Тиффани обнимает меня за шею, заставив пригнуться, и целует. На ее губах ощущается привкус мяты и дешевого вина. Кусает мою нижнюю губу – дает понять, что сердится. Тем не менее я отвечаю на поцелуй и даже обхватываю ее за талию, как она любит, потому что на нас смотрят. Наконец Тиффани отрывается от моих губ и изображает улыбку, хотя все равно видно: она злится. Не выпуская ее из объятий, утыкаюсь лицом ей в ключицу и шепчу: – Надо поговорить. Тиффани чуть заметно кивает, а затем, поправив волосы, увлекает меня прочь из кухни. Покорно следую за ней, мельком отмечая, что за нами наблюдают Дин и Калеб. Первый – неодобрительно и слегка раздраженно, второй – насмешливо, с долей любопытства. Хорошо, что Тиффани держит меня за руку, иначе я мог бы упасть. После водки голова свинцовая. – Мы на минуту, – бросает через плечо Тиффани, как будто кому-то из присутствующих есть до нас дело, и распахивает дверь на лужайку, навстречу свежему воздуху. Похоже, я пьян в дупель. Вот черт. Потирая лоб, хватаюсь за плечо Тиффани. Неужели мне всю ночь будет так паршиво? Голова кружится, перед глазами все плывет. Тиффани стряхивает с себя мою ладонь. Тщетно пытаясь удержать равновесие, приваливаюсь спиной к стене дома. Теперь, когда нам больше не надо разыгрывать неземную любовь, улыбка сползает с ее губ. Тиффани скрещивает руки на груди и недобро щурится. Очевидно, продолжает злиться из-за сегодняшнего скандала. А нечего было приплетать моего отца. Вероятно, сейчас не лучшее время для попыток помириться, особенно если учесть, в каком я состоянии. Однако выбора нет: Тиффани стала для меня костылем. Она – часть той успешной, счастливой жизни, видимость которой я пытаюсь создать. Кроме того, она по первому же требованию готова заняться со мной сексом. Уже ради одного этого стоит наладить с ней отношения. – Извини, что так некрасиво себя повел, – начинаю я, потому что она ждет, чтобы я умолял ее о прощении. Это льстит ее самолюбию. Не чувствуя за собой вины, пытаюсь изобразить на лице сожаление, хотя пьян вдрызг, а в глазах двоится. – И за то, что разбил бутылку о стену, – раздраженно напоминает Тиффани и отворачивается. Ее терпение вот-вот лопнет. Надо как-то ее умаслить. – И за это тоже. – Пошатываясь, шагаю вперед и беру ее за запястье. Тиффани даже не смотрит в мою сторону. – Малыш, ну прости. Такой уж у меня характер. Я могу вспылить. Ты все правильно сказала. Я попросил бы Тиффани не упоминать больше о моем отце, если бы не боялся опять с ней поссориться. Такое даже представить страшно. Тем более она и так в курсе: я не выношу, когда кто-то о нем заговаривает, это мое слабое место. Наконец смягчившись, Тиффани поворачивается ко мне и вздыхает. – Ты идиот, Тайлер, но ты мне нравишься. Поэтому, если ты начнешь продавать наркотики, я молчать не стану, – невинно произносит она, желая напомнить: если что, она, не колеблясь, меня сдаст. Я должен во всем ей подчиняться, всегда плясать под ее дудку. Только тогда она будет довольна. – Ты нужен мне живым и здоровым. Здесь, рядом, а не в тюрьме. Полюбуйся на себя! Надрался до чертиков. Может, ты еще и под кайфом? – Нет. – В кои-то веки я не вру. Опять беру Тиффани за руку. На этот раз она не сопротивляется. Подхожу ближе и дотрагиваюсь до ее подбородка, побуждая поднять голову и взглянуть на меня. Обычно ее это успокаивает. – Просто выпил лишнего. Минуту Тиффани пытливо глядит на меня, потом опять хмурится. – Ты же не всерьез собирался помогать Деклану Портвуду с продажей наркоты? Снова-здорово! Как же достали ее вопросы!.. Сунув руки в карманы, пожимаю плечами. – Не знаю. – Зачем, Тайлер? Денег тебе и так хватает. – Она, вздохнув, поджимает губы и откидывает за спину волосы. Неужели Тиффани все-таки за меня беспокоится? – Представь: мы все поедем в колледж – учиться и развлекаться, а кое-кто в это время будет сидеть за решеткой. Если ты к такому готов, то ты просто сумасшедший. Пусть Деклан ищет другого дурака! У меня больше нет сил с ней препираться. Тем более что это бессмысленно. К тому же ужасно тянет выпить. Поэтому сдаюсь и, как обычно, позволяю ей победить. – Ты права. Я не стану помогать Деклану. Глупо было даже думать об этом. На лице Тиффани появляется сияющая улыбка. – Клянешься, Тайлер? – Клянусь. А теперь иди ко мне. – Беру ее за хрупкие плечи и, притянув к себе, обнимаю. Чтобы не грохнуться, кладу подбородок ей на макушку и старательно фиксирую взгляд в одной точке. – Это же лучше, чем ругаться, правда? – Угу, – соглашается Тиффани, прижимаясь щекой к моей рубашке. И вдруг резко отходит. – У меня сейчас макияж