Поблагодарив, я повернула назад. Сменив сарафан на джинсы и синюю блузку с высоким воротником, заскочила в детскую. Дарья мирно спала. Полюбовавшись на разрумянившуюся во сне девочку, проверила окно. Открыто. Отлично, значит, если она, проснувшись, будет звать, я точно услышу. Я немного трусила, поэтому зашла за Кимом в надежде помочь что-то отнести, лишь бы не идти в сад одной. И он оценил это в полной мере: нагрузил двумя подносами с салатами и закусками. Сам нес пакеты, звенящие бутылками. Ну ничего себе посиделки! Настоящая пирушка. Видно сразу, что слуги любят дни, когда Вольский уезжает. В саду горели бледно-голубые фонари, пахло влажной травой, радостно гудели крылатые кровопийцы при виде новых жертв и… ругались Лиза с Васей. Диалог на повышенных тонах раздавался на полсада. – Как можно было выбрызгать весь репеллент? Как?! – Да молча! – грубо отозвалась экономка. – У меня аллергия на комариные укусы, забыл? – Я помню, и все же целый флакон! Ты никому не оставила, Лиз, даже ребенку!.. – Ребенок по ночам не гуляет. И вообще, хватит придираться, а? Через два дня поедешь за продуктами, купишь с запасом. Это же такие мелочи! – Мелочи? Да ты всегда думаешь только себе! – кипятился шофер. – А тебе кто мешает так делать? – насмешничала экономка. – Иногда полезно побыть эгоистом, Вась. – Вот именно, что иногда! Ты хотя бы раз подумала, во что выльются твои действия для других! – Ты снова, Вась? Я уже извинилась за ключ… – При чем тут ключ? Обед забыла? – А разве что-то случилось? Я всего лишь попросила быть внимательнее при выборе продуктов! – От повышенного тона Лизы, казалось, содрогались стены виноградной беседки. – А, знаю! Это все из-за этой девки! – Миа тут ни при чем… – О, она уже просто Миа? Быстро ты! Хотя о чем я, если она оборотень? Я слушала и не верила своим ушам. Что она несет? Почему вообще на меня взъелась? Какое тут может быть примирение, если я ей как кость в горле? Пока я строила из себя окаменелость, Ким войдя в беседку, потребовал: – Хватит играть в семейную пару ворчливых пенсионеров! Лучше помогите расставить тарелки. Я молча вплыла вслед за поваром и передала один поднос шоферу. На парне ладно сидели джинсы и борцовка, подчеркивающая неплохо развитые мышцы плечевого пояса. Сухопарый, как человек, давно занимающийся боевыми искусствами, он выглядел очень даже ничего. Неудивительно, что Лиза переключилась на него после отворота-поворота, полученного от Вольского. Экономка принарядилась, надев короткое изумрудное платье без рукавов. Мужская черная ветровка, накинутая на ее плечи, дополнительно защищала от комаров, тогда как Вася, явно владелец спортивной курточки, постоянно чесался. Бедняга… Несколько минут расставляли посуду в тишине, а потом Ким с гордым видом водрузил первую бутылку из своих пакетов. – Что это? – прошептала я, не веря своим глазам. В бутылке сидела змея! – Нектар богов пэмджу не для тебя, – важно заявил азиат и пододвинул «божественную» гадость ближе к Васе. Тот покраснел, но вцепился в бутылку, как в родную. С чего бы это? С каких это пор столь экзотичные напитки нравятся среднестатистическому человеку? Или легко смущающийся Вася относится к тайным экстремалам? Все может быть, под крышей дома проклятчика, похоже, собрались необычные люди. О, не забыть бы, когда появится доступ в Сеть, посмотреть, в чем божественная суть пэмджу. – Ким, Вась, а накройте змейку салфеткой? – попросила я. – Она отбивает весь аппетит. – Скажи спасибо, что эти гурманы больше не пьют ттонсуль, – хмыкнула Лиза. – Если бы Вольский, вызванный Дашкой, не привез с собой целителя, кое-кто копыта отбросил бы. Шофер заерзал на садовом стуле, азиат загадочно заулыбался. И я, ничего не понимая, задала закономерный вопрос: – Что такое тосунь? – Ттонсуль – вино из дохлятины, – с отвращением на красивом лице объяснила домоправительница. И до меня дошло. Макс, обожающий свою работу бармена, как-то рассказывал про алкогольные