Она не успела среагировать, как он оказался рядом — глаза в глаза, лицом к лицу — и встряхнул ее за плечи. — Что тогда настоящее, Айрис? — Пусти, — просипела она. Так легко утонуть в его глазах и никогда не найти дорогу обратно. А все потому, что лархов доктор… — Видит Лакшми, я старался, — хрипло прошептал Оллин, выдыхая ей в губы. — Возможно, и не нужно было… вот так, а? — Пусти! — ударила кулаками в грудь, но этого слишком мало, чтобы с ним бороться. А на висках и шее уже проявилась жемчужная чешуя. Еще под кожей, но так близко… — Ты моя, — прошипел Оллин, — хочется тебе или нет. И поверь, в один прекрасный момент мне надоест сдувать с тебя пылинки, получая каждый раз щелчок по носу. Да чем я тебе плох? Хуже, чем твой муж, да? Близость стала невыносимой, такой сладкой и болезненной. Словно под гипнозом, Айрис подалась вперед, приоткрыв губы, покоряясь… И в тот миг, когда Оллин жадно впился в ее рот, укусила. — Это все ненастоящее! — выкрикнула ему в лицо. — Это все доктор! Я не хочу так! Не могу! Я не кукла! Я живая! Оллин замер, растерянно глядя на нее. Затем медленно поднял руку, промокнул тыльной стороной ладони прокушенную губу. Посмотрел на кровавый отпечаток. Рука стремительно менялась, сквозь кожу лезла, топорщась, чешуя. И Айрис даже не успела испугаться. Он резко развернулся, не глядя на нее, рванул к двери, но, уже распахивая, внезапно размахнулся и ударил кулаком в стену. На светлых обоях осталась вмятина и размазанное кровавое пятно от сбитых костяшек. Жахнул дверью так, что стены дрогнули. И Айрис… Внезапно стало так холодно… Что она творит? Зачем? Он не виноват, он не просил Вирана Тала проделывать все это с ней. Но ведь и она не виновата. Прижав ледяные ладони к пылающим щекам, она бросилась к двери, выскочила в пустой уже коридор. Надо поговорить. Просто поговорить. Она — дура. Рато всегда ей говорил, что дура. Но она просто не понимает, как быть дальше. — Оллин! Но он уже успел скрыться. Куда? Айрис показалось, что стукнула дверь, ведущая на веранду, а оттуда по лестнице можно спуститься в сад. — Оллин! — позвала еще раз, а потом бросилась следом. Всего-то нужно понять, как быть. Но это и есть самое сложное. Задыхаясь от быстрого бега, Айрис выскочила на веранду. Оттуда винтовая лестница вела в сад, и кажется, где-то стукнула дверь. Хватаясь за перила и глядя под ноги, она спустилась вниз. Да, определенно, Оллин тут побывал, вон кровью мазнул по двери. Айрис выскочила в прохладную вечернюю темень, до рези в глазах вглядываясь в переплетение черных ветвей. Кажется, что-то мелькнуло… — Оллин! — позвала она и шагнула в мокрую от росы траву. И в этот миг перед глазами вспыхнуло, а на голову обрушилось небо. Айрис рухнула в кромешный мрак. * * * Темно. Голова раскалывается. Душно. Очень душно. Вонючая тряпка во рту. Мешок на голове… Снова все повторяется? Мешок. Ледяное озеро. Заходясь в немом вопле, Айрис выгнулась дугой. Запястья пронзила едкая боль. Руки связаны за спиной. И сама она лежит на чем-то жестком. И лодыжки тоже связаны, ступней она почти не чувствует. — Не дергайся, — прозвучало сверху, — будешь хорошей девочкой, вернем тебя целой и невредимой. Айрис затихла. Мысли закрутились пестрой каруселью. Ее похитили. Но кто? Зачем? Люди Делайна? Но они бы не стали возвращать, просто убили бы — и все. А тут, надо же, какие благородные. — Заодно и посмотрим, насколько этот сукин сын Артемис к тебе привязан… — Слова прозвучали скорее задумчиво, чем угрожающе. Похитили. Хотят шантажировать Оллина? Детали головоломки щелкнули, все встало на место. Прав был Лайон, ох как прав. Она — слабое место императора. А он только что законодательно обязал возвращать имущество модификантам, которых до недавнего времени за людей не держали. Ну и теперь ее похитили, чтобы Оллин вернул все на свои места. Только откуда такая уверенность, что он пойдет на уступки? И, словно подслушав ее мысли, все тот же незнакомый голос заговорил: — Слышишь… Мы против тебя ничего не имеем. Но, понимаешь ли, Делайн неправильно себя ведет. Пытались его уговорить, но он и слушать не хочет. А к дядюшке теперь и вовсе не подступиться, он всех шлет к племяннику. Так что, понимаешь ли, если Артемис будет несговорчив, придется посылать ему твои пальчики, по одному. Айрис было нечем дышать. Перед глазами мельтешило серое полотнище, предвестник скорого обморока. Если бы она могла говорить, попросила бы снять мешок. Она будет хорошо себя вести и не попытается бежать. Только бы глотнуть свежего воздуха. И тут раскаленной иглой в мозг ввинтилась мысль: Мика! Они ведь ее убьют здесь, а ее малыш так и останется на далеком Эрфесте. Глаза защипало. Сознание билось в панике, тело превратилось в ловушку, из которой никак не выбраться. Как быть? Как освободиться? Она вспомнила, как беззвучно и мгновенно сгорели те люди, которые хотели забрать ее на Джейфалисе. То было как наваждение. Айрис