— Многие так делают. Стук продолжался. Шеф выбил карандашом дробь, после чего стал просто постукивать по столу. — Ну, я пошел, — сказал Кевин. Дойти он успел только до двери. — Плохо спишь, да? — Да. — И попиваешь? Выпил с Верой в “Пеликане” пива и пару шотов, подумал Кевин. Он спустился в гараж и сел в “тойоту”. Гражданские машины содержались не так хорошо, как патрульные, и в кабине стоял запах, как в запертом помещении, часы унылой слежки въелись в обивку. Кевин завел машину, выехал на Бергсгатан, и тут снова позвонил шеф. — Я только что говорил с заведующим. Девочки пропали. — Пропали? — Да, вчера вечером. И они, похоже, крупно влипли. — Что значит “влипли”? — Есть подозрение, что они избили одного парня и угнали машину. Их объявили в розыск. — Парня избили. В Евле? — Да. И он до сих пор не пришел в себя. — Ну и… Я слышал по радио. — Полицейские из Евле не хотели ничего говорить по телефону, но обещали просветить тебя на месте. И вот еще что… Кевин слышал, как ручка постукивает по столу. — Из этого интерната почти семь недель назад исчезла еще одна девочка. Зайди в Фейсбук и найди Фрейю Линдхольм. На фотографии в профиле у нее прямые темные волосы и красная комбинация. Ей семнадцать, но там написано, что восемнадцать. Кевин достал телефон и нашел несколько профилей с нужным именем. Фотография в одном из них соответствовала описанию. — Я сейчас смотрю на фотографию. — Глянь ее последний статус… Мне кажется, он по нашей части. Как думаешь? — Да, пожалуй, — согласился Кевин, прочитав, что написала девушка. Пожалуйста помогите я не знаю где я тут много комнат в подвале бетонный пол окон нет умоляю отследите телефон!!! Какое грустное слово — “бы” “Ведьмин котел” Луве Мартинсон не знал, что ржаво-красные пятна на окне его кабинета содержат частицы песка, поднятого в воздух над пустынями северо-западной Африки и перенесенного ветром на пятьсот миль севернее, в Швецию. Какая-нибудь гадость с фабрики, подумал Луве, оттирая тряпкой стекло от сухой красноватой пыли. Если бы он смотрел утренние новости, то узнал бы, что этот феномен называется “кровавый дождь”, довольно редкое в северных широтах явление, на которое человечество на протяжении своей истории часто смотрело как на дурную примету, предзнаменование смерти и разрушений. Женщина из полиции Евле приходила утром, когда дождь уже начал утихать, и по мере того, как он ослабевал, возбуждение среди девочек росло. К одиннадцати утра, когда дождь кончился, в “Котле” творилось уже черт знает что. На Нову и Мерси смотрели как на героинь. Луве закрыл окно и сел за рабочий стол. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Куда они подались? Что способны натворить? Женщина из полиции не слишком распространялась насчет того, в чем подозревают девочек. Кражи и нанесение увечий. Но о подробностях полиция умалчивала, и среди обитательниц интерната уже поползли слухи. Например, что Нова и Мерси до полусмерти избили какого-то парня, угнали машину и не исключено, что похитили большую сумму денег. В дверь постучали, и в кабинет вошла женщина лет пятидесяти — та, что уже допрашивала Луве. Женщина села на стул для посетителей; в руках у нее была записка, которую Луве обнаружил под “дворником” своей машины. — Мы провели несколько графологических экспертиз, и с большой вероятностью можно сказать: сообщение вам оставила Нова. У вас не появилось мыслей насчет того, что она хотела сказать? Едва Луве услышал, что Нову и Мерси объявили в розыск, как сразу понял, кто написал записку. — Не появилось, — ответил он. — Может, она просто решила подать мне весточку? — Дарю тебе утро, дарю тебе день? — Женщина что-то записала себе в блокнот, после чего подняла глаза на Луве. — Девочка что, влюблена в вас? Луве удивился. — Нет, вряд ли. — Значит, у вас исключительно профессиональные отношения? У Луве возникло чувство, словно его в чем-то обвиняют, но он понимал, что ему задают самые обычные, стандартные вопросы, и ответил: — Да. — И тем не менее девочки заехали к вам домой? — По всей очевидности. — Мы установили, что сегодня около шести утра они были в Упсале. Сняли деньги из банкомата или до, или после того, как заехали к вам. Вы говорили, что вышли из дома около семи? — Да, без нескольких минут семь. Без пяти-без десяти семь. — И из уголовной полиции вам позвонили, когда вы уже ехали на работу, чуть меньше, чем через час? — Да. Я уже говорил: они хотели прислать сюда своего человека. — Вы можете подтвердить, что всю ночь оставались у себя в квартире? Луве не поверил своим ушам. — Вы думаете, я им помог? И записку они оставили в знак благодарности? — Отвечайте на вопрос. — Нет… Я спал, один. Я сейчас ни с кем не живу. — Хорошо, спасибо. — Женщина бегло просмотрела свои записи. — Можете добавить еще что-нибудь, что помогло бы полиции? Луве поразмыслил. — Вчера незадолго до терапевтической сессии с Новой связался через чат один человек, и Нова сказала, что уверена — именно он занимался ее обработкой пять лет назад. Женщина вздрогнула. — И кто это? — Не знаю… Во всяком случае, она мне так сказала. Он называет себя Петер, или Повелитель кукол. Еще — Puppet Master, или Master of Puppets. Женщина записала и поинтересовалась, о каком чате речь. — Забыл спросить. Но насколько я понял, тот человек вчера удалил свой аккаунт. У вас есть мобильные телефоны девочек, там должен быть мессенджер. — Значит, у здешних девочек есть круглосуточный доступ к телефонам и интернету? — Да, за исключением, разумеется, времени сессий. Интернат — не тюрьма. Женщина кивнула, и Луве показалось, что она закатила глаза.