извращения народов мира. Вино со змеями и скорпионами – самое невинное, что пьют некоторые люди. Вероятно, вино из дохлятины – это корейский ликер, который настаивается в яме с трупиком птицы или собачки… Бе-э-э! – Миа, ты куда? – удивился утративший невозмутимость повар. – Воздухом подышать! – ответила вместо меня Лиза и бросилась вдогонку. Остановилась я возле летнего душа, того самого места, с которого для меня начались пакости. Тошнота больше не подступала к горлу, но и возвращаться не хотелось – вряд ли у меня теперь появится аппетит. – Ты как? – поинтересовалась Лиза неожиданно участливо. Она стояла в шаге от меня, и горечь средства от комаров забивала мой чувствительный нос. Действительно весь флакон на себя вылила… – Нормально. Ненавижу змей. – Я тоже. Но уже попривыкла к выходкам Кима, а в первый месяц после знакомства не раз блевала от его блюд и напитков. Хотя стоит отметить, над первыми он редко издевается – отдает предпочтения европейской и славянской кухне. Кстати, спроси, где он раньше работал, услышишь море смешных историй. – Вольский в курсе, как вы проводите свободное время в его отсутствие? Экономка невесело улыбнулась: – От него сложно что-то утаить. Он не возражает. Главное, чтобы Дарья не видела, а она по ночам крепко спит, так что никаких проблем. – И вздохнула: – После случая с музеем Вольский предупредил, что, как только разберется со своими врагами, мне придется искать другую работу. Ого… Вроде полагается в таких случаях сказать что-то утешающее? Вот только мне совсем не хочется. Я отлично помню, как бегала по саду, прикрывшись лопухами. А собеседница, видать, решила добить меня нетипичным поведением: – Миа, прости меня, я действительно перегнула палку. Очень надеюсь, что за оставшееся время мы сумеем хоть немного подружиться. Я с подозрением вгляделась в ее лицо. Что это с ней? Издевается? Врет? Или пытается вернуть расположение хозяина? Но ведь мое заступничество ей ничего не даст, с чего бы Вольскому прислушиваться к моим просьбам? – Понимаешь, Лиза, мне сложно проникнуться дружескими чувствами к тому, кто меня недолюбливает и обижает. – Прости, ревность ум затмила. – Ладно, давай закроем тему и вернемся в беседку. Слушать ее откровения о любви к Вольскому совсем не хотелось. Ощущения противнее, чем при виде бутылки с заспиртованным гадом. Что греха таить, так мерзко мне не было, даже когда очнулась в лесу с измазанным кровью ртом и с шерстью кролика, застрявшей в зубах. – Пожалуйста, выслушай, – настаивала Лиза. – Я начала встречаться с ним недавно, боюсь, что люблю его сильнее, чем он меня. И как выяснилось, ты – его идеал. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Я – идеал Вольского! – Ему нравятся спокойные, тихие девушки, которые тем не менее могут за себя постоять. Поэтому я и приревновала Васю… – Васю? – словно от сладкого сна очнулась я. – Как – Васю? Лиза хохотнула: – Ну не с Кимом же мне встречаться или Вольским! Я почувствовала себя крайне глупо. Это о чем она сейчас? Если я своими ушами слышала, как она подкатывает к Александру! Врет и не краснеет! Хотелось уличить во лжи, но это было бы неразумно. – Лиза, спи спокойно: Вася – приятный молодой человек, но не для меня. Девушка накрутила на палец смоляной локон и с наигранным облегчением обронила: – Спасибо, я рада, что мы не станем делить одного мужика. Значит, можем подружиться? Мир? От войны диверсионной переходим к холодной? Как будто все хорошо, а на самом деле в душе лютая неприязнь? Что ж, я тоже умею врать. Лиза улыбнулась, я – в ответ. И без колебаний пожала протянутую руку: – Хорошо, попробуем нормально общаться. Мир. К беседке возвращались без спешки. – Миамина – это твое настоящее имя? Так и написано в паспорте? После откровенной лжи, которую навешала мне на уши данная мадам, отвечать правдиво не хотелось. – В наше время, когда все покупается и продается… Как ты думаешь, что в моем паспорте? Лиза хмыкнула: