– Ты невероятно подозрительна. Я хотела было возразить, но поняла, что не могу, и разумно пропустила ее замечание мимо ушей. – Наверное, он меня не узнал. – На меня нахлынула дикая смесь облегчения и разочарования, приправленные трепетом предвкушения. – Но знаешь что? – Что? – Я не понимаю, испытываю я облегчение или разочарование от того, что он меня не узнал. И радуюсь ли тому, что может узнать. – Покачав головой, я рассмеялась. – Я просто не знаю, но это неважно. То, что… что произошло между нами, было только один раз. Это просто… случайность. Такое больше не повторится. – Ну конечно, – пробормотала Тони. – Я даже не думаю, что он хотел бы это повторить, особенно теперь, когда знает, кто я такая. Если знает. – Ну-ну. – Но я пытаюсь сказать, что нечего даже рассуждать об этом. Имеет значение только то, что он сделает со своей осведомленностью, – закончила я и кивнула. У Тони был такой вид, словно она вот-вот захлопает в ладоши. – Знаешь, что я думаю? – Боюсь услышать. Ее карие глаза заблестели. – Дела принимают очень интересный оборот! Глава 12 На следующее утро я сидела в просторном, залитом солнцем атриуме с Тони и не с одной, а даже с двумя леди-в-ожидании, удивляясь тому, как меня угораздило попасть в такую ситуацию. Мои прогулки всегда хорошо планировались по времени, чтобы кроме меня в помещении никого не было, особенно если я ходила в атриум. Когда я полчаса назад пришла сюда, тут, как всегда, было абсолютно пусто. Но через несколько минут все изменилось. Мы сидели с Тони и ели крохотные сандвичи, которые она прихватила в другой комнате, но тут явились Лорен и Дафина. И хотя я сидела очень пристойно – руки сложены на коленях, лодыжки скрещены, а ступни спрятаны под подолом платья цвета слоновой кости, – мне не следовало здесь находиться. Не следовало здесь сидеть, поскольку леди-в-ожидании расположились за тем же столом, что и я с Тони. Ситуацию легко можно истолковать таким образом, будто я общаюсь с ними, а это строжайше запрещено жрецами. По их словам, общение – слишком большая вольность. Хотя я не общалась. Наверное, я представляла собой картину благовоспитанности и безмятежности. Или меня можно было принять за статую Девы в вуали. Внешне я казалась спокойной, но внутри представляла собой измученный комок нервов. Отчасти это из-за недосыпа прошлой ночью – ну, если честно, несколько ночей. А отчасти потому, что мне непременно поставят в вину присутствие Дафины и Лорен. Я даже не знала, можно ли мне находиться в атриуме. Раньше этот вопрос не поднимался и со мной никто на эту тему не говорил. Тем не менее в мои прошлые визиты в атриум там никого не было, разве что проходил случайный слуга или гвардеец. Однако леди-в-ожидании были не единственными причинами моего неуемного беспокойства. Изначальная причина стояла наискосок от моего места, держа руку на рукояти меча и бдительно следя янтарными глазами. Хоук. Так странно поднимать голову и видеть его там. И не только потому, что обычно за нашими с Тони поздними завтраками в атриуме наблюдал Рилан. С Хоуком все было совершенно иначе. Рилан обычно небрежно стоял у самого входа и пялился в сад или болтал с каким-нибудь околачивающимся поблизости королевским гвардейцем. Хоук вел себя иначе. Он нашел место, откуда открывался обзор на весь ярко освещенный атриум и сад снаружи. К счастью, из этих окон не видно роз. К несчастью, я часто ловила себя на том, что смотрю на фонтан с Девой в вуали. Всего за один день фонтан превратился в болезненное свидетельство того, насколько небрежным стал Рилан с точки зрения обеспечения безопасности. Конечно, раньше на меня никто не покушался, вот он и расслабился. Мне было неприятно это признавать – как будто я его предаю. Но не только замена Рилана делала этот поздний завтрак столь отличным от прежних. Еще одним отличием было появление двух леди-в-ожидании. Полагаю, это вообще их первое посещение атриума со времени прибытия в замок Тирман. Дафина, вторая дочь богатого торговца, обмахивалась шелковым лиловым веером с таким остервенением, словно старалась убить какое-то видимое только ей насекомое. Хотя в окна лились лучи предполуденного солнца, в атриуме было прохладно, и я сомневалась, что Дафине стало жарко от огуречных сандвичей и чая. Лорен, вторая дочь успешного финансиста, прекратила нашивать крохотные стразы на маску для предстоящего Ритуала и полностью сосредоточилась на темноволосом королевском гвардейце, ловя каждое его движение. Уверена, она теперь знает, сколько вдохов в минуту делает Хоук. В глубине души я знала, почему не ушла из атриума, как следовало сделать и как ожидала от меня Тони. Я поняла, почему рискую нарушить запреты ради того, чтобы просто сидеть и