— Вполне себе ничего такой… образец мужественности, — вынесла она свой вердикт. — И что, теперь любоваться им? — проворчала я. — Почему нет, если есть чем? Впрочем… чтоб не отвлекалась. — Она махнула рукой, и на драконище появились штаны. Вот так просто? — А можно мне тоже что-нибудь подобающее случаю? — не преминула я воспользоваться ситуацией. — A-то в пижаме в храме стоять как-то неприлично. — Неприлично? Неприлично?! — с вызовом спросила богиня. — И ты мне будешь говорить о приличиях? Я вас зачем сюда вызвала? — Зачем? — глупо переспросила я. — Вот я и начала говорить, а вы меня перебиваете. А у меня там в Пехе тхэр знает что творится! Она осеклась. Поправила складки на своем белоснежном одеянии, задрала голову и снова величественно начала: — Я, богиня-мать всего сущего и всей жизни, вызвала вас двоих: тебя Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур… — похоже, скоро все-таки выучу все двенадцать имен дракона, уныло думала я, пока богиня их перечисляла, — и тебя урожденная Досифея Мибалмарр на мой суд. Она сделала паузу и посмотрела на нас строгим взглядом. Я ущипнула себя за руку. Больно. И на руке остался красный след. Хотя замерзшие босые ноги уже как бы намекали ранее. — Тебя, — обратилась богиня к дракону, — я обвиняю в попрании устоев, в противоборстве законам, сопротивлении порядкам, дарованным мной твоим предкам, первым драконам вашего народа. Кто ты такой, чтобы противиться моей воле? Как посмел ты отрицать мой дар? Дар богини вам, смертным, — найти свою избранную пару и жить счастливо до конца вашей никчемной жизни? — Грозно возвестила она. Ее слова разносились по залу, создавая эффект заполненности, словно голос богини раздавался со всех сторон. Даже я прониклась. Захотелось опустить голову и во всем раскаяться. На бледного дракона было жалко смотреть. Самоуверенный ящер растерял всю свою уверенность и выглядел словно безжизненным, лишившись апломба в один момент. Богиня повернулась в мою сторону и пригвоздила меня суровым взглядом. Я захотела проснуться. Но уже приходило понимание, что это, увы, не сон. Как бы во сне я допустила, чтобы со мной так обращались? И уж в этом месте я бы точно проснулась. Я не хотела услышать те обвинения, что прозвучат сейчас. — Тебя я обвиняю в намеренном богохульстве, неуважении и оскорблении божественного дара, осквернении священного ритуала брака путем подлога брачной метки истинной пары, нанесенного на чел… на дракона, который не является твоей истинной парой перед богами и небесами. Богиня возвела руки к небесам, словно призывая их в свидетели. — Что-о? — раздался голос дракона. Он неверяще смотрел в мою сторону. Я потупилась. — Серьезно? — обратился он к богине. — Эта тварь нанесла мне метку, заставив думать, что нас соединили узы истинной пары? — Досифея? — строго позвала богиня. Я подняла голову и поймала взгляд дракона, от которого съежилась. Кроме злости, гнева, разочарования было в нем еще что-то такое, отчего у меня кольнуло в самое сердце. — Найди в себе силы признаться, — потребовала богиня. — Да, это так. Я всего лишь хотела отомстить и подшутить. Твой рисунок смылся бы через год. — За что? — поразился дракон. — Что я тебе сделал?! Я молчала. Что я скажу? За то, что оскорблял? Хамил, дерзил? Или за то, что… — За то, что не полюбил с первого взгляда, — ответила за меня богиня. — Наша девочка привыкла к своей красоте как к оружию массового поражения. Пользуясь ею и манипулируя людьми и э-э-э… представителями других рас… во имя своих интересов. А ты сразу не попал под ее чары, чем сильно разозлил маленькую эгоистку. Слова богини били как пощечины. Я не привыкла, чтобы меня осуждали. Не привыкла к тому, чтобы мои недостатки порицались, обсуждались и выворачивались наружу. Я не нуждалась в такой правде. Но меня не спрашивали, чего я хочу. Я и так всегда это получала. Пришел момент расплаты за свои хотелки. И раньше, чем я думала. — И только потому, что я посмел не встать в ряды потерявших ум поклонников, ты со мной так поступила? — пораженно спросил меня дракон. — Чем меня обвинять, на себя посмотри! — не удержалась я. — Самоуверенный, самодовольный кретин, который относится к женщинам как к объектам удовлетворения своей похоти. Хам, грубиян и женоненавистник! Ты был сразу настроен против меня, сразу стал оскорблять, обзывая дусей. Не стал разбираться в ситуации, когда я была напугана этим… маньяком. Только потому, что у тебя имелось предубеждение насчет меня. Поспорил со всем участком на Веронику — переспишь ты с ней или нет! Я бросала одно обвинение за другим, развлекая богиню и вызывая злость у дракона. — Переспал со мной, находившейся под действием зелья. Не смог удержать в штанах. А получив метку, решил сбежать! — крикнула я последнее обвинение. — Бросив девушку на произвол судьбы! А если бы это была настоящая метка? Ты просто безответственный заносчивый дураконище! Выпалила я одним духом и отвернулась. Наконец-то высказалась. И гори он в своем пламени. — Прекрасно! — поаплодировала нам богиня. — Вы просто созданы друг для друга. Итак, прежде чем я вынесу вам свое решение, будут ли оправдания с какой-то стороны? Она посмотрела на дракона. — Никаких, — ответил он. Богиня перевела взгляд на