В подтверждение его слов ночь разорвали первые звуки тревоги. Во дворце вспыхнули огни и раздались едва слышные крики и низкий рёв тревожной сирены. Жаль, конечно, что не удалось улизнуть тихо, но теперь это уже не имело значения. Лихур нашёлся, дворец далеко, ворота взлётного комплекса заблокированы. Намного больше меня беспокоили три круглые башенки по углам взлётной площадки, которые медленно развернулись в нашу сторону. Из шема высунулся Сагни и сквозь свист турбин проорал: – Ну, где вы там! Всё готово! Можно взлетать! Мы забежали в шем, за нами ступени сложились и слились с полом, а люк со щелчком захлопнулся. Уверенно расположившийся в пилотском ложементе Акти нетерпеливо постукивал ладонью по рукоятке управления. Сидящий спиной к нему Сагни махнул мне рукой и, озорно поблёскивая глазами, указал через прозрачный кокпит на три башенки: – Видишь вращающиеся зенитки – это шаргиры. На взлёте должны нас уничтожить. Но… промажут, поскольку своих приборах увидят чёрте что. Хи-хи-хи. Возбуждение переполняло меня: – Акти! Попробуй проскользнуть низом! – Попробую. Но есть нижний предел полёта, слишком низко нельзя. – Взлёт! – прокричал я. Часы показывали три-тридцать пять. – Лихур! Быстро к управлению оружием! – заорал Акти. «Леопард» запрыгнул в правый ложемент, схватился за гашетки и уставился на расчерченный треугольниками экран наведения оружия. Шем завис на небольшой высоте и уже начал соскальзывать в сторону джунглей, когда небо прочертили трассы зенитного залпа. Две ближайшие «зенитки» лупили далеко в сторону по ложным целям, а одна дальняя почему-то выцеливала нас, и первый же её выстрел едва не зацепил левую плоскость. – Акти! Нас обстреляли! К манёвру! – завопил Сагни. Акти мотнул головой. Шем взвился свечой вверх и совершил немыслимый кульбит, от которого у меня слегка потемнело в глазах, а желудок прыгнул к горлу. Я едва удержался двумя руками за кресло, пару раз взбрыкнув в воздухе ногами и сильно приложившись бедром о выступ ложемента. Лихур припал к экрану наведения, и, когда полёт выровнялся, влепил залп по назойливой «зенитке». На земле вспухли две вспышки, и обстрел прекратился. Я встревожено посмотрел на Лихура, а он осклабился, гордо выпятив челюсть, но потом не выдержал и засмеялся: – Да, промазал я. Специально рядом попал. Но всё равно очухаются нескоро. Шем начал быстро удаляться от плато, и тут мне пришла в голову идея, и я крикнул Акти: – Гони на запад! – Зачем? Там же только база «Нижнего Мира». – На запад! И повыше! Шем накренился, заложил вираж и с набором высоты устремился на запад. И пока Акти менял курс, я изложил спутникам суть своего плана. Исходя из траектории движения, Энки подумает, что мы рвёмся к арсеналам «Нижнего Мира» или к базам мятежников и будет искать нас там, а мы, выйдя из зоны контроля, низом ускользнём на восток. Примерно через полчаса Акти снизился до минимума, развернулся и по большой дуге взял курс на восход солнца. По моему предложению мы летели в Тильмун к Госпоже Нин по прозвищу Нинхурсаг («госпожа лесистой горы»). Её база и резиденция находились на южной окраине острова, где безраздельно властвовала эта богиня, младшая сестра и бывшая любовница Энки, любившая его и отравившая его, мать его детей, его друг и его враг. Именно она и была нам нужна… Глава 17 Шем летел на восток навстречу солнцу и судьбе. Под нами простиралась тёмная предутренняя земля, но горизонт уже охватило розовое пламя, в центре которого рождался край светила. С учётом большой загогулины, которую мы сделали, сбивая с толку преследователей, наш полёт длился около полутора часов. Под нами проплывали бескрайние джунгли излучины Конго, десятки рек, край саванны, нагорье, через которые мы тащились целый месяц, изнывая от духоты и усталости. Юный рассвет наполнил мир светом, отразившись в зеркале озера Виктория. Акти сбросил энергию с турбин, и мы на мягких лапах подкрались к южной оконечности острова. Шем чуть ли не ползком пересёк линию берега и Акти ювелирно приземлил его на ровной каменистой площадке, которую глазастый Лихур, разглядел посреди невысокого верхнего леса. Шем плотно встал на опоры, и низкий вздох остановившихся ускорителей оповестил, что мы прибыли на место. Вокруг лежала пустынная местность без явных признаков чьего-либо присутствия. Когда все механизмы остановились, мы уселись в кружок, чтобы прикинуть ситуацию к носу. Акти поскрёб