Отвернувшись от умирающего, сглатывая вязкую слюну, Айрис пошла к выходу. Запах горелой плоти забивался в ноздри, ее пошатывало, подкатывали рвотные спазмы. Ларх, как все плохо! Как тяжело, как отвратительно. Как вообще пережить всю эту мерзкую необходимость? Почти не удивилась, когда снаружи ее встретил криссанин Ли-Халло. В его оранжевых глазах Айрис разглядела полнейшее удовлетворение происходящим. — Мои поздравления, госпожа Ленне, — сказал он с усмешкой, — вы отлично справились. Теперь уже никто не стоит между вами и божественным троном этого мира. Айрис нахмурилась, озираясь. Площадь как будто вымерла — торговки побросали свои овощи и словно по волшебству растворились. — Вы не боитесь вот так запросто расхаживать по городу? Все же вы — Проклятый. — Не боюсь, — пожал он плечами. — Вы же не дадите меня в обиду? Ну и потом, пусть привыкают. Айрис зябко поежилась и обхватила себя руками. Пожаловалась: — Он пытался меня сжечь. Не знаете чем? Криссанин предложил ей руку, и она оперлась на нее. Ноги дрожали, и коленки предательски подгибались. А ощущение в целом было таким, как будто она очень холодно, очень рационально наблюдает за происходящим со стороны. — Видимо, это оставили здесь противники Федерации, — спокойно сказал Ли-Халло. — Идемте, Айрис. Вы уже решили, где будет ваша резиденция? Она кивнула. Теперь, когда все осталось позади, ее трясло от пережитого напряжения, и она все сильнее цеплялась за крепкое предплечье криссанина. Хотелось совсем не эту руку сжимать. И это несбыточное желание злым молоточком постукивало в висках, ядом ползло по венам. — Я хочу остаться в замке, — прошептала Айрис, — можно? — Конечно. — Только приведу его в порядок. — Разумеется. — Как так получилось, что огонь на меня не действует? Ли-Халло сдержанно улыбнулся и внезапно мягко погладил ее по пальцам. Мимолетная ласка отозвалась бешено колотящимся сердцем. Не он должен к ней прикасаться, не он. — Мы усовершенствовали программы нашего наногенератора, — сказал криссанин, — произведя небольшие модификации. Добавили программы, которые работают без активации, защиту от воды, от огня, от яда. Раньше все начинало действовать только по поступлению команды, а мы подумали о том, что далеко не всегда человек успевает осмыслить происходящее. Так, под руку с Проклятым, Айрис и вошла в замок. Она отстраненно думала о том, что вот теперь-то должна быть счастлива. И какая-то ее часть действительно была счастлива, потому что Мика снова оказался рядом, ее драгоценный, золотой малыш. Но если раньше он занимал все сердце Айрис, то теперь немного подвинулся, освобождая место для того, другого. * * * Если поначалу Айрис верила, что дальше будет легче, все устаканится и она сама наконец, успокоится, то примерно через пару недель после того, как горожане приняли ее как богиню, пришлось признать, что надежды оказались пустыми. Днем у нее был Микаэл. А еще — много дел. К ней постоянно тянулись люди, кого-то надо было исцелить, кого-то рассудить, кому-то просто сказать несколько слов утешения. К ней пришел патер Сколт, и Айрис, памятуя о том, что Эрфест далеко не заканчивается несколькими городами в долине, начала готовить с ним «Откровения новой богини» — что-то вроде свода указов. Вооружившись этими откровениями, преданные служители должны были отправиться дальше, неся по всему Эрфесту волю Великой Дочери. Приходили к ней и родители. Это была странная встреча. Они стояли напротив и не смотрели в глаза, а Айрис больше не знала, что им сказать. Потом все-таки отец взглянул на нее, пробормотал смущенно: — Айрис… ты это, прости нас. И я… да, я не должен был… — Прощаю. — Она улыбнулась через силу, мысленно моля вселенную избавить ее от этой боли. — Ты будешь… наказывать служанку? — хрипло спросил Герхард Ленне, а сам судорожно сжал руку жены. — Я лишу ее своей милости, — деревянным голосом ответила Айрис и спросила: — Почему мои сестры не пришли? А мой брат? Арниш? Тут Лависия подняла голову. — Они боятся, не смеют… — Ну, если что случится, пусть приходят. Я постараюсь помочь. Вот так все и закончилось. Их дороги разошлись окончательно. Но отчего-то Айрис почувствовала облегчение, как будто сдернули с шеи тяжелый камень. А любовь, те жалкие ее крохи, что еще оставались, как будто расправила крылья и полетела вдаль, в глубокое синее небо. Одновременно с этим Айрис поэтапно проводила через голосования высших основные пакеты технологий, которые в ближайшее время будут внедрены на планете. На удивление, процедура голосования оказалась очень даже спокойной и несложной, так что