меня. — Никаких, — отвела я взгляд. — Тогда услышьте мою волю. Ты… — Она посмотрела на дракона. — Хотел сам строить свою судьбу, отказавшись от того, что тебе было уготовано всевышними силами всезнающими о твоем прошлом, будущем, твоем месте в этом мире и сплетении судеб. Да будет так, ты получишь то, к чему так стремишься, глупая песчинка. Но сначала я покажу тебе, от чего ты отказался. Богиня засияла ослепительным светом, направив потоки на дракона. Он оказался в коконе света и застыл, глядя куда-то в одну точку, словно в этот момент находился не здесь. — Ты видишь свою избранную. Ваше с ней будущее. От которого ты отказался. Да будет так! Свет исчез, обессиленный, вымотанный дракон упал на колени в поникшей позе. Из глаз его струились слезы. Он оплакивал будущее, которого лишился по своей воле. Богиня повернулась в мою сторону, и мне захотелось попятиться, а еще лучше убежать. — Тебе я не могу показать твоего суженого, все равно это уже не случится. Но я могу показать, какого будущего ты лишилась своим поступком. Она направила поток света в мою сторону. Я непроизвольно вскинула руки, защищаясь, но это мне не помогло. Я переместилась в нереальный сон (сон во сне, кому рассказать!), оказавшись в крепких и каких-то родных руках человека. И я всей душой чувствовала — он мой, самый родной, самый любимый человек, ближе которого не может быть. Как будто мы — две половинки единого целого. Я никогда не думала, что возможно чувствовать так и такое к кому-то. Эйфория. Когда понимаешь, что находишься в нужном месте в объятиях нужного, своего родного человека, и в мире не существует ничего прекрасней нашей любви. Для нас не существует никаких преград, вдвоем мы способны справиться с чем угодно. А в объятиях своего мужчины я чувствовала нечто очень ценное, чего не купишь ни за какие деньги, не получишь в ответ ни на какие просьбы, требования, ни по какому желанию или велению — безопасность и доверие. Такое можно почувствовать только действительно с родной душой. Я не видела его лица, вернее видела, но из памяти оно ускользало в тот же миг. Мы летели над лугами, лесами, городами с немыслимой скоростью, хотя крыльев у него не было. Он просто нес меня в своих объятиях, и я была так счастлива, как не могла бы представить сама ни в каких фантазиях. Была — до момента, когда меня выдернули из этого сна-яви, и я была готова валяться по полу и в истерике просить, чтобы меня вернули обратно. Но понимала, что этого не произойдет. И от разочарования, что я этого никогда не переживу, было так горько, что слезы лились сами, как я не старалась их сдержать. — Теперь, когда вы знаете, чего вы лишились из-за своего упрямства и эгоизма, я объявляю вам о решении привести в исполнение то, чего вы добились сами. Я хочу, чтобы вы в полной мере насладились последствиями своих поступков. Я связываю вас узами истинной пары. Навсегда. Навечно. Да будет так! На то моя воля богини-матери всего сущего и всей жизни. — Нет, пожалуйста, богиня, только не это! — в один голос закричали мы с драконом уходящей от нас богине. Она обернулась. — Метки я оставляю вам те, что есть. Раз уж Досифея так старалась над их эскизом. — Она по-доброму усмехнулась. — Узы будут действовать как настоящие. Вы будете испытывать неопределимое влечение друг к другу. Не сопротивляйтесь ему. Вы будете чувствовать все, что чувствует партнер. Береги свою суженую, — кивнула богиня дракону. — Заботься о суженом, — кивнула она мне. Заскочила плавно по воздуху на пьедестал. Исчезая во вспышке света, дала последнее наставление: — И помните, с узами истинной пары вы можете вместе испытать то счастье, что я вам показала с другими. У вас все права и обязанности истинной пары, все в ваших руках, самостоятельные мои. Она исчезла во вспышке света, которая меня ослепила, а я очнулась уже в своей кровати и подпрыгнула как ужаленная. За окном начинался рассвет. Я взглянула на свою руку. На ней остался след от щипка, но меня больше интересовала брачная метка. Рисунок был тот же, но что-то неуловимо в нем изменилось, превратив из кустарной картинки в красивую татуировку, насчет которой не оставалось сомнений, что она настоящая. Я быстренько собралась, даже не причесавшись, и побежала искать дракона. Только он может подтвердить мне, сон это был или явь. Встретила его на пути к участку. Мы остановились напротив друг друга. И по его усталому безрадостному взгляду, который искал на моем лице те же ответы, что и я, поняла — это все правда. Я отшатнулась, оступилась, сделала шаг назад. — Так это правда… — прошептала я не в силах поверить, что назад дороги нет. — Значит, правда, — процедил дракон. — Но это ничего, слышишь! Ничего не меняет, — сказал он зло. — Я сегодня уеду и забуду все как страшный сон. Я никогда! Никогда, слышишь, больше не хочу тебя видеть и иметь с тобой что-то общее. Я развернулась, глотая слезы, и убежала домой. ГЛАВА 14, в которой планы рушат мечты, а мечты вмешиваются в планы Несколько дней я приходила в себя, стараясь понять, как повлияло на меня проклятие. Да, именно так я называла нашу связь с драконом, скрепленную богиней. Сам он, как и планировал, в тот же день отбыл в столицу вместе с Дрейком. Изменилось ли во мне что-либо?