размажется! Закатываю глаза и едва не падаю из-за головокружения. Чтобы устоять на ногах, целую ее. 9 Пятью годами ранее Выйдя из школы, я сразу принимаюсь искать взглядом пикап Хью, поэтому замечаю его еще издалека: он стоит у тротуара. Мы с Дином шагаем через школьный двор к автомобилю. Сегодня не такой уж неудачный день: пусть меня выгнали с естествознания, зато я пошел на физкультуру, и все прошло успешно, а еще нас забирает Хью. Главное, чтобы и дальше все шло гладко. – Ну почему он вечно вылезает из машины? – ноет Дин, наблюдая за отцом. Хью с улыбкой машет нам. Дин тихо стонет: – Вот отстой! Убейте меня, пока его никто не заметил! И чем он только недоволен? Мой отец никогда бы не вышел мне навстречу. Он даже не улыбается, когда я сажусь к нему в автомобиль. А Хью – замечательный!.. В ответ показываю ему большой палец. Дин кидает на меня испепеляющий взгляд, как на предателя. Ну и плевать. Он даже не понимает, как ему повезло. – Привет, ребята! – здоровается Хью. На его подбородке пятно от машинного масла. Наверное, только что с работы. У Хью собственная автомастерская, и он надеется, что Дин станет его помощником, когда вырастет. Мой отец тоже планирует, что я буду на него работать, поэтому и предъявляет ко мне такие требования. А я совсем не уверен, что этого хочу. – Папа, пожалуйста, перестань выставлять меня на посмешище! – требует Дин, забираясь на переднее сиденье. Устраиваюсь сзади и пристегиваю ремень. – Выставлять тебя на посмешище? – расширив глаза, с шутливым изумлением переспрашивает Хью, садясь за руль, и гладит сына по голове. – Никогда! – Не надо! – Дин отталкивает его руку и обиженно отворачивается к окну. Конечно, мое присутствие его смущает. Если бы Дин только знал, как я ему завидую. На прошлой неделе отец таскал меня за волосы по всей кухне. На месте Дина я был бы счастлив вот так «выставлять себя на посмешище». Хоть каждый день. – Эй, Дин, не дуйся, – смеется Хью и, пристегнувшись, заводит мотор, а потом смотрит на меня через плечо. – Тайлер, ты не хочешь сегодня зайти к нам и поиграть пару часиков в футбол? – Он улыбается, добродушно и, в отличие от моего отца, совершенно искренне. – Вы меня приглашаете? – переспрашиваю я. Конечно, очень хочу! Правда, я должен делать уроки… Но ведь выучить их надо не к завтрашнему дню! – Приглашаю. – Хью жмет на газ, и машина трогается с места. – Я предупрежу твоих родителей. Мы едем к дому Картеров, и я горячо надеюсь, что отец сегодня вернется поздно. Да он, наверное, и не будет против, если я погощу у Дина. Ведь на домашку остается еще целый вечер. Мы с Дином решаем сделать перерыв в игре, когда его мама приносит нам сок. Тяжело дыша, ложимся на лужайку и смотрим в небо. Оборачиваюсь к Дину. – Представляешь, если бы мы были братьями… Дин слегка хмурится, а потом расплывается в улыбке. – Ты и так мне как брат! – Тогда можно у тебя кое-что спросить? – Усаживаюсь, скрестив ноги, и нервно обрываю травинки. Я давно хотел поговорить с ним об этом, и сейчас мне представилась такая возможность: рядом никого нет. Мы с Дином друзья. Почти братья. Ему можно доверять. Дин садится рядом со мной. – Что? – Папа на тебя когда-нибудь сердится? – А то, – кивает Дин. – В воскресенье я случайно пролил кофе ему на рубашку прямо перед выходом в церковь. Он та-а-ак ругался! – Нет. – Качаю головой. Он не понял. – Я имею в виду, сильно сердится. Очень сильно. Я пытаюсь выяснить, нормально ли то, что вытворяет отец. Думаю, что нет. Вряд ли другие папы распаляются до такой степени и бывают настолько безжалостными. Может, это со мной что-то не так? Я сам провоцирую отца, вывожу его из себя? Ведь все остальные его только радуют, а я почему-то вечно раздражаю. Дин не успевает ответить: нас отвлекает звук мотора. Оглядываюсь и чувствую, что мне не хватает воздуха. Это он. «Мерседес» отца плавно останавливается у тротуара. Словно окаменев, неотрывно смотрю на него. Сердце отчаянно колотится. Отец выходит из машины. Кладет одну руку на распахнутую дверцу, а другую упирает себе в бок. Отмечаю, как сверкают на солнце золотые часы, которые мама подарила ему на Новый год. Галстук отца ослаблен и свободно болтается на шее. – Тайлер, – резко зовет отец. Его зеленые глаза холодно сверкают. Ясно, он не в духе. – Я же велел тебе после школы идти домой и садиться за уроки. Торопливо поднимаюсь на ноги и, заикаясь, бормочу: – Мы просто играем… в футбол… Хью меня пригласил… В этот момент Хью, радостно улыбаясь, выходит на крыльцо. Легок на помине. Наверное, наблюдал за нами с Дином в окно. Хью машет отцу рукой. – Здорово, Питер!