отросшую щетину и сказал, что перед самым приземлением в темноте крутого обрыва в утренней дымке вроде бы ему померещились какие-то конструкции. Лихур тоже что-то заметил, но уверенно подтвердить не мог. Сагни уловил слабые радиосигналы, но они могли прийти и с севера острова из базы Энки. Никто не сомневался лишь в том, что мы находимся на южной оконечности острова, и дворец Нин находился где-то неподалёку. Как известно, Госпожа Нин младшая и любимая дочь императора Ану, хотя и считалась официальной женой Энлиля и имела с Энки особые отношения, в последнее время находилась с ними обоими в непримиримом противостоянии. А потому именно она могла бы стать нашим надёжным покровителем. К тому же Нин считалась выдающимся медиком и биологом, а, значит, именно она вместо Энки могла осуществить проект по созданию перволюдей. В данный момент я считал эту задачу наиважнейшей, поскольку в условиях нарастающего политического кризиса до уничтожительной войны кланов было рукой подать. И, как только Энки и Энлиль схлестнутся в смертельном противостоянии, созидание надолго уступит место разрушению, и тогда о возникновении человечества можно будет забыть навсегда. Не начавшись, история людей тут же и закончится. Но для начала нужно было хотя бы отыскать здешнюю базу. На этот счёт советы моих спутников свелись к необходимости разведки и последующему проникновению во дворец. Мне этот грубый план непрошеного вторжения категорически не нравился. Я живо представил себе реакцию хозяйки, в дом которой вломились четыре неизвестных охламона. В лучшем случае нас поколотят и выгонят взашей. Нужно действовать тоньше и оригинальнее, чтобы привлечь внимание хозяйки. Проще всего сказать: привлечь внимание, но, как известно, встречают гостей по одёжке, а выпроваживают из-за отсутствия у них ума. Мне очень не хотелось, чтобы нас выпроводили и отсюда. Я допускал, что служба контроля пространства нас засекла, и хозяйке уже доложили о появлении в её владениях посторонних. В таком случае рано или поздно она объявится. И если не подходит вариант «мы к ней», то я согласен на альтернативу «она к нам». Я не большой знаток женской психологии, но знаю, что не многие из них устоят перед тремя вещами: каким-либо необычным зрелищем, подглядыванием за чужой жизнью, и возможностью показать себя в лучшем виде. Я решил попробовать объединить всё это в одном флаконе, при этом понимая, что ничего глупее придумать невозможно. Примерно через час мы вчетвером вышли на площадку, чтобы сыграть первую на этом острове игру в футбол. Двое на двое. Мы нацепили красные и чёрные набедренные и головные повязки, которые сделали из найденных в шеме плащей, принадлежащих пилотам. Первую пару «чёрных»: Акти и Сагни я разрисовал древесным углём поперечными полосками, а вторая пара «красных»: я и Лихур имела пятнистый окрас кружочками. Перед началом я вышел вперёд, и едва сдерживаясь от хохота, с чувством спел по-русски «Широка страна моя родная». Затем мы поставили ворота из больших камней и начали азартно гонять скрученный из тряпок самодельный мяч. Незаметно мы увлеклись, и мелодичный сигнал явления Повелителя прозвучал, как гром среди ясного неба. Мы замерли, увидев небольшую процессию из трёх местных женщин (для удобства я буду так называть тиаматианок), в сопровождении семёрки стражей, одетых в одежду и доспехи разных оттенков зелёного цвета. Так я впервые увидел Госпожу Нин. Мы вчетвером стояли посреди площадки, потные и разрисованные, как дикари, а к нам приближалась Богиня. Опираясь на обрывочные сведения, я представлял Нин матроной бальзаковского возраста, а увидел молодую женщину на вид лет двадцати пяти, моего роста и неземной ангельской красоты, воплощённый женский идеал. На нежном овальном лице под ровными дугами тонких бровей светились огромные синие глаза. Идеальной формы прямой нос, чувственные резко очерченные губы и округлый подбородок в обрамлении вьющихся светлых волос завершали портрет. Прекрасный облик подчёркивала великолепная фигура, угадывающаяся под удлинённой туникой бирюзового цвета. На её точёных ногах красовались туфли под цвет туники с длинными, завязанными крест-накрест на голени шнурками, талию перетягивал тёмно зелёный поясок, на правом плече поблёскивала золотая фибула, а на голове сверкала полоска золотой диадемы. В правой руке Нин держала единственный атрибут власти – скипетр. Как зачарованный, я