«Спи», — нежно сказала Айрис. «Хорошо», — согласился Оллин. В какой-то миг боль усилилась, сердце захлебнулось, сжалось… А потом все закончилось. Последней внятной мыслью, которая мелькнула в угасающем сознании, было: «Я его знаю, доктора. Это Виран Тал, только в личине, чтоб Лайон не узнал». Глава 15 БОГИНЯ ПЛАНЕТЫ В иллюминатор был виден голубой шарик Эрфеста. С каждой минутой он немного увеличивался в размерах, пока наконец не закрыл собой черноту космоса. Айрис, глядя на завитки облаков, подумала о том, что вот она и дома. Почти дома. Ни радости, ни волнения. Все мысли только о том, что скоро прижмет к себе Мику. На остальных наплевать — на людей, которых прежде любила и уважала, на бывшего мужа, которому так старалась угодить. Ее мучила сосущая тяжесть в груди… А еще сомнение, вкрадчиво царапающее острым коготком. Правильно ли она поступила, сбежав с Рамелии? Она ведь даже не дала Оллину шанс объясниться. А вдруг все было не так, как казалось… От этих мыслей становилось еще горше. Ну да, да. «Дорогая, это не то, что ты подумала». Что еще она могла подумать? Запись была свежей, уж Оллина бы она отличила от Артемиса. Ночью с одной, а на следующий день целуется с другой. Айрис сжала кулаки до боли, до хруста суставов. Незачем здесь что-либо объяснять. И все равно неспокойно было на душе. Как себя ни уговаривай, странное ощущение, что где-то она ошиблась, не давало покоя. — Госпожа Ленне, пожалуйста, пересядьте в амортизационное кресло. С трудом выдираясь из болезненной круговерти собственных мыслей, Айрис посмотрела на пилота. Им, как и следовало ожидать, был криссанин — черный как уголь, с витиеватыми голубыми узорами на лбу и щеках, с костяной короной на голове вместо волос. Смешно и грустно. Когда-то Айрис верила в то, что это ужасные Проклятые. А на деле — всего-то представители иных миров. Нынешняя Айрис могла бы только смеяться над собой, дремучей и невежественной, но… не смеялась. Обернула образ той, наивной Айрис в мягкое покрывало и спрятала куда подальше, в темные воды воспоминаний. Это было так трогательно, вспоминать себя прежнюю — так же, как вспоминать себя маленькую. Вздохнув, Айрис поднялась с дивана в кают-компании и заняла второе кресло рядом с пилотом. Он конечно же тоже был из Поддержки. Молчаливый и молодой. — Куда мы будем садиться? — спросила Айрис. А сама вновь подумала об Оллине. Не хотел он оставлять ее даже в мыслях, ну не хотел, и все тут. «Как он там? Наверняка бесится оттого, что кукла сбежала». И от этой мысли стало совсем больно и неприятно. Айрис поджала губы и заставила себя думать об Эрфесте. — Неподалеку от нашей базы есть хорошее место, — беззаботно ответил пилот. — А я думала, сразу в город, к замку… — Нет, что вы. — Он улыбнулся, не отрывая взгляда от голографической панели, где уже развертывались трехмерные карты Эрфеста. — Вы еще не готовы говорить с людьми. Вам же еще функциональные программы не записали. Вы еще на богиню не тянете. И снова улыбнулся. — Я умею сжигать людей, — пробормотала Айрис, — этого мало? — Истинный бог не разрушает, но созидает, — изрек пилот, качнув головой. — Только тогда за ним пойдут. Понятно. Она вздохнула. Значит, туда, где она была однажды. В заповедник, как его назвал Дармаль. — А остальных отпустят? Ну, тех, кого отловили? — Особо некого там отпускать. — Пилот быстро глянул на нее своими желтыми змеиными глазами. — Мало кто выживает после имплантации. А у вас оказался подходящий геном, который позволил принять наногенератор. Айрис сцепила руки на коленях. Вот уж действительно, повезло так повезло. И в самом деле хорошо, что она сперва побудет в заповеднике. Придет в себя, немного успокоится, а заодно определится, как себя вести по отношению к тем, кто радостно свистел и улюлюкал, когда мешок с отмеченной скверной бросили в озеро. — Что ж вы… ваши сотрудники не бросились меня искать, когда я сбежала? — спросила Айрис. — А ведь меня едва не убили. Свои же. — Трудно было определить, где вас искать. И не были уверены, что вы не умрете или вас не убьют. — Пилот усмехнулся. Его длинные пальцы ловко масштабировали карты, выбирая место для посадки. — А то, что все думают, что вас убили, — так это хорошо же. Если убитый