Но стоило ли оставлять пятнышко тьмы и потом дергаться в ожидании, что оно разрастется? Вольский слабо улыбнулся. – Я надеялся вернуться к этому постыдному моменту немного позже, но раз ты настаиваешь… Танец закончился, и мы стояли непозволительно близко. И я вдруг четко осознала: сейчас все решится. – Алекс, извини, что дергаю на отдыхе, но без тебя нам не разобраться. Мужчину, подошедшего со своими проблемами, хотелось разодрать на куски. И то, что он глава местного Совета магов или почти глава – рассказ Кирилла помнила уже смутно, – его не оправдывало. – Хорошо, Мирослав, я подойду через минуту, – пообещал Вольский. И попросил: – Маша, не исчезай, я тебя очень прошу. Дождись меня. – Дождусь. – Обещаешь? – Да. Иди и не волнуйся обо мне – больше не исчезну. Оглянулась – и сразу нашла взглядом Кристину. Она, заняв наблюдательную позицию у колонны, хищно всматривалась в толпу гостей. В руках девушка нервно сжимала клатч. – Скучаешь, Крис? На миг давняя подруга мне обрадовалась – видимо, и она чувствовала себя здесь некомфортно. – А что, хочешь повеселить? Я недоуменно вскинула бровь. И Кристина устыдилась: – Прости, что рычу на тебя. Сама не своя в свете последних событий. Только что узнала, что мой дорогой братец знал, что меня обратил Крейг. Представляешь, знал! И Крейг молчал, хотя в последние дни постоянно был рядом, когда влипала в неприятности. Подумав, я решила признаться в сговоре с Ником, ибо потом это все равно всплывет: – Говорила же Нику Никовичу, что все тайное слишком быстро становится явным. Пожалуйста, не обижайся на него, он хотел как лучше. Я бы тебе рассказала, но он взял с меня слово. Прости. Мимо нас прошел улыбающийся Кирилл. Почти прошел – резкий разворот, и он нацелил на нас объектив фотоаппарата. Все еще злая на него, рявкнула: – Спасибо, мы не ищем славы! Гуляй, парень! И, дернув Кристину за собой, отвернулась к стене. Кирилл насмешливо хмыкнул и продолжил свой путь. – Это штатный фотограф элитного журнала для представителей Полуночи, – объяснила я вампирше. – Собирает материал для светской колонки. Ну а нам с тобой, девушкам, предпочитающим инкогнито, сейчас публичность ни к чему… Жестом подозвала официанта с шампанским, наплевав на опасение что-либо пить в доме, где бродит Андрей Горобинский. – Хочешь, расскажу, кто есть кто на этом празднике жизни? – предложила я, протягивая один фужер Кристине. Та пожала плечами: – Давай, а то от скуки сдохнуть можно. – Видишь слева неприметного мужчину в окружении роскошных женщин? – Рядом с ним еще стоит африканец с косичками? – уточнила сестра Николаева. – Парень, которого ты назвала африканцем, – бразильский футболист, последнее приобретение олигарха Владимирского для своей команды. Сам толстосум – это тот непримечательный мужчина, на которого я тебе указала. Он – человек. И у него есть обалденный контактный зоопарк, причем бесплатный. Чуть дальше тоже люди: тот, который с добродушным лицом, городской мэр. А тот, что с постным, стоит, будто трость проглотил, – его верный помощник. – Люди знают, на чей прием они попали? – Кристина незаметно для себя втянулась в мою болтовню. – Кое-кто в курсе, а некоторые никогда и не узнают. Если увидят что-то запретное, менталист, работающий на Совет магов, или кто-то из вампиров подкорректирует им память. Впрочем, ты и сама должна об этом знать, правила одинаковы для всех городов, – улыбнулась я. – Стоящая рядом с мраморной статуей троица – маги и ведьма. Блондин – проклятчик. Брюнета зовут Мирославом, он возглавляет Совет магов. Ну а женщина – Полина Макарова, лучший артефактор СНГ, некоторое время обучала мою маму. Я говорила, говорила, говорила… Пересказывала, кто есть кто, еще сносно помня ликбез Булатова. Смеялась. Пила шампанское… А внутри бурлила каша из мыслей и противоречивых чувств. Что расскажет мне Вольский? Что вмиг изменит мое мнение? Что может оказаться значительнее того факта, что на Ксении амулет, который надо лишь снять, и чувства к бывшему супругу гарантированно вернутся? Бежать! Нельзя оставаться! Остаться… Нельзя нарушать данное