Я пожала плечами, подходя ближе. — Зажжешь? Я сунула сигарету в рот. Адамо наклонился ближе с зажигалкой, одной рукой защищая пламя от ветра. По привычке, потому что я всегда так делала с Димой, я направила его руку так, чтобы пламя коснулось кончика моей сигареты. Его рука под моей ладонью была горячей и сильной. Глаза Адамо встретились с моими, и на мгновение мы оба застыли, осознав нашу внезапную близость. Как только кончик сигареты загорелся, я отодвинулась от Адамо и глубоко затянулась. Мои глаза бегали по другим машинам, беспокоясь за Диму. — Он сделал это, — сказал Адамо, будто мой мыслительный процесс был для него открытой книгой. Это было тревожно. — Четвёртым. Но Кей не будет доволен тем, как вы вдвоем протаранили его. Он подаст жалобу. Я закатила глаза. — Это незаконные уличные гонки. Если он не может вынести ожога, то должен прекратить играть с огнем. Адамо усмехнулся и кивнул. — Его жалоба, конечно же, останется без внимания. — Потому что ты хочешь, чтобы я участвовала в финальном заезде, — сказала я, вызывающе улыбаясь. — Потому что рискованные маневры повышают ставки. И у меня такое чувство, что ты совершишь еще более безрассудные шаги, как сегодня. — Все дело в деньгах, да? Я прислонилась к машине, выпуская клубы дыма. Я была знакома с бизнесом, которым занимались Адамо и его братья. Деньги и власть это все, что имело значение, но с Адамо создалось впечатление, что дело не только в этом. — Призовой фонд за победу в главной гонке составляет 25 тысяч. Победа в сезоне 250 тысяч сверху. За исключением нескольких скоростных наркоманов с богатыми родителями, которые все равно никогда не выигрывают, каждый гонщик хочет получить этот приз. Но ты ведь здесь не для этого, Динара? Учитывая, что он и я оба происходили из денег, его уничижительные слова казались лицемерными, но я поняла, что он имел в виду. Он посмотрел мне в глаза, пытаясь копнуть глубже. Интересно, что сказал ему Римо? Возможно, полуправду, как мой отец. Если бы он знал все, то не смотрел бы на меня так. Я улыбнулась. — Нет, дело не в деньгах. Это то, что нас связывает. Дима двинулся к нам, выражение его лица стало жестче, когда он заметил Адамо рядом со мной. — Ты слишком рисковала, — сказал он по-русски. — Есть вещи, ради которых стоит рискнуть всем, — ответила я по-английски, сверля глазами Адамо. Адамо склонил голову с натянутой улыбкой. — Поздравляю вас обоих с выходом в финал. Крэнк пришлет вам подробную информацию о нашем лагере, чтобы вы могли присоединиться к нам на следующей гонке. Если не появитесь без уважительной причины, вас дисквалифицируют до конца года. Я кивнул. — Мы будем. Не сказав больше ни слова, он повернулся и направился к Крэнку, который регистрировал нас ранее. — Он подозрительный, — пробормотал Дима. — Это может оказаться ловушкой. Я подавила смешок. — Ты параноик, Дима. Ловушки не будет. И я была бы разочарована, если бы он ничего не заподозрил. Это делает игру более интересной. Дима покачал головой. — Не забывай, что поставлено на карту. — Никто, кроме меня, не знает, что на самом деле поставлено на карту. ГЛАВА 3 Первая гонка сезона была назначена почти через две недели после квалификационного заезда, где я встретил Динару. Всего за год мы провели сорок гонок. Выйдя из палатки, я глубоко вдохнул свежий пустынный воздух. Вокруг меня были установлены десятки палаток, все они окружали костер и площадку для барбекю, где по ночам собирались гонщики и девушки. Наш лагерь всегда перемещался от одной отправной точки к другой. Многие гонщики провели целый год в нашем лагере. Это их единственный дом. Некоторые сравнивали его с фестивалем Burning Man, но соперничество между некоторыми водителями делало его менее свободным и расслабленным местом. Это был день перед гонкой, крайний срок, когда все гонщики должны были явиться в лагерь. Мои глаза заметили неоново-зеленую Гадюку на самом краю лагеря. Я подавил вздох. Динара приехала последней, и вчера вечером я переживал, что ее не будет. Я даже не был уверен, почему меня это волнует. Ее