смотрел на неё и не мог отвести глаз. Я влюбился с первого взгляда! Процессия остановилась, вперёд вышли стражи и нацелили копья. Некоторое время Нин внимательно смотрела на нас, потом перевела взгляд на меня, рассмеялась и произнесла нежным голосом: – Так вот ты какой, незваный пришелец Антон. Наслышана о тебе. А, это, видимо, твои верные спутники. Ха-ха-ха. Ну, и позабавили вы меня. Согласитесь, нет ничего смешнее, чем вид четырёх разумных существ, добровольно и старательно изображающих из себя д… дикарей. Я начинаю верить в те небылицы, что болтают о вашей кампании. Насколько я знаю, на этот раз вы украли шем Мардука и удрали из-под носа самого Энки. Ха-ха-ха. Ну и пройдохи. Сегодня пришло сообщение, что Энки в ярости чуть не разнёс всю колонию Дану. Поделом этим выскочкам. Однако не думала, что вы удостоите чести своего визита именно меня. Да, ещё это лицедейство. Незабываемое зрелище. Ха-ха-ха. Может быть, вы всё-таки помоетесь и переоденетесь, или вам теперь так удобнее? Я мечтал провалиться со стыда сквозь землю, но при этом старательно выдавил из себя улыбку. А мои друзья реагировали по-разному. Сагни нахально скалился, Акти явно злился, но молчал, дергая щекой, а Лихур щурился, искоса посматривая на спутниц Госпожи. Оглядев нас ещё раз, Нин уже серьёзно продолжила: – Ладно, не обижайтесь. Вам помогут привести себя в порядок, а потом проводят в тронный зал для приёма. Там и поговорим. Одновременно испытывая восторг и стыд, и матерно себя ругая, я по-прежнему мечтал провалиться сквозь землю. Что, впрочем, чуть позже и произошло. Оказывается, в дальнем углу площадки находился выложенный из тесаного камня арочный вход, ведущий к уходящему вниз лифту. Спустившись на круглую крытую площадку, я увидел, что в обе стороны от неё отходят галереи. Эти вырубленные в толще камня просторные проходы по краю ограждал частокол колонн и перил, а сами галереи опоясывали огромный круглый каньон, на дне которого плескались воды озёрного залива. Присмотревшись к зияющей пропасти, я понял, что это след от удара болида, который встретился с Землёй несколько миллионов лет назад и сделал огромную круглую яму в каменном массиве. Уходящая пунктиром налево дуга галереи вела во дворец, прилепившийся к противоположной стороне каньона. В отличие от дворцов Энки и Мардука дворец Нин пристроился на склоне, и виделся как бы парящим в воздухе, а утренняя дымка ещё больше усиливала иллюзию его невесомости и неустойчивости. Но чуть позже я убедился в прочности конструкций, что было крайне важно, ведь дворец находился в зоне частых землетрясений, а видимость воздушности – заслуга гениального зодчего. Однако в сам дворец мы не попали. Неподалёку от площадки перед парадными воротами наши сопровождающие увели нас в боковой проход, который закончился круглым тамбуром. За одной из трёх дверей оказался просторный зал для омовения с интерьером в голубых, белых и розовых тонах. Во всей обстановке чувствовалось женское влияние, изящество и скрытая эротика. Мы с удовольствием поплескались в струях тёплой воды, смывая грязь и пот, поплавали в бассейне, а потом нас старательно скоблили и умащивали одетые в жёлтое слуги. В конце концов, нам принесли набедренные повязки, туники, пояса и мокасины зелёного цвета. В такой расцветке мы выглядели непривычно, но, честно говоря, я на это не обращал внимания, а вот Акти и Сагни попытались потребовать свои пожитки, но получили вежливый отказ и обещание вернуть одежду позже. Зато Лихур не стал ничего просить, а просто выхватил из рук опешивших слуг свои леопардовые накидку и головной убор и спокойно накинул их поверх зелёной одежды. В уютной трапезной нас накормили сыром и фруктами, но едва мы заморили червячка, как в дверях появился важный хранитель, одетый в длинную красную рубаху с чёрным посохом, и велел следовать за ним. Тронный зал Нин отличался мягкими линиями интерьера, бело-розово-бирюзовой гаммой и изобилием живых цветов, свидетельствующих о том, что здесь господствует женщина. Мы остановились перед тронным возвышением и приготовились ждать. Но не успел я оглядеться, как мелодичный звук предупредил о появлении хозяйки. Ослепительно белая туника с чёрными вставками по бокам и воздушная накидка, скреплённая на плечах золотыми фибулами и ниспадающей двумя крыльями, выглядели очень стильно. На этот раз она имела при себе все знаки власти, а также два широких ножных