слово. Пора все выяснить, полностью довериться мужчине, которого выбрала, невзирая на обстоятельства. Внешне я была в порядке, а вот внутри… Я моделировала будущий разговор с Вольским, строя догадки. Мои мысли были важнее происходящего в реальности. К нам подходили Николаев, Крейг и даже Кассандра. Ясновидящую на автомате поблагодарила за платье, а поругать за предсказание с моим участием, данное Горобинским, забыла. Меня трясло все это время. Окружающая действительность утратила смысл, больше всего на свете интересовало то, что скажет Вольский про «Зеркало Купидона». – Мария, извини, пришлось задержаться… Слова Вольского словно выдернули из дурмана. Я вцепилась в его руку, как в последний световой амулет в окружении порождений мрака. – Давай покинем прием? – предложил он, обеспокоенно глядя на меня. Я же бросила взгляд на танцующие пары. Кристина вальсировала с Крейгом, и лицо у нее при этом было такое, что я начала опасаться за жизнь вампира. – Извини, пока не могу. Я обещала присмотреть за сестрой Николаева. – Хорошо, тогда выйдем в сад. И я очень тебя прошу: сними личину. Хочу видеть тебя настоящую, а не морок. Когда мы вышли из дома, углубившись под сень деревьев, выполнила его просьбу. Сад дышал ароматами цветов и спеющих яблок, сверкал бриллиантами ночной росы и самозабвенно пел голосами шумных цикад. Мы остановились на пересечении двух дорожек, не дойдя чуть-чуть до скамьи между двух мраморных дев. Вольский больше не мучил меня неизвестностью, сразу перешел к главному: – Я знал о «Зеркале Купидона». – Помолчав, он сказал то, что перевернуло мой мир вверх тормашками: – Больше того, это я надел его на Ксению. – Что?.. Я застыла, не в силах переварить услышанное. Неожиданно. Слишком неожиданно. – Само собой, Ксения дала согласие, что запротоколировано при свидетелях на Совете магов. Мой мир качнулся и вернулся к прежним устоям. Я перевела дух: он все-таки не негодяй, как уже успела решить. – Когда после случайной ночи она забеременела, я попросил не убивать ребенка. Зародившаяся в теле женщины новая жизнь – высшая магия. Как уничтожить подобное чудо? Родное и беззащитное? Мне кажется, я отлично понимала его, пускай сама еще и не ведала, что такое материнство. – Я даже готов был выкрасть Ксюшу и удерживать в плену до рождения малышки, но все решилось проще. Она согласилась на статус жены проклятчика за деньги. Амулет стал неудачной попыткой заменить отсутствие любви с ее стороны суррогатом. Увы, годы фальши убивают неразделенное чувство. Мало-помалу по капле точат его, оставляя болезненные червоточины. К моменту когда Ксения повстречала своего амага, я ее уже не любил. Было уязвленное самолюбие и вина перед Дашей. – Почему перед Дашей? – спросила тихо. – Я не смог дать ей любящую семью. Понимающе кивнула. Если родители несчастливы друг с другом, ребенок это чувствует. Что уж говорить о девочке, обладающей даром ощущать эмоции и порой ловить чужие мысли? Наверное, жалость – неуместное чувство по отношению к любимому мужчине? Но я искренне сочувствовала тому, чью судьбу поломала случайность. – Вдобавок Ксения специально злила меня, продолжая носить браслет, тем самым доказывая, что она по-настоящему любит другого, преступника, находящегося в международном розыске. А потом появилась ты – открытая, честная, порывистая, очаровательная… Светлая девочка, угодившая в беду, но не растерявшая доброту и оптимизм. Ты как чистый родник, который утоляет боль и исцеляет раны. – Живая и мертвая вода? – вырвалось у меня невольно. – Только живая. Вольский ласково провел по моим волосам, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь. Затем, отойдя на несколько шагов назад, со вздохом предложил: – Ты можешь осудить меня, такого несовершенного. А можешь понять и принять. Только помни, что я люблю тебя и больше не соглашусь на половинчатое чувство. Уж лучше сразу сходить к менталистам и выжечь его из души. Покачав головой, я растроганно прошептала: – Никуда не надо ходить. И никакие амулеты тебе не понадобятся. Подойдя, обвила руками его шею и нежно поцеловала: