— Падение? — я опустилась на диван, колени ослабели, но не от информации, а от всего произошедшего пару мгновений назад. Я умела бегать, а не драться. И я не знала, что могло произойти дальше. Родес провел ладонью по лицу, и я заметила кровь на его костяшках. В другой раз я помогла бы ему промыть их, помогла бы подругам, но я не знала, что могла сделать. Пока, похоже, я могла только попытаться выслушать и надеяться понять это или проснуться от очередного кошмара. Эмори расхаживала у дивана, скрестив плотно руки на груди. Брэлинн опустилась на кресло возле дивана, сжалась в комок. Моя подруга была невинной. Я была не лучшим человеком, не всегда принимала хорошие решения, но Брэлинн была чудесной. А теперь что-то менялось, и я боялась, что все это было моей виной. Родес сел на стол передо мной, осторожно прижал ладонь к моему лицу. Эмори зарычала рядом с нами, но вряд ли от ревности. Нет, Эмори злилась, что не видела то, что мы все могли. Точнее, то, что я могла. Ей не нравилось быть в стороне. — Ты упала, — тихо сказал Родес, вернув меня к разговору. — Что-то схватило меня за лодыжку. Я не упала, да? Хотя я толком не помню. Родес убрал руку, и мне тут же стало не хватать его прикосновения. Но я злилась на себя за то, что отвлекалась на влюбленность и прикосновения, когда могла сходить с ума. И Розамонд куда-то пропала, и я не знала, как мы ее вернем. — Думаю, тебя что-то схватило. Нэг. Я нахмурилась. — Нэг? — Это… тень. Отрицание света и магии, сосредоточение тьмы и магии. Она существует в хаосе междумирья. — Магия, — моргнула я. — Ты говоришь, что магия реальна. — Идем отсюда, Лирика. Он мелет ерунду. Я тут не для этого. — Это не чушь. Я видела, Эмори. Если будешь только перебивать, уходи. Ладно? Просто уйди. — Я не оставлю тебя с ним одну. — Она не одна, — громче сказала Брэлинн. — Будто ты считаешься. Я закрыла глаза, беря себя в руки, чтобы остановить спор двух людей, которые долгое время были важны для меня. Не так, мне нужно было, чтобы Эмори отступила и не срывалась из страха. Она не была язвительной, но от страха могла броситься, и люди от этого страдали. Брэлинн понимала это, но это не было правильным. — Хватит, — прорычал Родес. — Это не твое дело, но, как подруга Лирики, ты можешь остаться. Но помни, что это мой дом. Ты будешь уважать Лирику и Брэлинн или уйдешь. Мне плевать, думаешь ли ты, что можешь тут находиться. У тебя нет права тут быть. Я пыталась остановить Эмори, так что молчала миг. Мне не нравилось, что она не слушала, но я не хотела, чтобы ее выгнали. Если я пойму, что происходило, вряд ли Эмори сможет долго оставаться частью моей жизни. — Иди, Эмори. Я устала спорить с тобой, а это важно, — я посмотрела на нее, попыталась увидеть девушку, которая была мне раньше важна, а не злую женщину, которая каждый день задевала меня. — Ты не видишь, что это важно? — я прижала ладонь к груди, сердце колотилось. — Я останусь. Ради тебя. Я не знала, что это значило, но усталость мешала обдумать это. — Тогда дай Родесу объяснить. Дай мне попытаться понять, увидеть, врет ли он. Дай мне принять решение самой, — я уже так говорила, но в другом контексте, и она точно вспомнила, ведь ее глаза вспыхнули, а потом она напряженно кивнула. Я повернулась к Родесу, и он одобрительно посмотрел на меня. Я была не в настроении для таких взглядов и его одобрения, так что просто медленно моргнула. Он кашлянул. — Я должен начать сначала. — Пожалуйста. — Мир куда больше, чем ты знаешь, Лирика. Чем вы все знаете. Царство людей — его часть, но не единственная. Царство Мейсон, откуда я, лежит на царстве людей, будто еще слой, но в другом измерении. Он уже упоминал магию, и я не понимала. Он говорил о царствах, монстрах, магии и большем. Параллельные измерения? Так? Я не понимала этого, и это запутывало сильнее, чем я хотела признавать. Я все еще видела сон? Или я сходила с ума? Или… может, Родес говорил то, что многое объяснило бы, хоть я и не понимала, почему все