браслета. Я отчётливо видел окружающее её свечение, по которому волнами пробегали оттенки зелёного и золотистого цветов. Госпожа Нин села на трон и жестом приказала мне говорить. Желая проявить осведомленность и думая, что её полное имя Нинхурсаг, я начал свою речь: – Госпожа Нинхурсаг… Она резко вскинула руку и строго, но без угрозы сказала: – Чужеземец, на первый раз я прощаю тебя, ибо ты не знаешь нашего мира. Моё имя Нин, а прозвище, что ты произнёс, дали мне местные оболтусы. Продолжай. – Прости госпожа, я не думал тебя оскорбить. Чужая воля вырвала меня из моего мира, протащила сквозь тьму тысячелетий, и, словно слепого щенка, бросила на произвол судьбы. Не зная местных порядков, законов и уклада жизни, я натворил немало глупостей. Но как их не натворить, если здешние владыки и сами до сих пор не могут разобраться, кто из них главнее, кто кому должен приказывать и чьё слово является высшим законом. Но разве в этом смысл жизни? При встрече ты напомнила нам, что мы разумные существа и не пристало нам дурачиться. Я согласен. Но вместе с тем разве подобает носителю высокого разума преследовать себе подобного, чтобы его уязвить, унизить и тем самым возвыситься самому? Я рад, что не облечён никакой властью, поскольку считаю, что она – обман, иллюзия, мираж, который может далеко увести в безжизненную пустыню, полную бед и всякого зла. В моём мире один из мыслителей сказал, что мудрого владыку не замечают, умного уважают, посредственного боятся, а глупого презирают. В вашем мире все вдруг начали друг друга бояться. До сего дня я сожалел, что оказался здесь, ибо не видел в этом смысла и всеми силами пытался лишь сохраниться, избегая ударов убийц. Но человек всегда встречает тех, кого должен встретить, сегодня я увидел тебя и понял, что стоило всё пережить ради этого мгновенья. В моём мире остались только смутные воспоминания и легенды о прекрасных богах и богинях, и я счастлив, что увидел тебя наяву. Позволь преклонить колено пред твоей красотой. Я встал на одно колено и склонил голову. Нин, широко открыв глаза, с неподдельным интересом слушала мою речь. Я поднялся на ноги и продолжил: – Прости за слишком долгое вступление, а теперь выслушай по существу дела. Насколько я понял, одной из причин нынешнего кризиса является недостаток рабочей силы и уже состоявшаяся демографическая катастрофа. В беседе с Повелителем Энки я предложил реальный выход из этой проблемы, но почему-то вызвал его гнев, впал в немилость и оказался под арестом. Более того, я узнал, что Повелитель Энки по наущению лукавых советников задумал использовать мой организм, как материал для биологических опытов и планировал постепенно израсходовать его для экспериментов. Я очень не люблю, когда меня разбирают на части, и потому резко воспротивился такой перспективе. Но Повелитель Энки не привык, чтобы ему перечили, и объявил меня мятежником и бунтовщиком. Спасая свои жизни, мы с друзьями совершили побег. Я уже говорил Повелителю Энки и скажу тебе: я уверен, что в живом виде принесу значительно больше пользы. К тому же моя смерть обязательно нарушит причинно-следственную связь времён и вызовет непоправимые и опасные изменения в моём мире, чего я допустить не могу. И если говорить совсем коротко, то выход из кризиса, я вижу в создании новой разумной земной расы на основе туземного вида прямоходящих приматов. Для этого нужно придать им часть свойств тиаматиан, а мою генетику использовать, как связующее звено. Прошу тебя, Госпожа Нин, прислушаться к моим доводам и возглавить этот проект, что позволит вам избавиться от проблем, а мне – спокойно вернуться в моё время. Пока я говорил, в зале стояла полная тишина. Нин внимательно вслушивалась, и по ходу моей речи выражение её лица неоднократно менялось от изумлённого любопытства до нескрываемого беспокойства. Когда я закончил, она смотрела через узкое окно вдаль и теребила кисточки пояса. В её свечении появились всполохи тревожного оранжевого цвета и во все стороны потянулись лучики намерений. Она о чём-то напряжённо думала и строила планы. Я замолчал, ожидая её решения, и пытаясь в себе примирить здравый смысл и безумные чувства. Я никогда не испытывал ничего подобного. Мне очень хотелось схватить Нин и унести её куда-нибудь подальше из этого сумасшедшего мира, в цветочные луга под голубым небом. И одновременно мне очень хотелось защитить её даже ценой собственной