Да только просчиталась – внутренний зверь быстро отобрал контроль, оттесняя в тень человека. Я бежала словно во сне, понимая, что углубляюсь в лес, чувствуя в полной мере окружающую действительность, но не в силах остановиться и повернуть назад. И добегалась. Я не только не знаю, где нахожусь, я не представляю, в какую сторону бежать! Позор. Ну какой из меня оборотень? Где хотя бы север?.. Я бы еще долго себя жалела, если бы не хруст ветки. Далекий, но я его услышала. Приближался слонопотам, то есть человек, ведь только двуногие идут громко, даже когда в их интересах не нарушать тишину. Обнаженная девушка в ночном лесу и неизвестный. Кому должно быть страшно? Конечно же неизвестному, если девушка злая и вдобавок оборотень! Скользнув за толстый ствол сосны, затаилась. Ожидала увидеть кого угодно, но… запах морозной свежести выдал идущего до того, как он вынырнул из-за молодых елочек. – Миамина, где вы? Я знаю, что где-то рядом. Вольский в лунном свете казался нереальным видением. Отливающие серебром волосы, хищно очерченные черты лица. В белой рубашке и светлых брюках он выглядел неуместно посреди темного леса. Как приманка для тех, кто рыщет во мраке. И я не сдержала порыв пошалить. Тенью скользнула ему за спину. – Здесь я, – выдохнула ему в шею, приподнявшись на цыпочки. – Я бы на вашем месте так не делал, – спокойно произнес маг и обернулся. На его ладони светился багровый шар с заключенной внутри молнией. «Око Перуна»! Убивает или тяжко калечит даже оборотня. Но не энергетически затратное заклинание поразило, а то, как быстро маг создал его и как легко удерживал. Проклятчик, да еще побывавший на грани выгорания? Не смешите меня! Вольский кто угодно, но только не слабый маг! – А вы не церемонитесь – сразу с убийственных заклинаний начинаете! – Привычка. Но я знал, кто ко мне подкрадывался, поэтому вам ничто не угрожало. Глядя в глаза, будто моей обнаженной груди не существовало, Вольский небрежно сбросил мне в руки висящую на его локте тряпку. Халат. Я накинула его на плечи, не разрывая зрительного контакта. – Кстати, откуда узнали, что я в лесу? Поставили на меня маячок? – И уже с возмущением: – Без спроса поставили? Вольский хмыкнул: – Вы же бывшая магичка, Миамина. Ответьте сами. Он повернулся спиной и зашагал в ту сторону, откуда явился. Я опешила. Неожиданно. Не то, что вот так просто уходил, а то, что проигнорировал претензию. – Идемте домой. Чего застыли? – обернулся маг. – Я хочу хоть немного сегодня поспать. На языке вертелся ответ, что я как бы и не мешала, не звала его и не просила, чтобы искал, но промолчала. Меня осенило. А ведь он принес мой собственный халат! Тот, что утащила из летнего душа Лиза, а я не забрала позабыв. Зачем колдуну цеплять следящее заклинание, если он мог взять мою личную вещь? И отследить по ней? А еще моя ночная пробежка – третий выход за ворота этой ночью. В первый раз, разговаривая по телефону, я поссорилась с Ник Никовичем из-за родителей, которым он не хотел передавать от меня привет. Во второй, остыв, мирилась с ним, согласившись, что он прав и не надо давать преследователю малейший шанс отыскать меня через семью. В третий же перепрыгнула через ограду, чтобы выгулять взволнованную волчицу. Неудивительно, что хозяин дома, на которого замкнута защита поместья, не выспался – столько раз просыпаться из-за передвижений гостьи. Догнав Вольского, виновато спросила: – Сеть защиты намного выше забора? И я ее разрываю каждый раз, когда перепрыгиваю? – Вы не дотягиваете каких-то полметра, – кивнул он спокойно. Неудобно вышло. Представляю, как «здорово» ему дергаться из-за моих прыжков. – Хорошо, я буду прыгать выше. – Не стоит. Я поставлю вам допуск. – Спасибо, Александр. – Вы покидаете территорию каждую ночь, чтобы по телефону отчитаться Нику? Я сбилась с шага и подозрительно уставилась в светлый, посеребренный луной затылок. – Почему вы так решили? – Возвращаетесь быстро, минут через пять, – проявил проницательность Вольский. – Для разговора с родственниками или любимым человеком времени мало, а вот для отчета – в самый раз. Ник – единственная ниточка, связывающая с нормальным прошлым и близкими. Он иногда рассказывает новости, но чаще сообщает, как проходят поиски пропавшей игрушки наследника