Уходить было неловко и немного больно. У родителей, кроме меня, есть своя жизнь, я всегда это знала и принимала. И существует нечто не менее важное, чем выросшее чадо. К примеру, отец сегодня был безгранично счастлив: он получил возможность вернуть то, от чего некогда отказался ради чужих убеждений и душевного спокойствия любимой женщины. Он вернул свою стаю. Дружбу Владлена Булатова. Он знает, что больше не один и теперь, если потребуется, в горло его врага вцепятся десятки братьев. – Чуть левее, – скорректировал мой путь Вольский, шагающий позади. Телефон ловил сигнал сети, хотя и очень слабый. Но в нетерпении я не стала дожидаться, пока взойдем на холм, набрала мамин номер. И дозвонилась с первого раза. – Это я, мам, – произнесла прерывисто. Горло сдавило от волнения, на глазах выступили слезы. Как же давно я не видела ее! Мне так не хватало маминых ласковых, добрых рук, которые обычными поглаживаниями по спине снимали часть моих печалей. – Маша, ты в порядке?.. Судя по голосу, мама умирала от тревоги. – Да-да, все хорошо, все просто замечательно, клянусь тебе! И у меня, и у папы… Торопясь успокоить маму, я рассказывала путано и сбивчиво, когда отвечала на ее вопросы. А стоило заявить, что задержусь еще на сутки, не меньше, мама расстроилась, и ушло предостаточно времени, чтобы поднять ей настроение. Наверное, я очень плохая дочь, раз не спешу домой? Но как уйти, когда есть тот, с кем нужно о многом поговорить? Выяснить, что между нами происходит?.. Мамулечка за папу порадовалась, ведь и она страдала, видя из года в год, что любимый мужчина не вполне счастлив. А все почему? Потому что среди полуночников слишком сильно предубеждение против не таких, как они сами. И как поломать эти устои? Возможно, отношение общества изменится, только если смешанных пар будет больше… – Спасибо. Протягивая телефон Вольскому, я замерла от восторга. Золотые огоньки преобразили ночной лес. Это было сказочно. Светящиеся в полумраке светлячки усеивали высокий папоротник, которым густо порос холм впереди. Жучки волшебно мерцали в темноте лесной чащобы, словно тысячи упавших с небес и застрявших в траве звездочек. Изумительное место! – Это же светлячки? – уточнила я на всякий случай – настолько крупных и ярких не ожидала повстречать в нашем лесу. Вольский кивнул, видно было, что его радует мой восторг. – Они удивительные, правда? – Да, незаметные днем жучки поражают своим волшебным сиянием даже магов. Я невольно улыбнулась – он высказал мои мысли. – Так похоже на чары иллюзиониста, тогда как на самом деле это диво природы. Мы стояли некоторое время неподвижно, боясь вспугнуть чудо, которое было не только здесь, в лесу, но и в наших душах. Чувство единения, близости и сходства во взглядах ощущала не я одна. Остро захотелось, чтобы Вольский взял за руку, и в ту же секунду он исполнил мое желание. Я бы могла стоять рядом с ним вечность, только бы он держал за руку… Жаль, настал момент, когда Вольский решился развеять волшебство. Глядя на танцующих в воздухе светлячков, он глухо произнес: – Прежде чем переместимся в коттедж, хочу признаться в совсем не красящих меня поступках. И быть может, ты передумаешь и потребуешь выслать вещи курьером. Я отдаюсь на твой суд, Миа. Его слова – как ведро ледяной воды на голову! Даже немного страшно стало. – Что?.. – посмотрела я на него недоверчиво. – О чем ты? Вольский и некрасивые поступки? Не замечала за ним. Добрее и терпеливее мага я припомнить не могу. Странно, что в первые дни знакомства считала его холодным и нелюдимым сухарем. – Я прочитал твой дневник, извини. Сперва хотела сказать, что не сомневалась, ведь все маги – слишком любопытные и беспринципные товарищи. Потом смутилась – в дневнике предостаточно откровений, он слишком интимный. Да еще там размышления о самом Александре, и вначале далеко не лестные. Поэтому я промолчала. И мой собеседник, объясняя, добавил: – Ты несколько часов была в отключке, и я не мог воспользоваться заклинанием поиска. Не находил себе места, все гадал, где ты, почему неожиданно сбежала, почему сейчас в бессознательном состоянии. Поэтому и решил поискать ответы в твоих записях. – Я не сбегала! – Я расстроилась до глубины души. Так и думала, что он решит, будто побоялась с ним объясниться. – Меня Лиза, опоив чаем и вытащив наружу, продала Горобинским. Вольский помрачнел: – Выходит, это моя вина, что тебя похитили. Я не успел восстановить защиту в полной мере, поэтому ей и удалось выйти вместе с тобой. А еще она поспешно уволилась, но времени выяснять причины не было. Просто предположил, что Лиза ушла из-за нападения вампиров Хока… Что ж, я ее найду и заставлю ответить за предательство, – хмуро пообещал он. И ведь найдет. Мне стало страшно за экономку, проклятчики – изощренные в мести ребята. – Не надо, оставь ее в покое, пожалуйста. Она