думать о своем. Меня увлекли ужимки этих двух леди-в-ожидании. Лорен уже сделала несколько попыток привлечь внимание Хоука. Притворившись, что увлечена птичкой с синими крыльями, прыгающей по веткам ближайшего к окну дерева, она уронила мешочек со стразами, и Хоук галантно помог их собрать. Затем Дафина притворилась, что по какой-то непонятной причине падает в обморок. Каким-то образом вырез ее голубого платья соскользнул так низко, что мне стало интересно, как ей удалось не выпасть из него. Я бы не смогла потерять платье, даже если бы оно горело. У моего были струящиеся рукава, крохотные бусинки и лиф почти до самой шеи. Ткань такая тонкая и изящная, что не скрыла бы набедренные ножны с кинжалом. Я верну их на место, как только смогу переодеться во что-то другое. Как джентльмен, Хоук проводил Дафину до ее кресла и принес ей стакан мятной воды. Чтобы не отставать, Лорен испытала приступ внезапной и необъяснимой головной боли, который быстро прошел, как только Хоук одарил ее улыбкой, отчего на его правой щеке появилась ямочка. Не было у них ни головной боли, ни обморока. Я из любопытства отпустила чутье и не ощутила ни от одной из леди-в-ожидании ни боли, ни страдания, кроме легкой печали. Возможно, печаль вызвала смерть Малессы, хотя о ней никто не говорил. – Знаете, что я слышала? – Дафина захлопнула веер и прикусила нижнюю губу, глядя на Хоука. – Кое-кто… – она понизила голос и растягивала слова, – стал часто посещать один из этих… – Она бросила на меня взгляд. – Один из этих притонов в городе. – Притонов? – переспросила Тони, перестав делать вид, что двух леди здесь нет. Я не могла ее винить. Она дружила с этими леди-в-ожидании, и хотя те прекрасно знали, что им нельзя со мной сидеть, Тони, похоже, так же развлекалась их уловками, как и я. Дафина бросила на нее многозначительный взгляд. – Ты знаешь, что это, – там мужчины и женщины играют в карты и другие игры. Тони вскинула брови. – Ты говоришь о «Красной жемчужине»? – Старалась сказать это уклончиво. – Дафина со вздохом метнула многозначительный взгляд в мою сторону. – Но да. Я чуть не рассмеялась над попыткой Дафины уберечь меня от знаний о таком месте. Интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что я там побывала? – И что ты слышала о том, что этот человек делает в таком заведении? – Тони толкнула меня ногой под столом. – Наверное, играет в карты? Или ты… Прижав руку к груди, она со вздохом обмякла на стуле. Из замысловатого узла, в котором она безуспешно пыталась удержать свои волосы, выбился локон. – Или ты думаешь, что он там играет в другие, более запретные… игры? Уж Тони точно знала, что Хоук делал в «Красной жемчужине». Я хотела пнуть ее… конечно, как Дева. – Уверена, он играет в карты, только и всего. – Лорен выгнула бровь и прижала желто-красный веер к своему темно-синему платью. Контраст между веером и платьем был… ужасным, но вместе с тем интересным. Я перевела взгляд на ее маску. На ткань уже были нашиты стразы всех цветов. Уверена, когда она закончит, маска будет выглядеть так, словно на лицо Лорен стошнило радугу. – Если это все, чем он там занимается, то это было бы… разочаровывающе, – добавила она. – Думаю, когда он туда приходит, то занимается тем же, чем и все, – сказала Тони шутливым тоном. – Находит кого-нибудь, чтобы… провести свободное время. Она бросила на меня озорной взгляд. Надо будет заменить сахар, с которым Тони любит пить кофе, крупной солью. Она знает, что я не присоединюсь к беседе. Я не могу. Мне нельзя разговаривать с леди, и я по-прежнему не могу говорить с Хоуком или в его присутствии. Когда вчера вечером он спросил, не желаю ли я куда-нибудь пойти после ужина, я отрицательно покачала головой, и больше он со мной тоже не говорил. Как и раньше, я не знаю, испытала ли я облегчение или разочарование. – Нельзя говорить о таком в этой компании, – предостерегла Дафина. Тони поперхнулась чаем, и я закатила глаза под вуалью. – Полагаю, если бы мисс Уилла жила в наше время, она завлекла бы его в свои сети, – сказала Лорен, и я заинтересовалась. Неужели она говорит об Уилле Колинс? – И написала бы о нем в своем дневнике. О да, она бы написала. Мисс Уилла Колинс жила в Масадонии лет двести назад. Похоже, она вела очень… бурную любовную жизнь. Мисс Колинс подробно и откровенно описывала свои скандальные любовные связи в дневнике, который попал в Библиотеку как своего рода историческая хроника. Я сделала мысленную заметку попросить Тони принести мне этот дневник. – Я слышала, она писала только о самых умелых… партнерах, – прошептала Дафина, хихикнув. – Если кто-то попадал на эти страницы, можно было не сомневаться, что это означает. Я знала, что это означает. Благодаря ему.