стаи Горобинского. Ради этой информации я готова выслушивать брюзжание занудного Ника Никовича каждую ночь. Я бы многое могла рассказать Вольскому, но ограничилась двумя словами: – Да, отчитаться. – Ясно. Что ему ясно, мне непонятно. Спрашивать не стала, молча шла на расстоянии двух шагов до самых ворот усадьбы. Вопреки ожиданию колдун не навернулся в кромешной темноте, он даже не споткнулся ни разу! Правда, ветки трещали под его туфлями из крокодильей кожи изрядно, тогда как мои босые ноги ступали бесшумно. – Дайте руку, – бесцеремонно потребовал у ворот Вольский. На автомате подчинилась, и этот… этот нахал провел ею по острым завитушкам! – Предупреждать надо! – Могу подлечить, – хмыкнул он, наблюдая, как каплю моей крови жадно впитывает металл, а затем его губы беззвучно зашептали слова допуска. – Спасибо, обойдусь своими силами. Небольшая царапина затянулась на глазах, но меня все равно душила обида, мешая свободно дышать. Слов нет, каков наглец! Если у меня регенерация оборотня, это не значит, что можно без предупреждения брать кровь. Я же девушка, в конце концов! Грубый, резкий, невоспитанный маг!.. – Теперь вы можете выходить без препятствий. Ворота сами открылись перед хозяином, но тот посторонился, пропуская вперед меня: – Спокойной ночи, Миамина. – И вам, Александр. Я не поблагодарила за допуск. И только в спальне поняла, что неправа. Для параноика разрешить свободный выход-вход постороннему человеку – поистине нелегкий поступок. И тогда это я – бесчувственная и невоспитанная личность. Проснувшаяся совесть вынудила пойти к Вольскому. Уж лучше бы она меня зверски замучила! Приоткрытая дверь издали подсказывала, что двигаться в том направлении нежелательно, – могу услышать не предназначенное для чужих ушей. Но я же упрямая! И вдобавок глупая – не повернула назад, услышав страстный шепот: – Алекс… Я же на все готова ради тебя, Алекс… Фу, вот это повезло попасть на сцену жаркого признания Лизы! М-да, всю жизнь мечтала подслушивать такое… Я попятилась назад: становиться свидетельницей столь личных бесед не в моих правилах. Волчица воинственно рыкнула внутри меня, мол, надо задать домомучительнице трепку. «Нет уж, извини, подруга, не твой это самец, чтобы врываться к нему в спальню и вытаскивать подлую соперницу за косы…» Чуткие с недавних пор уши я не затыкала и оттого услышала ответ Вольского: – Ты подписывала договор, Лиза? И при этом знала, что я не имею близких отношений с теми, кто на меня работает? Иди спать. Опасаясь попасться на подслушивании, ускорила шаг. Волчица самодовольно щерилась, пришлось на нее цыкнуть: «Чего радуешься? Я ведь тоже на него работаю!» Может, глупо разговаривать с ней? И у меня проблемы с головой? Но не могу я воспринимать эту странную сущность как часть себя. Хотя наверняка это неправильно. Уснула я в растрепанных чувствах: и радуясь, и огорчаясь одновременно, а еще надеясь. Не люблю надежду: когда нужно, она прячется в туманной дали из «возможно» и «вдруг», в итоге оставляя наедине с реальностью. Низкое «бум-бум» отзывалось эхом в голове, проникало в каждую клеточку тела, опьяняя и наполняя. Желание танцевать влекло на танцпол, становясь с каждой секундой лишь сильней. Поймав ритм, девушка влилась в толпу. Люди, казалось, двигались как единый механизм, и ей остро захотелось стать если не колесиком, то хотя бы его винтиком. И она прыгала вместе со всеми, изгибалась змеей… – Привет! – Тяжелая рука бесцеремонно обхватила за талию. Рывок – и девушку развернули. Парень в ослепительно белой майке прижался затянутыми в черную джинсу бедрами: – Я – Андрей. – Мария, – отозвалась она, не спеша вырываться из дерзких рук. Поразительно сильных, накачанных рук. Новый знакомый, видимо, не вылезал из спортзала целыми днями, надеясь превратить мышцы в стальные канаты. До конца трека девушка танцевала с неожиданным партнером, с каждой секундой убеждаясь, что это их единственный танец, других не будет. Она любила инициативу и здоровую наглость, но боялась тех, кто не понимал слова «нет». А он не понимал: сколько не убирала его ладони со своей попы, они нахально возвращались обратно, да еще норовили забраться под тонкую кофточку. Песня закончилась, ее терпение тоже. – Куда же ты, Маша? – полетело вслед насмешливое.