жизни. Хотелось плакать и смеяться. Я стремительно тупел и, если бы мне пришлось повторить речь, то я не сумел бы и двух слов связать, и все сочли бы меня безмозглым идиотом. Я восхищённо смотрел на Нин, а она лишь вскинула на меня свои прекрасные глаза, и то, что не понял мой разум, сразу прочувствовало и оценило моё сердце. За считанные секунды мне стали понятны её проблемы, переживания, страсти, радости и тревоги. Меня поразила её многогранность, трагическая и величественная судьба. Как и все Ануннаки, она имела за душой гремучую смесь добродетелей и пороков, с другой стороны, по своему опыту я знал, что это обычное состояние любой земной женщины. Столкнувшись со мной взглядом, Нин быстро отвела глаза, поняв, что я её «прочитал». Со страхом я ожидал взрыва гнева или обиды, но так и не дождался. Немного посидев неподвижно, она жестом отпустила охрану, кроме двух стражей, и приказала хранителю проводить моих друзей в их комнаты. А, когда зал опустел, тихо и просто сказала: – Антон, нам предстоит долгий разговор. Сейчас тебя проводят в соседний зал, подожди там, а через 10 делений круга за тобой придёт хранитель. Я совсем забыл сказать, что здешние сутки делились на 360 частей, и один человеческий час здесь соответствовал 15 делениям круга, тоесть Нин приглашала меня через 40 минут. В сопровождении стражей она скрылась в больших вратах за троном, а ко мне подошёл хранитель и спросил, что я желаю. – Свою одежду и вещи. Он кивнул головой, и по дороге мы заглянули в помещение, расположенное рядом с залом для омовения, где слуга вернул мне вычищенную одежду и вещи. Больше всего я обрадовался фотокамере. Осторожно открыв герметичный футляр, я включил цифровик и с сожалением увидел, что энергии последнего аккумулятора осталось от силы на три десятка снимков. Я скинул местную одежду и переоделся в свой потёртый и выгоревший камуфляж, натянул ободранные и поцарапанные башмаки, свернул и засунул под погон побелевшую от африканского солнца шляпу. Зал, в который меня привёл хранитель, предназначался для бесед, отдыха и размышлений. Он имел сложную архитектуру и был наполнен художественными изысками. Но я только успел охватить взглядом удивительное сооружение, как послышался настойчивый стук посоха хранителя порядка, означающий, что пришло время приёма. И меня повели на аудиенцию. Как и апартаменты Энки обиталище Нин больше походило на научный комплекс или лабораторию, чем на будуар. Всю левую половину апартаментов занимали причудливые и сложные приборы с экранами, камерами-боксами, манипуляторами и окулярами. Более того, слева среди стеллажей и кронштейнов с приборами за прозрачной стеной громоздились какие-то непонятные устройства, а дальше за ними просматривались виварии с животными. По местному обычаю стол хозяйки и её напичканное электроникой кресло занимали круглое возвышение в центре помещения. Простую зелёную тунику Нин украшала лишь пектораль-переводчик, из чего я сделал вывод, что она хочет максимально точно понимать смысл моих слов. По другую сторону стола на одном из двух сидений расположился пожилой целитель. Нин жестом пригласила меня присесть, и я пристроился на краешке сиденья, заметив, что целитель внимательно меня изучает. Что, коллега, ты хочешь разглядеть во мне, когда я сам себя перестал узнавать и понимать? Наши взгляды встретились, от чего он вздрогнул и поспешно опустил глаза, а я усмехнулся и сцепил руки в замок. – Антон, – сказала Нин, – это мой учитель и наставник Энсу. Целитель склонил голову, я ответил кивком. Она продолжила: – Чтобы иметь правильные представления о проблеме и во избежание недоразумений, прошу тебя как можно подробнее рассказать о событиях последнего времени. Я вздохнул, немного подумал и начал рассказ о своих приключениях. Нин внимательно слушала, а целитель Энсу делал заметки в каком-то плоском устройстве, похожим на большой планшет. Когда я закончил, Нин встала с кресла и некоторое время задумчиво ходила вдоль стола. Затем села на своё место и спросила: – Узнал ли ты, кому принадлежат знаки власти, которые ты использовал для перехода через портал? – Да. Это твои артефакты. – Я не спрашиваю, как они могли быть и здесь, и там, но как ты смог их активировать, ведь они настроены на владельца? – Я использовал ключ, полученный от хранителей, затем разместил их на себе, сосредоточился и начал обмен информацией. Всё произошло само собой.