невольно поспособствовала разрешению моей ситуации. Кстати, как ты меня обнаружил? Какое заклинание поиска использовал? Для чего нужно было, чтобы я не спала? Вольский снова взял меня за руку, коснулся указательным пальцем запястья, и по моей коже извивисто зазмеился серебряный узор. – Что это?! – Разновидность маячка для оборотней. Однажды боевики Контроля, стерегущие дом в мое отсутствие, донесли, что поблизости от коттеджа появились вервольфы. И я решил перестраховаться – поставил на тебя поисковую метку. Так, на всякий случай. Я зачарованно рассматривала живой узор, оплетающий руку до локтя. Красиво… и энергоемко. К оборотню можно прицепить только мощную следилку – во время трансформации слабая попросту слетает. – Но когда ты ее поставил? – Однажды я телепортировался домой на несколько часов за важным амулетом. В ту ночь ты еще баррикадировалась в спальне Даши. И я вмиг вспомнила. Все вспомнила. И поцелуй, который посчитала сном. И чувство холода, ползущего по руке… – Злишься? Что я поцеловал тебя тогда? – Уголки губ дрогнули в улыбке. – Я всего лишь смертный, которому трудно устоять перед соблазном. И я тотчас простила его за признание. Это даже льстило, если честно. – Нет, не злюсь. – А из-за дневника? – За него и не думала дуться, я сама бы прочитала твой при удобном случае, – призналась чистосердечно и проказливо показала язык. Вольский силился не улыбаться, но сохранять серьезность у него получалось плохо. – Проживание в годы студенчества в одной комнате с другими магами отучило поверять свои мысли бумаге, поэтому дневника у меня нет. А вот твой оказался мне очень полезен. – Он посерьезнел. – Я узнал, какие вещи для тебя важны, понял, что невольно отталкивал от себя, заставляя держаться на расстоянии. Сердце загрохотало в груди, будто отбойный молоток. Вот, вот он – момент истины!.. От волнения я, отчаянная девушка, умеющая перекидываться в волчицу весом под шестьдесят килограммов, едва не потеряла сознание. – Я не умею говорить красиво, поэтому скажу просто: во-первых, меня не пугает, что ты оборотень. У меня нет предубеждения против веров, поскольку кровь одного из них течет в моих жилах. Во-вторых, ты никого не уводишь из семьи, – в голосе Александра появилась горечь, – ведь ее нет. Да и была ли вообще, сейчас сложно сказать. Одна только видимость, сожительство партнеров, которых соединил ребенок. У меня ушло несколько лет на попытку вылепить из иллюзии хороших отношений что-то осязаемое, и лишь относительно недавно я понял, что мои старания тщетны. Не знаю, о чем я думала, когда сделала шаг к нему и прижалась к его груди? Вольский предсказуемо обнял в ответ и уткнулся лицом мне в макушку. Он говорил согревающие мое сердце вещи, но… Перед глазами стояла красавица Ксения. И амулет на ее руке. Все, что мы сейчас делали, было неправильным. – Это ты так думаешь, что семьи нет, а мать твоего ребенка? – Миа… – Нет! Я должна сказать, выслушай меня, пожалуйста! На Ксении запрещенный амулет. – Обнимающие меня руки внезапно напряглись, и я заговорила быстрее: – «Зеркало Купидона» заставляет испытывать чувства того, кто его надевает на жертву. То есть Ксения бросила вас с Дашей не по своему желанию, ее вынудил браслет, внушивший ей любовь к другому мужчине. К Хоку. Вопреки моим ожиданиям Вольский не отшатнулся с воплем, что ему надо спасать жену, уведенную из семьи нечестным путем. Наоборот, он крепче обнял и поцеловал в макушку. – Впервые встречаю настолько щепетильную в вопросах любви девушку, – тихо произнес Вольский, дыханием шевеля мои волосы. – Ты удивительная. И это вся реакция? Я попыталась высвободиться из плена мужских рук, но вот незадача – Вольский с легкостью удержал, словно это он оборотень, а не я. Можно было, разумеется, поднапрячься, но желание сбежать истаяло, когда он поцеловал меня. Виноват адреналин? Пережитый страх? Или мужчина, который стал для меня истинным искушением? Но я… в глубине души осознавая, что творю незнамо что, я все же ответила ему… И стрела чувственности сорвалась с тетивы контроля. Вольский прижал к себе крепко-крепко и, зацеловывая до одури, зашептал признания, перемежая их ласками. Взрыв тысячи солнц, гибель Вселенной – ничто не выдернуло бы нас из сладостного дурмана. Лишь он и я, только мы существовали во всем мире… Потерявшись во времени и пространстве, немного пришла в себя, когда открылся телепорт. Подхватив на руки, Вольский внес меня в его темный зев, разукрашенный изумрудными всполохами. Вышли в моей спальне, в его доме. Не позволяя прийти в себя, Вольский целовал не переставая, лихорадочно пытаясь отыскать застежку моего платья и одновременно пытаясь стянуть одежду с себя. Но ведь раздевать приятнее друг друга? И быстрее. – Стой… – попросила я, задыхаясь. Он не сразу услышал. Посмотрел недоуменно шальными от страсти глазами: