом, каждая решив, что дракон посмотрел именно на нее. В коридоре появился Кантор, за которым семенила Вероника и что-то ему выговаривала, заглядывая в рот. Как всегда слушающий все это со скучающим видом, Кантор, увидев меня, расцвел в теплой улыбке. Вероника удивленно перевела взгляд и тоже увидела меня. Взгляд ее полоснул жгучей ревностью и обидой. Кантор, не обращая на Веронику внимания, поспешил ко мне. В это время на всех присутствующих в коридоре посыпались луговые цветы. Много-много цветов, и они сыпались и сыпались. Вперемешку с луговой травой, ковылем, а потом и снегом в придачу. Это Аполло напомнил о себе — он загородил собой дракона, Кантора и прочих, сунув мне свою птичью мордаху прямо в лицо. — Тр-ревога! — рявкнул он басом. — Дер-ржи эмоции, безголовая. Я мрачно взглянула ему в совиные круглые глаза, и он тут же отпрянул. — Полечу-ка я к Трамарису, — буркнул он. Взмахнул крылом и проворчал, улетая: — Я на такое не подписывался. Пусть сам с ней нянчится. — А-а-а-а-а! — раздались крики по этажу и всему учебному корпусу, и из аудиторий с воплями начали вылетать испуганные студенты. Они, размахивая руками, попадали под лавину не перестающих падать цветов и травы, и начинали махать сильнее, словно отбиваясь от неведомых чудовищ. Удивленно оглядывались, понимая, что это всего лишь трава, непонятно откуда взявшаяся. — Там, там… — шевелили они губами и указывали в сторону аудиторий. Понимая, что я опять что-то наделала и это моя вина, я испуганно сжалась. Меня точно лишат магии за такое. Я совсем не могу справляться с ней. Паника захватила, я отступила, закрывая лицо руками. Кантор и дракон одновременно ринулись ко мне. — Фея! — взволнованно позвал меня подбежавший Кантор. Он хотел заключить меня в объятия, но не успел на какой-то миг. Дракон подхватил меня, обнял так, что оказалась целиком отрезанной от остального мира. Рыкнул на Кантора и остальных, распустил крылья и унес меня из академии. ГЛАВА 35, в которой разум уступает место сердцу Мы приземлились на крыше старой башни, достопримечательности столицы. Когда-то она принадлежала ордену магов и была их местом, где заседал центр руководства. Последним главой этого ковена был маг Эпиштен. Одним из последствий его экспериментов и стала разрушившаяся башня. После низложения Эпиштена башню восстановили, но народ еще слишком боялся магов, поэтому они какое-то время вели себя скромно и не отсвечивали. Башня стала городским имуществом и переходила из рук в руки. Побывала она и школой магии, и водонапорной башней, и гостиницей, и приютом. Сейчас в ней расположился музей со смотровой площадкой наверху. В столице запретили строить здания выше башни, исключение — магическая академия и любые здания на территории королевской резиденции. Поэтому из ресторана на верхнем ярусе открывался прекрасный вид на столицу человеческого королевства. Какое-то время Ашшур просто держал меня в крепких и уютных объятиях, усадив к себе на колени и прикрыв, как щитом, крыльями, и укачивал как маленького ребенка, пока я не успокоилась. А в его объятиях я почему-то успокоилась очень быстро. Почувствовав это, он ослабил объятия и убрал крылья. Все же удивительно, как тонко он меня чувствует! Неужели драконы обладают телепатией или магией эмпатии? Я с трудом отлепилась от его такой твердой и удобной груди. — Как думаешь, что я опять наделала? — Да ничего нового, — успокаивающе отмахнулся он. — Наверное, артефакты пробудила. — Оживила, — поправила я, вздохнув. — Я же некромант. — Ты маг жизни, Феечка. Хорошо — пробудила к жизни. — Ты правда так считаешь? — обрадовалась я и даже улыбнулась. — Конечно. — Он удивленно посмотрел на меня, словно изумившись даже самому факту сомнения.