С маленькими детьми, особенно такими сложными, но при этом не капризничающими и спокойными, нужно быть внимательней и ласковей. Нежностью и чуткостью многие неврологические заболевания лечатся лучше, чем зельями. Я была бы счастлива, если бы сумела добиться малейшего прогресса в возвращении Даше навыков обычной речи. «Черешни хочу, – выдал некапризный ребенок. – Много-много!» Выходить на улицу в одиннадцать ночи, когда настроилась на чтение приключенческого романа о пиратах? Нет, не в кайф. И я сделала попытку достучаться до Дашкиной благоразумности: – А до утра потерпеть? «Не усну я без ягод… Миа, пожалуйста, что тебе стоит? Я бы сама пошла, но до верхушки не долезу…» Испугавшись, что ребенок может взобраться на дерево, притом ночью, быстро пообещала: – Сейчас принесу, а ты сиди здесь. Я мигом! Даша, счастливо заулыбавшись, вручила мне ведерко. – Зачем оно мне? «Для ягод, Миа!» И так она сказала, что мне даже неловко стало, что такая недогадливая. По пути не встретив никого из обслуги Вольских, я дошла до нужного дерева. В лунном свете черешня выглядела более высокой и, пожалуй, какой-то зловещей. Благодаря ночному зрению можно с легкостью взобраться вверх, но не тогда, когда ветки хрупкие, а ты далеко не пушинка. Я стройней, чем раньше, но при этом немного тяжелей – и потому лезла по шершавому стволу с опаской. Боялась не упасть, а выдать себя утром сломанными ветками: Ким весьма грозен на своей территории, то есть на кухне. Что ему стоит отомстить, регулярно подсыпая лишние специи в еду? Голову ему не откусишь, даже не припугнешь, тогда как он пакостить может безнаказанно, когда уедет Вольский. А прокормиться самостоятельно я не смогу, невзирая на близость леса, просто потому, что немного неправильная из меня вышла волчица. Удобно устроившись – левая нога на одной ветке, правая на второй, будто села на поперечный неполный шпагат, – я быстро наполнила ведерко. Можно спускаться, но… ночью черешня на вид даже вкусней, чем днем. Черные бока ягод соблазнительно блестели в серебристом свете луны. И я, не устояв перед искушением, принялась расхищать стратегически важное сырье азиата. Сок, сейчас прохладный и более ароматный, чем в жару, наполнил рот, и его было так много, словно пила глотками из чашки. Вообще есть ягоды, как я, вкусней всего: набила ими рот «под завязку», сжала зубы – и насладилась божественным нектаром… Я увлеклась дегустацией и не сразу услышала, что в саду больше не одна. Кто-то целенаправленно шагал в нашу с черешней сторону. Ким! Больше некому! Перестраховщик-повар решил проверить, не нарушил ли кто его запрет?! Я замерла, боясь пошевелиться, опасаясь даже жевать. Прогневить второго после колдуна человека в этом доме будет величайшей глупостью. Когда мужчина начал карабкаться на дерево, с ужасом поняла: это не Ким! Густота веток и позиция, в которой я застыла, не позволяли видеть, кто лезет, но это точно был не повар… Он бы не нарушил свой собственный запрет. Мамочки… Если неизвестный продолжит подъем, то упрется мне прямо в… ой! Попыталась крикнуть – и чуть не захлебнулась соком. Рот забили ягоды, которые я не могла быстро прожевать. А когда поняла, кто взбирается на дерево, черешни застряли в горле. Я наконец учуяла запах – так пахнет буран, внезапно налетевший на город, – морозной свежестью и снегом. Полный рот ягод, которые, нервничая, не могу проглотить, и хозяин дома вот-вот упрется затылком мне в зад – вот это засада!.. – Миамина?! – воскликнул Вольский и остановился. Интересно, как он понял, что это я, если снизу видно только мою… мой поперечный шпагат, слегка прикрытый ночной рубашкой? Что-то промычав, сообразила выплюнуть ягоды. – Да, это я… – Что вы здесь делаете? – А вы? – нахально поинтересовалась в свою