Айрис, с небольшой помощью Поддержки, справлялась. А вот с чем она не справлялась — так это с собственными чувствами. И с совестью, которая зудела и зудела о том, что, оказывается, Виран Тал своей модификацией ни к чему ее не принуждал, а просто снял некоторые ограничения. И особенно о том, что зря она не выслушала Оллина, а развернулась и попросту сбежала. Ей по ночам снился Оллин, очень отстраненный, с холодом в зеленых глазах. И там, во сне, Айрис забывала о той злополучной видеозаписи. И бежала к нему со всех ног, обливаясь слезами, задыхаясь и протягивая руки, пытаясь уцепиться хотя бы за краешек кипенно-белой рубашки. Но ноги, как назло, не слушались, вязли в почве по колено, а Оллин разворачивался и уходил, не говоря ни слова. И каждый раз на том моменте, когда ей все-таки удавалось схватить его за руку, она с криком просыпалась, потому что рука у него оказывалась совершенно неживой, как будто пластмассовой. Все это терзало душу стальными зубцами, крошило спокойствие, изводило. Так, в очередной раз она проснулась поутру, чувствуя себя совершенно разбитой. Микаэл сопел и причмокивал тут же, под боком, прижимаясь к ней и по-хозяйски положив на нее ручку. Айрис тихонько, стараясь не делать резких движений и не разбудить малыша, выбралась из-по одеяла, накинула халат и на цыпочках вышла из спальни. Утро выдалось прекрасным. Но именно в этот час, когда небо кажется перламутровым, а гладь пруда с лотосами — обсидианово-черной, Айрис внезапно поняла, что ей просто необходимо принять какое-то решение. Все эти ночи со снящимся Оллином выматывали изрядно. Наверное, ей станет легче, если она с ним свяжется по федеральной сети и поговорит. Хотя бы поговорит, чтобы быть уверенной в том, что он не держит зла. Почему-то это казалось важным. Она направилась в кабинет, уже оборудованный по последнему слову техники, но, сворачивая в очередной раз в нужный коридор, нос к носу столкнулась с Ли-Халло. — О, доброго утра, Айрис, — улыбнулся криссанин. — Доброго. Она привыкла к внешности представителя Поддержки, и теперь ни его угольно-черная кожа, ни костяная корона не вызывали страха. Разве что удивление от того, как разнообразна природа. — Что вы тут делаете в такую рань? — Она разглядела в руках криссанина пластиковую коробку, опечатанную федеральной почтовой службой. Коробка странным образом притягивала к себе внимание, и это было необъяснимо. — Да вот, вам пакет принес. — И что это? Он жестом фокусника протянул ей коробку. — Я не знаю, Айрис. Но прибыла она с Рамелии. Возможно, кто-то из знакомых решил сделать вам подарок? Айрис с сомнением встряхнула пластиковый контейнер, пытаясь сообразить, что там такого ей могли прислать с Рамелии. Да и кто? Не Лилиан же, в самом деле. — Пойдемте в кабинет, там и откроем, — предложила она. Ли-Халло пожал плечами. — Ну, давайте так. И на вашем месте я бы открывал ее, водрузив на себя защиту. Там ведь может быть что угодно. Когда она положила контейнер на стол, обратила внимание на отправителя. Им значился Лайон Делайн. И как-то нехорошо сразу стало, все внутри сжалось в узел, ухнуло в ледяную полынью. Этому-то что от нее надо? Быстро создав вокруг себя защитный контур, Айрис щелкнула запирающими застежками и сняла крышку. Прикусила губу — до острой боли, до солоноватого привкуса во рту. Внутри черной коробки лежала старая и грязная тряпичная кукла. С неопрятными стежками, с неумело нарисованными глазами и совершенно лысой головой. Один бок был порван, и оттуда показывались цветные лоскутки, которыми она была набита. Айрис молча взяла куклу. Ее явно мастерил ребенок, и мастерил из того, что было. — Что это? — подал голос Ли-Халло. — Я не знаю, — растерянно прошептала Айрис. Но в тот момент ей было нехорошо. Рот наполнился кислой слюной, перед глазами запорхали серые мотыльки. Держа в одной руке куклу, Айрис другой оперлась на стол. А в голове пламенеющим сгустком пульсировало — Оллин, с ним что-то случилось. — Я хочу поговорить с Дармалем, — одними губами произнесла она. — Ли-Халло, пожалуйста, оставьте меня. Это… личное. Айрис с трудом помнила, как, все еще прижимая к себе нелепую куклу, включила федеральный канал, как трясущимися пальцами выбирала нужную ноду. И когда голографическая панель осветилась и она увидела невозмутимое лицо Дармаля, первым делом с губ сорвалось: — Дармаль. Что там… с Делайнами? Высший сидел в поле видимости камеры и выглядел так, как будто никогда и не покидает это место. Каменно-спокойный, в белом одеянии с многочисленными складками на груди, идеально выбритый и причесанный.