и сама не понимала, как у нее вышло их сжечь. Готова ли она повторить? О да, да! Все что угодно, лишь бы вернуться живой, снова увидеть своего сыночка. Очнуться от происходящего, как от кошмарного сна. Айрис изо всех сил заработала челюстями, раздирая губы, выталкивая изо рта кляп. Сердце билось как сумасшедшее. Если она задохнется, если потеряет сознание, то уже никогда не выберется. Так и умрет с мешком на голове. Наконец выплюнув тряпку, она простонала: — Пожалуйста… мне нечем дышать. Снимите мешок, я… я ничего никому не расскажу. — Э нет, милая. — Человек, который говорил с ней, был спокоен и почти доброжелателен. — Это в наши планы не входит. Но облегчить твое положение, пожалуй, можно. «Облегчить? О-о-о, пожалуйста!» Она хватала ртом воздух, но его было так мало, легкие горели, перед глазами пыхали цветные круги. И она совсем не чувствовала ног, затекли. И запястья… Ничего. Сейчас она отдышится, соберется, а потом попытается снова выплеснуть из себя то страшное, что спасло ее на Джейфалисе, и наплевать, что будет с похитителями. Сами виноваты. И Айрис замерла в ожидании, что сейчас с головы стянут мешок. Но вместо этого ощутила, как к локтевому сгибу прикоснулось что-то холодное. Укол. — Вот так, девочка. Поспи. Просто спи, так будет легче… — Нет! Не-э-э-эт!!! Вопль стыл на губах, а сил оставалось все меньше и меньше, и ее словно затягивало в мутный теплый кисель сна. А там — уродливые видения: то Лайон Делайн с несоразмерно большой, распухшей головой, которая похожа на спелую тыкву, то Рато Ревельшон, тело которого распадается на части, мясо отваливается от костей, оплывая, как сало над огнем. И Айрис кричит, вопит от ужаса, лишь бы не видеть всего этого, но ничего не может поделать. Остается только смотреть. Глава 11 РОЖДЕНИЕ ИМПЕРАТОРА В какой-то момент багровая пелена застлала рассудок. Во рту оставался солоноватый вкус собственной крови. «Я ее убью», — понимание пришло неожиданно-остро. В самом деле, убьет ведь, вот так, глядя в светлые глаза, затуманенные слезами. Свернет шею. Задушит. А потом возьмет аэромобиль, взлетит повыше и сам шагнет в пустоту. Гася бьющийся в груди рык, он метнулся прочь из комнаты, подальше от той, что была предназначена ему вселенной. Да что, ларх ее дери, не так? Что ей нужно? На колени стать? Ребенка привезти? Но объяснял ведь, что нужно собрать людей, которым сможет доверять… Не понимает и не хочет понять. И каждый раз о-ох как больно. Похоже, им обоим больно. Может, и в самом деле прекратить всю эту комедию, отправить ее подальше, на Эрфест? Пусть забирает сына, пусть живет там с охраной… но чтоб не видеть, не чувствовать ее рядом, не вдыхать сладкий цветочный аромат ее тела. А ведь казалось, что тогда, на красных скалах, она стала чуть ближе… А потом в беседке с розами. Казалось, ей понравилась бабочка, которую он так старательно выбирал. Хотелось, чтобы крылышки напоминали ее цвет волос, и нашел-таки. Светлый, очень светлый перламутр… И все впустую. Все! Оллин остановился только тогда, когда понял, что забрел на самый край сада. Дальше — высокая стена, за стеной — обрыв. Он подошел к стене, уперся головой в прохладный камень и постарался успокоиться. Подышал полной грудью. Сбитые костяшки саднило, но ссадины быстро затягивались. Это все ерунда, гораздо серьезней то, что он чувствовал глубоко внутри. Он не знал, что делать. Сорвался, вот. Последние дни были весьма напряженными. Мегабайты документации, заверение цифровой подписью, разбирательства с наместниками, попытки говорить с модификантами, которые разбежались кто куда. Ну не отлавливать же их, как зверей? И он так торопился к Айрис, так надеялся, что с ней будет спокойно и тепло. Ну и получил. Он пощупал языком прокушенную губу. Она конечно же затягивалась, но ему было противно и больно, и совершенно безнадежно. Он чувствовал себя как мотылек, бьющийся о стекло фонаря. Оллин устало сел на траву, опираясь спиной о каменную стену, и закрыл глаза. «Думай, — сказал он себе, — думай, что с этим делать. Что она там кричала? Это все доктор? Неужели ее так впечатлили слова Вирана Тала о внесенных изменениях? Считает, что ею манипулируют? Ненастоящее, да?» Значит, надо найти доктора Тала, пусть выдерет то, что посадил ей в голову. И уж тогда пусть Айрис сама думает, настоящее то, что происходит между ними, или нет. Тогда они поговорят спокойно, как нормальные люди. Правда, снова это будет больно для него, но ведь уже смирился, привык. И они попробуют начать все сначала, словно не было Эрфеста, не было того, что насильно увез ее от ребенка. Вдруг получится? Механически пощупал губу. Ранка затянулась окончательно, и следа не осталось. Оллин поднялся и заторопился к Лайону. Мелькнула мысль заглянуть и проверить, как там Айрис, но вовремя себя осадил. Не нужно им сейчас видеться. Поэтому он даже пошел другой дорогой, чтобы сразу попасть в апартаменты Лайона Делайна.