очередь. У него позиция для наблюдений удобнее, но наглость – не просто второе счастье. Наглость – порой лучшее средство спасения, когда попадаешь в нестандартную ситуацию. – Я первый спросил! – возмутился Вольский. – А я – девушка! Девушкам нужно уступать. Спускайтесь! Я из-за вас не могу слезть. Под подолом моей рубашки раздался глухой смешок: – Не хотите признаваться? Ладно, я подожду, пока вы созреете для разговора, тем более что никуда не спешу, да и вид на за… кхм, на сад прекрасен. Насмешка вперемешку с легкой игривостью. Мне почудилось или он и вправду пытается флиртовать? Ситуация взбесила бы любого, не только оборотня. И я, чудом не треснув Вольского ногой по голове, поменяла позу, а затем и вовсе стала спускаться, кипя возмущением. – У вас ведерко?.. – Я утратила запал, как сдувшийся шарик – воздух, когда увидела знакомую посудину в его руке. – Вы пришли нарвать черешни для Даши? Наши лица почти на одном уровне – и в кои-то веки я слегка выше него. А главное, настолько близко, что можно поцеловать кривовато усмехающиеся губы. Близко до неприличия! Смутившись, я немного отклонилась назад. – Да, для Даши. Вы тоже? Ветка подо мной громко треснула. Я рухнула вниз – и зависла в воздухе! Вольский успел схватить за рубашку, но удержал меня не он. Его магия. – Осторожней! Не дергайтесь, сейчас поставлю вас на землю. Бесконечные секунды – и он выполнил обещание. Сам спустился обыкновенно, разве что быстро, как белка. – Спасибо, господин Вольский. – Александр, – поправил он. – Спасибо, Александр. Мы едва не соприкасались носами. Маг фактически вторгся в мою зону комфорта. – Не за что. Впредь не реагируйте на подобные просьбы Дарьи. Это несложно, главное, твердо сказать «нет» – и она отстанет. – Вы тоже сказали твердое «нет»? – поддразнила я его, указав на ведерко с одинокой ягодкой. Глаза Вольского вспыхнули колдовским огнем – серебристо-синим, и тотчас погасли. – Я отец, – просто ответил он и пошел в сторону дома. Обиделся?! Почему? Что я такого сказала?.. – Миамина? – Вольский обернулся. – Вам лучше пойти со мной – у Кима хороший слух, а падали вы громко. Если что, прикрою от гнева повара. И он подмигнул. Нет, не обиделся, раз шутит. Я поспешила за ним. Дашку, отправившую за черешней отца и новую няню, мы отыскали в детской. Она спала, подсунув под голову кулачок. Ямочка на левой щеке выдавала, что девочка уснула, довольно улыбаясь. Я находилась далеко от стула, стоящего у детской кровати, и потому протянула Вольскому ведерко с черешней – ему удобней поставить: – Пусть будет у нее, раз уж заказывала. Мужские пальцы на какой-то миг коснулись моей руки, обжигая. Я резко дернулась назад: – Ладно, я спать! И фактически сбежала в свою комнату. Там первым делом кинулась к сумке с мамиными снадобьями. Недолго я продержалась без волчьего тоника! Это ужасно – моя волчица решила пошалить! Если вспомнить, что оборотни без пары довольно-таки любвеобильны, то сложно мне придется. Поэтому глоточек на ночь и один-два утром не помешают. Очень надеюсь, что Вольский не заметил мою неадекватную реакцию на случайное прикосновение. Через несколько часов поняла, что зря я выпила волчьего тоника всего глоток, – надо было чашку, тогда бы точно не стояла посреди леса. Голая и дезориентированная. Где я?.. В какой стороне дом Вольского? Повертевшись вокруг своей оси, опустилась на землю. Села голым задом, и сосновые иголки больно впились в кожу. Ничего, потерплю – заслужила. Черешня, колдун, внезапно вспыхнувшая к нему чувственная тяга даром не прошли для волчицы. Она взбудоражилась и решила скинуть напряжение в облике зверя. Бегать и выискивать добычу желтоглазая любила. До ближайших охотничьих угодий какой-либо стаи далеко. И я смело отправилась на прогулку.