Если они решат, что в Масадонии я больше не в безопасности, они потребуют вернуть меня в столицу, хотя до моего Вознесения еще почти год. Но не это вызвало холод в моей груди, растекшийся по всему телу. Герцогиня дала понять, что главная забота – не допустить, чтобы Вознесению помешали. И есть только один способ. Королева может подать богам прошение ускорить Вознесение. * * * Рано утром, когда солнце светило слишком ярко для столь близкого к зиме дня, я стояла рядом с Виктером у подножия Нетленных холмов, перед храмами Рахара, предвечного бога, и Ионы, богини возрождения. Нависшие над нами храмы, сооруженные из самого черного камня с дальнего востока, оба были размерами с замок Тирман. Тени от них закрывали половину ложбины, но не то место, где мы стояли. Словно боги проливали свет на нас. Мы молча наблюдали за тем, как обернутое саваном тело Рилана Кила поднимают на погребальный костер. Когда я присоединилась к Виктеру, одетая не для тренировки, а в белое и в вуаль, он смирился. Он знал, что не отговорит меня, и ничего не сказал, пока мы шли к месту похорон, где собрались все жители Масадонии. Хотя мое присутствие вызвало множество потрясенных взглядов, никто не спрашивал, что я здесь делаю. И даже если бы мне что-нибудь сказали, я бы не изменила своего решения. Быть здесь – мой долг перед Риланом. Мы стояли в задних рядах небольшой толпы, в окружении королевских гвардейцев и гвардейцев с Вала. Из уважения к ним я не хотела подходить ближе. Рилан был моим телохранителем, другом, а им был братом, и на них его смерть повлияла иначе. Верховный жрец в белой мантии говорил о силе и смелости Рилана, о славе, которую он обретет в компании богов, о ждущей его вечной жизни, и в моей груди росла ледяная боль. Рилан на погребальном костре казался таким маленьким, словно уменьшился в размерах. Жрец полил его тело маслом и посыпал солью. В воздухе поплыл сладкий аромат. Гриффит Янсен, капитан королевской гвардии, вышел вперед с единственным факелом. Его белая накидка развевалась на ветру. Капитан Янсен повернулся к нам и стал ждать. Я не сразу поняла кого. Виктера. Поджечь костер поручат ему, как ближайшему соратнику Рилана. Он шагнул было вперед, но остановился и глянул на меня. Ясно, что он не хотел меня оставлять, даже в окружении десятков гвардейцев, когда очень маловероятно, что может что-то случиться. О боги. До меня дошло: мое присутствие мешает ему отдать дань уважения. Вчера вечером мне и в голову не пришло, что именно поэтому он не хотел, чтобы я шла с ним. Я даже не подумала, каким ударом это будет для него. Чувствуя себя эгоистичной дурой, я собралась было уверить, что буду в безопасности, пока он отдает долг уважения. – Я за ней присмотрю, – произнес глубокий голос за моей спиной. Голос, который я не должна была знать, но знала. У меня внутри все оборвалось, словно я стояла на краю пропасти, и в то же время заколотилось сердце. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Хоук Флинн. О боги! После всех минувших событий я почти забыла о Хоуке. Ключевое слово – «почти», потому что, проснувшись в это утро, я жалела, что не дождалась в «Красной жемчужине» его возвращения. Я боялась, что враги схватят меня и подвергнут ужасной участи или убьют прежде, чем я испытаю то, о чем люди говорят только шепотом. Стальные серо-голубые глаза Виктера глянули поверх моего плеча. Прошло несколько долгих, напряженных мгновений. Гвардейцы наблюдали за нами. – Присмотришь? – Ручаюсь своим мечом и своей жизнью, – ответил Хоук, становясь рядом со мной. В ответ на это обещание у меня внутри опять все затрепетало, хотя я знала, что так сказал бы любой гвардеец, будь он с Вала или защитник Вознесшихся. – Капитан говорит, на Валу ты один из лучших, – произнес Виктер так тихо, что слышали только Хоук и я. – Говорит, что много лет не видел такого мастерства в обращении с луком и мечом. – Я мастер в своем ремесле. – В каком же? – спросил Виктер. – Убивать. Этот простой, короткий ответ, сорвавшийся с его губ, так твердо сжатых и таких мягких на ощупь, потряс меня. Но это слово не напугало меня, а вызвало совершенно иную реакцию, которая, наверное, должна была меня встревожить. Или, по крайней