сложилось так. — Тебе придется замедлиться. Мейсон? — Это означает дом, — прошептала Брэлинн. — Да? Это означает дом. Родес улыбнулся. — Да, в английском языке Мейсон означает дом. Это название измерения и нашего народа. Но это царство уже не целое. Потому я тут, — он выругался, и мои глаза расширились. — Простите. Я не с того начал. Это все должна была объяснять Розамонд. Она хороша со словами. Я тут, чтобы защитить ее. И найти тебя. — Меня? Зачем тебе нужно меня искать? — Видишь? У меня неправильно получается, — он быстро выпрямился, провел руками по волосам. — Нужно, чтобы это рассказывала Розамонд. И мне нужно найти ее, но для этого придется оставить тебя одну, а я не могу этого сделать. — Ты знаешь, куда ее забрали? — спросила я, переживая за девушку, которая могла стать мне подругой. Родес кивнул, а потом покачал головой, запутывая меня сильнее. — Я не знаю, на какую территорию ее забрали, но нэги забрали ее из мира людей. — Ты так говоришь, будто… ты не человек. Но выглядишь как человек, — я выдохнула. — Думаю, у меня паническая атака, — я глубоко вдохнула, он покачал головой. — Ты не паникуешь. Ты в смятении, хочешь ответы. Я пытаюсь их тебе дать, хотя не знаю, с чего начать. Даже твои подруги паникуют больше тебя. Почему так? — Шок? — я посмотрела на порезы на ладонях. — Возможно. Или потому что ты знала, что должна быть тут, что ты не просто так тут. Что все, что ты видела, медленно обретает смысл. Ты знаешь, что что-то изменилось. — Я не знаю. — Тогда давай я расскажу о мейсонах. Тысячу лет назад было только одно царство магии, Мейсон. Оно еще там, но не такое, как раньше. Царство до этого было из пяти королевств с королями и/или королевами, которые вместе оберегали народ и сохраняли баланс магии. — Пять королевств, — прошептала я. Я вспомнила, как сны всегда делились на пять частей — порой на четыре — но я не понимала. — Да. Огонь, Земля, Вода, Воздух и Дух. Я догадывалась до его слов, но все равно не понимала. — Звучит как детская игра, — прошептала Эмори. — В произошедшем нет игры. Больше пяти сотен лет покоя и мелких стычек прошло, и многие королевства смешались, магия вскоре стала связанной парами, кроме повелителей Духа, — он кашлянул. — Повелители Земли и Огня сблизились, как и повелители Воды и Воздуха. Дух всегда стоял отдельно, но этих повелителей было мало. Всегда. — Ты хочешь сказать, что ты… повелитель? Так ты это зовешь? Родес кивнул, протянул руку. Его серебряные глаза стали ярче, и вихрь ветра закружился на его ладони. Я резко вдохнула, Эмори быстро попятилась, а Брэлинн склонилась ближе с восторгом. — Ветер, — прошептала я. — Ты повелеваешь ветром? — магия. Я смотрела на магию и не убегала с криками. Это было правдой. Все это. И я знала, что мне не снилось. — Не только, — он склонился и взял стакан воды, который я не заметила до этого. Ветер пропал, он налил воду в свои ладонь, сложенную чашей, ни капли не упало мимо. Вместо этого вода закружилась над его ладонями, и сквозь бреши между его пальцев замерцал свет. Когда он опустил стакан и поднял другую руку, вихрь ветра вернулся. Родес соединил ладони, создал воронку ветра и воды, и это меня потрясло. Магия была настоящей. — Это был не фокус, — тихо сказала Эмори без эмоций в голосе. — Нет, — тихо сказал Родес, щелкнул пальцами, и ветер пропал, вода вернулась в стакан перед ним. — Не фокус. — Это настоящее, — сказала я. — Но я все еще не понимаю. Почему эти… нэги, так ты их назвал? Почему они напали на Розамонд? — почему я так долго их видела? — Я не знаю, были они за ней или за тобой, но позволь мне сперва продолжить. На чем я остановился? — Думаю, королевства пали, — ответила Брэлинн. — К этому вела история. Родес склонил голову, разглядывая ее. — Откуда ты это узнала? — Разве не все великие цивилизации были обречены? Пока были без изменений? Я смотрела на подругу, снова пораженная ее умом, который она скрывала порой от других. Но Родес это увидел, и за это я была благодарна.