присутствие означало неприятности. Наш повар переворачивал блины на передвижной газовой плите, и я схватил тарелку со стопкой дымящихся блинчиков, прежде чем направиться к машине Динары. Я нигде ее не видел, только Диму, который сгорбился над чашкой кофе, прислонившись к капоту своей машины. Я коротко кивнул ему, но он едва ответил. Запихнув в рот блин, я вернулся в свою палатку. Краем глаза я заметил знакомую рыжую полоску цвета. Повернув голову, мои глаза наткнулись на Динару. Она шла со стороны передвижных душевых кабин, которые один из наших рабочих перевозил на грузовике с одного лагеря на другой. Ее волосы влажными локонами спадали на плечи, и она была без косметики. Слишком объёмная футболка Van Halen была завязана узлом над ее животом, а джинсовые шорты свисали низко на бедрах, открывая пирсинг в пупке, который заставил меня захотеть оголить остальную часть ее тела, чтобы узнать, имеется ли дополнительный пирсинг на ее теле, спрятанный под одеждой. Заметив, что я смотрю, она уверенно улыбнулась мне и направилась в мою сторону. Черные байкерские ботинки выглядели на ней огромными, будто не предназначались для нежных женских ног, и как бы Динара ни вела себя, как крутой парень, она выглядела хрупкой из-за простого факта размеров ее тела. — Они принадлежат твоему брату? Тебе не кажется, что обмен одеждой заходит слишком далеко? Конечно, я уже знал, что Дима не был братом Динары, но она никогда не уворачивалась от первоначальной лжи. Динара подошла ко мне и, не спрашивая, уселась на капот моей машины. Ожидалось, что надо спросить другого водителя, прежде чем даже касаться его машины, но она, очевидно, не заботилась о правилах, демонстрируя это раньше. Хорошо, что я тоже не парился. Я протянул ей тарелку с блинами, но она покачала головой. — Дима? Она вытащила сигарету и закурила. — Ага. Высокий, долговязый парень, бросающий на нас вонючий взгляд. Динара не смотрела в его сторону. — Ты все еще думаешь, что он мой брат? Я наклонился к ней, скрестив руки на груди, пытаясь сделать вид, что мне все равно, и запихнул в рот еще один блин. — Он не брат? — Нет, — сказала она с намеком на веселье. — Не брат. Она протянула мне пачку сигарет. Обычно я не курил так рано утром, но все равно взял сигарету и сунул в рот. — Зажжешь? Улыбка мелькнула на ее лице, но также быстро исчезла. Она подняла зажигалку, пламя трепетало на легком ветру. Я поставил тарелку на капот и наклонился ближе, пока кончик сигареты не повис над огнем и не закурил. Наши взгляды встретились, и она твердо смотрела на меня. Многие девушки старались быть застенчивыми или хлопали ресницами, некоторые даже отворачивались, потому что фамилия Фальконе так действовало на людей. Но Динара смотрела мне в глаза. У меня возникло ощущение, что она пытается видеть дальше того, что я хотел, чтобы видели другие, и все же она держала свою собственную броню. Что бы ей ни пришлось скрывать, я это выясню. — Я думаю, это имеет смысл, что ты не путешествуешь без телохранителя, — сказал я. — Вообще-то я удивлен, что твой отец позволяет тебе держать только одного. — Мне не нужны телохранители, и мой отец знает, что я никому не позволю запереть меня в клетке. Я выбрала Диму, и он единственный, кого я принимаю. Что-то знакомое и покровительственное слышалось в том, как она говорила об этом парне, но я никогда не видел, чтобы они обменивались какой-либо физической близостью, так что это давало мне надежду, что на самом деле между ними ничего не происходит. Дима все еще смотрел на нас. Что-то в том, как он наблюдал за Динарой, вызвало у меня подозрение. Я хотел, чтобы Динара опровергла это. — Он твой парень? Она выпустила дым, глядя в небо. — Нет, но раньше был. Совсем недавно. — Похоже, он хотел бы, чтобы так оно и осталось. Динара криво улыбнулась. — Ты ужасно интересуешься моей личной жизнью. — Я предпочитаю знать все о людях, которые участвуют в моих гонках. — Даже их постельные истории? — Даже это, особенно если они связаны с принцессой Братвы. Информация о тебе это большой товар.