мере, заинтересовать. – Она – будущее этого королевства, – предупредил Виктер, и я поежилась от странной смеси неловкости и нежности. Он произнес то, что говорили все, от герцогини до королевы, но я знала: его слова относятся к тому, кто я такая, а не к тому, что я значу. – Вот кто стоит рядом с тобой. – Я знаю, с кем стою рядом. Из моего горла рвался истерический смешок. На самом деле он понятия не имеет, кто стоит рядом с ним. Хвала богам, мне удалось подавить смех. – Со мной она в безопасности, – добавил Хоук. Да, это так. И не так. Виктер посмотрел на меня, и я смогла только кивнуть. Говорить нельзя. Если я заговорю, Хоук может узнать мой голос, и тогда… боги, я даже помыслить не могла, что тогда будет. Бросив на Хоука последний предостерегающий взгляд, Виктер развернулся на каблуках и направился к гвардейцу, держащему факел. С бьющимся сердцем я быстро взглянула в сторону Хоука. И сразу об этом пожалела. В ярком свете утреннего солнца, когда иссиня-черные волосы не закрывали лицо, его черты казались тверже, суровее и еще прекраснее. Губы плотно сжаты, никакого намека на ямочку. Он был в той же черной униформе, что и тогда в «Красной жемчужине», но сейчас на нем еще кожаная с железом броня гвардейца с Вала. На боку висел широкий меч с темно-рубиновым лезвием из кровокамня. Почему он вызвался присматривать за мной? Здесь стояли десятки королевских гвардейцев. Это им следовало так поступить. Скользнув взглядом по толпе, я поняла, что все они стараются на меня не смотреть. Интересно, это потому, что они редко меня видят, или потому, что они боятся наказания герцога и богов, если вообще на меня посмотрят? Их долг – отдать жизнь за ту, к кому нельзя приближаться без позволения. За ту, на кого нельзя глазеть слишком долго – это считается непочтительным. Тревожная ирония ситуации лежала на их плечах тяжким грузом. Но Хоук совсем другой. Он никак не мог узнать, что это я была в «Красной жемчужине». Он никогда раньше не слышал моего голоса, и сомневаюсь, что у меня такие узнаваемые губы и подбородок. Герцогиня говорила, он прибыл из столицы с блестящими рекомендациями и, скорее всего, станет одним из самых молодых королевских гвардейцев. Если Хоук этого хочет, ему наверняка поможет то, что он вызвался за мной присмотреть. И в королевской гвардии внезапно появилось свободное место. Разве нельзя такое предположить? На его челюсти дрогнула мышца, что сразу меня заворожило. Но я тут же вспомнила, зачем я здесь. Вовсе не для того, чтобы сквозь вуаль пожирать глазами Хоука. Я перевела взгляд на Виктера, который шел к погребальному костру. Мне ужасно хотелось отвернуться или закрыть глаза, когда он опустил факел. Я не отвернулась. Я смотрела, как пламя облизывает дрова; слышала, как тишину нарушило потрескивание древесины. Мои внутренности сжались, когда пламя вспыхнуло, охватывая тело Рилана, а Виктер опустился перед костром на одно колено и склонил голову. – Ты оказала ему большую честь своим присутствием, – тихо сказал Хоук, но я вздрогнула от его слов. Я повернулась к нему. Его глаза были яркими, словно сами боги отполировали янтарь и вставили ему в глазницы. – Для всех нас твое присутствие здесь – большая честь. Я открыла рот, чтобы сказать: Рилан и все они заслуживают гораздо большего, чем честь моего присутствия. Но тут же осеклась. Нельзя рисковать. Взгляд Хоука скользнул к моему подбородку, задержался на уголке рта, где, как я знала, кожа была воспалена. – Ты пострадала. – Это был не вопрос, а утверждение, произнесенное твердым, как гранит, тоном. – Будь уверена, что больше такого не случится. Глава 9 Я пригибалась и вертелась, кожа взмокла от пота, толстая коса хлестала по бокам. Я вскинула ногу, и моя босая ступня встретилась с подбородком Виктера. Застигнутый врасплох, он качнулся в сторону, а я пронеслась мимо него. Он начал было отбиваться, но вдруг замер и опустил взгляд на кинжал, который я держала у его горла. Уголки его губ опустились. – Я выиграла, – улыбнулась я. – Победа не главное, Поппи. – Нет? Я опустила кинжал и отступила назад. – Главное – выжить. – Разве это не победа? Бросив на меня косой взгляд, он провел рукой по лбу. – Что бы ты себе ни думала, это вовсе не игра.