— Я Защитник, — говорю я. У меня нет рта, чтобы произнести это вслух, вокруг вообще нет материи. Но сейчас я представляю Максима Воронцова, мою смешную человеческую основу. Я буду говорить так, как сказал бы он. — Я Защитник. Но я защищаю не только людей и не только Землю. Я защищаю всех и вся. Защищаю друг от друга. От того, чтобы победил кто-то один. Вобрал все смыслы — и ушёл дальше. Они задумываются. — Вселенная бесконечна во времени и пространстве. Вселенная и есть жизнь. Разум рождается и умирает, тянется к вечности — и уходит в неё, когда приходит срок. Уходит, оставляя место для новых миров, для новых разумов, пытающихся познать бесконечность. Конфликтуя, сражаясь, интригуя. Все вы едины перед бесконечностью. Но если придёт тот, кто всех примирит, если в вечность уйдут все — Вселенная погибнет. Поглотит сама себя, познает все смыслы, исчислит каждый атом. Нет иного врага, кроме единообразия, кроме абсолюта. Они начинают понимать. — Кто-то из вас неприятен мне больше, кто-то меньше, кто-то нравится. Кому-то я могу помогать, с кем-то сражаться. Но я не позволю никому из вас победить и объединить всё. Они сомневаются. — Я защищаю Вселенную, — поясняю я. — Я предохранитель, не дающий разуму сожрать себя. Я не смогу сражаться со всеми, но… Они понимают. — Если придётся — я перезапущу мир. Как это сделал мой предшественник пятнадцать миллиардов лет назад. Мне не хотелось бы это делать. Тем более так рано. Но будет новая Вселенная, новые разумы, новые смыслы. И кто-то всегда будет охранять вечность. Берите то, что можете взять, в этом суть жизни. Но никогда не пытайтесь взять всё. Я жду. Здесь нет времени, здесь ничего нет, но даже мне трудно сдерживать безумный потенциал жизни в себе. — Я не Защитник, — говорю я, когда они смиряются с неизбежным. — Я Страж. И я разворачиваю точку. Бережно и не спеша. Вначале — пространство. Всего одно измерение. Запускаю время. Разворачиваю линию в плоскость. Вспыхивают звёзды — сверкающие отблески звёзд. Я раскрываю мир в трёх измерениях и позволяю ему расти дальше по оси времени. С каждым движением я теряю смыслы. Даже мне-Высшему, Супермаксу, становится непонятным происходящее. С каждым потерянным измерением я становлюсь всё глупее и слабее. Я снова обычный Высший, вернувшийся к своей основе. В последний момент я ловлю выплеск энергии Солнца. Он полон мощи, я трачу её на то, чтобы скрепить самые крупные обломки Луны обратно, оставив в кольце лишь мелочь, и стабилизировать Землю, не позволив океанам прокатиться по суше. Над точкой Немо ревёт ураган. Уши закладывает до боли, такие сейчас перепады давления. Старушку с зонтиком давно унесло. Инсек скрывается, взмахом лапы открыв перед собой экран. Высшие один за другим исчезают из Солнечной системы, в иные пространства и времена. Меня болтает ветром, плащ хлопает, словно крылья, его бы сорвало, не цепляйся он за мои плечи. Милана возникает передо мной, я чувствую, как её Высший собирается уйти. — Я хотела, чтобы всем было хорошо! — кричит Милана. Она выглядит совершенно обычно, в джинсах и блузке, только вот обычные девушки не летают по небу над океаном. Я беру её за руки. Мы парим в центре бури. — Знаю! Но так не бывает! — отвечаю я. — Мне жаль! Кажется, это говорят сразу и Высший, и она. — Мне тоже! Её Высший исчезает, уносится в будущее. А следом я ощущаю… я ощутил своё тело и тяжесть земного притяжения. Мы падали в бурлящие волны, в стремительно заполняющуюся водой исполинскую воронку. Я понял, что остался один. Супермакс ушёл! Только что я был всем мирозданием, а сейчас утону в обычной солёной воде! — Прости! — крикнул я. И понял, что это будут последние мои слова перед ударом. А в следующий миг крепкие рыжие лапы обхватили нас обоих. — Вы позволите? — спросил Продавец. Порывы урагана сорвали с него капюшон и смешно прижали к голове острые лисьи уши. — Если совместное самоубийство не является вашим желанием, то я бы мог нас куда-то перенести, — произнёс Продавец. — За небольшую плату, конечно. Может быть, хороший гринк? Моё вероятностное существование окончено, и я должен соблюдать правила… Бурлящая поверхность океана приближалась, но уже куда медленнее. — У меня нет кристаллов! — выкрикнул я. — Авансом можно? — К сожалению, нет! — Годится? — Милана, извернувшись, сорвала с шеи цепочку. На ней болтался в тонкой оправе крохотный фиолетовый кристалл. — Не лучший вайкр, — вздохнул Продавец. — Но… в надежде на будущее сотрудничество… И буря вокруг исчезла. Мы стояли рядом с Комком в Леонтьевском переулке. В Москве было раннее утро — лучшее время суток, если вам не надо никуда спешить. — Это было впечатляюще, — сказал Продавец. — В очень упрощённой форме наш Высший сообщил нам суть происходящего… Откуда у вас кристалл, Милана? — Первый, который я нашла, — ответила Милана растерянно. — Макс меня учил… я кристалл оставила на память… о нём. — Очень поэтично, — решил Продавец. По-собачьи потряс головой, разбрасывая брызги. Попало и на нас, но я всё равно был мокрый с головы до ног, как и Милана. От стены Комка с мягким хлюпаньем отвалился кусок, упал на асфальт и стал таять, будто масло на сковородке. Мне тоже хотелось упасть и растечься по земле. Ноги подкашивались. — Ретрансляторы разрушены, необходимость в магазине отпала, — вздохнул Продавец. — Ничто не вечно, верно? Кроме Вселенной, конечно. — Кроме жизни, — поправил я его. Продавец кивнул. — Разница невелика… Буду рад снова встретиться, при менее драматических обстоятельствах, Страж. — Мой Высший ушёл, — заметил я. — Что с того? Они всегда уходят. А вот вам надо что-то решать, девушка. Милана кивнула. — Я уже решила. — Тогда не говорите, — попросил Продавец. — Люблю сюрпризы… Всё, простите, Комок развалится через девять минут, а мне ещё надо активировать механизмы эвакуации. Земля хорошая, но у нас свой путь. — Это важно, чтобы путей было много, — согласился я. Продавец кивнул и вошёл в Комок, бережно прикрыв за собой покосившуюся дверь. — Идём в Гнездо, — сказал я Милане. — С ног валюсь! — Максим, мне надо… — Знаю, но потом. — Я взял её за руку. — Пошли! Даринка с ума сходит, наверное. Но знаете, она не сходила с ума. Она спала.