возвращается живым, это ли не признак божественности? — И то верно, — буркнула Айрис. То, как просто пилот относился к ее жизни и смерти, не пугало, но сбивало с толку. И задумалась. Ну, вернется она. И что дальше? — Думаете, что будете делать, став богиней? Взгляд желтых глаз был веселым, и Айрис невольно улыбнулась в ответ. Не такие уж страшные эти криссане, просто к ним нужно привыкнуть. — Вы мысли мои читаете? — Да тут и читать ничего не надо. Вполне закономерные мысли. — Я не знаю, что мне делать с теми, кого я любила… или пыталась любить. А они меня предали и погубили, — честно ответила Айрис. — Позволю себе один совет. — Пилот весело подмигнул ей. — Если богиней становится женщина, то ей следует проявить милосердие. Женщина и милосердие — близкие понятия во многих культурах, так что не следует рушить стереотипы. …Через час по корабельному времени они уже были на поверхности Эрфеста, судя по карте, в самом сердце Проклятого леса — и в сотне метров от одноэтажных зданий, кои и были местным заповедником избранных. Айрис спустилась по трапу вслед за пилотом и огляделась. Надо признать, при свете дня, да еще и когда прилетаешь на шхуне, да еще когда и понимаешь, что криссане вовсе не Проклятые, заповедник выглядел отнюдь не пугающе. Даже вполне дружелюбно. Огороженный растянутой в несколько рядов проволокой, он имел и центральный вход, что-то вроде сложенных из камня высоких ворот, только вместо деревянных створок — лазерная сетка. Сейчас сетка была погашена, и от пустой арки к ним спешили два высоких криссанина в черных облегающих экзокостюмах. Айрис так и стояла, не двигаясь, пока они не приблизились. На миг ей показалось, что она узнала криссанина, который разговаривал с ней в тот, самый первый день в заповеднике. А потом усомнилась. Это же они различают узоры друг у друга, а ей все криссане на одно лицо… Меж тем делегация остановилась. Как по команде, мужчины приложили сложенные щепотью пальцы ко лбу, затем — к груди. — Мы приветствуем госпожу Ленне. Айрис механически повторила их жест. Наверное, традиционное приветствие. Быть может, даже уважительное. — Я приветствую… Поддержку. Криссане улыбнулись. — Пойдемте, госпожа Ленне. У нас впереди немало работы. Нам нужно очень многому вас обучить, прежде чем вы поможете жителям Эрфеста поднять голову и посмотреть на звезды. Это сказал криссанин с темно-синими узорами на лице. — Мне был обещан мой ребенок. — Айрис поджала губы. Второй криссанин, у которого узоров на лице было поменьше, и они были чуть бледнее, ободряюще улыбнулся, а Айрис снова подумала, что улыбка эта, черная кожа, да еще и узоры на лице вкупе с оранжевым цветом радужек все же выглядят устрашающе. Впрочем, устрашающе только для тех, кто никогда не видел криссан, да и вообще мало что видел. — В соответствии с переданной нам информацией мы проверили, как дела в замке-над-озером. С вашим ребенком все в порядке, он жив и здоров. Поэтому мы сочли нецелесообразным забирать его. Вы это сделаете сами двумя днями позже, когда станете для всех этих людей богиней. Айрис размышляла недолго. Наверное, он прав. Если с Микаэлом все хорошо, то она уж как-нибудь потерпит. А потом придет к Рато и заберет сыночка. Вместе с Маараш. Впрочем, это если кормилица того захочет. Вполне возможно, пожелает остаться с бароном. Айрис вспомнила, как, привязанная к столбу, прокляла собственного мужа, и усмехнулась. Возможно, ей захочется реализовать это проклятие? — Хорошо, — сказала она криссанам, — идемте. И представьтесь, пожалуйста, мне хочется знать, с кем имею дело. Проходя под каменной аркой, Айрис внезапно почувствовала легкость. И в теле, и в мыслях. Такое бывает, когда решение принято и обратной дороги нет. Маленькой ложкой дегтя в бочке меда все же оставался Оллин. И это нехорошее чувство, что где-то она сглупила, где-то повела себя неправильно. Но разве не он разбил ей сердце? Потоптался по нему башмаками и ушел, оставляя кровавые отпечатки на полу. Всего одна короткая запись сломала все то прекрасное, что успело вырасти между ними. Как будто плеснули в лицо помоями. И все равно сердце сверлили сомнения. Она могла бы, наверное, дать ему шанс оправдаться. Но почему-то испугалась и не дала. * * *