– Я называю её Дело, – произнёс он, широко улыбаясь. К вящему изумлению зрителей, Морег тоже улыбнулась. Она провела рукой по отполированной поверхности метлы и сказала: – Совершенство! Метла – и при этом не метла! – Глаза её блестели. Повисло молчание. Через некоторое время Чопак закрыл рот и повернулся к Иве: – Так, тебе… Это я уже знаю. Как только я тебя увидел – сразу понял: вот эта девочка. – И он вывел вперёд среднего размера метлу, скользящую легко, как пёрышко. Древесина ручки отливала серебром, а среди прутьев виднелись длинные белые хвостовые перья. Она была просто прекрасна. Ива во все глаза глядела на метлу, а та исчезла прямо на глазах, слившись с окружающей обстановкой. – Это, – Чопак подвёл метлу к Ивиному бедру, – Шёпот. Очень редкий вид – Гонщик-Невидимка. Она совершенно необыкновенная: мы обнаружили её в минувшую среду, и никто не помнит, чтобы мы её делали, а это очень странно – такое ведь трудно забыть. Эти белые перья напоминают мне перья облачных драконов, но о них, разумеется, и речи быть не может: в Старфелле облачных драконов многие годы никто не видел. Давай попробуй. С колотящимся сердцем Ива взялась за гладкую рукоять, перекинула ногу и уселась верхом. Метла очень медленно стала подниматься, но едва девочка оттолкнулась ногами от земли, она взмыла так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел. Ива взлетела вверх и понеслась над деревьями. Зелёные глазёнки Освина выглянули наружу, и он выдохнул: – О нет! Ива сделала круг и воссоединилась с остальными (а также со своим желудком, ухнувшим куда-то вниз). Без всяких сомнений, это были лучшие мгновения её жизни – она вся прямо сияла. Однако, мысленно пересчитав свои шпорглы, Ива почувствовала тяжесть обрушившейся на неё реальности: нечего и надеяться, что Шёпот окажется ей по карману. Но когда они спросили Чопака о цене, тот настоял, чтобы они приняли мётлы в дар. – Мы хотим помочь вашей миссии, так что считайте этот подарок нашим вкладом в то, чтобы вы нашли пропавший день. Удачи, юная Ива, – добавил он, пока девочка в который раз бормотала «спасибо». Конечно, они собирались поскорее отправиться дальше, но смогли покинуть Реддич только около полудня. И не сказать чтобы Ива торопилась. Ей очень понравилось у мементонов, и к тому же – чудо из чудес – она покидала Реддич на собственной метле. Единственный, кто казался крайне недовольным, – это Освин, который теперь, вдали от мементонов, снова обрёл голос. – Поедем куды-то, толковала она, – бубнил он мрачно. – Спасём мир, толковала она! – он фыркнул. – И ничегонюшки не говорила про никакое летание на мётлах-вётлах-шмётлах! Неподалёку, у костра на краю леса, сидел мальчик и обдумывал месть обманувшим его людям. Лицо было скрыто капюшоном, он неотрывно смотрел на пламя тёмными глазами. Его пальцы сжимали шкатулку, за обладание которой его однажды уже упекли под стражу. Ему не терпелось покончить со всем этим. Навсегда прекратить притворяться. Какой-то старик положил ему руку на плечо. – Мы разыщем их, сынок, – сказал он. – И до чего же это будет славная победа! – Да, отец, – кивнул мальчик, быстро пряча шкатулку. Человек снисходительно улыбнулся, а затем повернулся к остальным. Ему не терпелось вернуться в крепость, в свою удобную кровать… Но слухи, дошедшие до него – что ведьма, похоже, наконец нарушит закон и её можно будет схватить, – никак нельзя было проигнорировать. Он подхватил флягу и присоединился к другим молящимся. Он не видел, как дёрнулись губы мальчика, стоило ему отойти. И не заметил, как отвращение от прикосновения его руки исказило юные черты. Ему было неведомо, что сердце мальчика превратилось в камень. Если бы он только знал, если бы мог предположить, о чём сейчас думает этот мальчик с каменным сердцем! «Триумф будет принадлежать мне одному…» 6 Запретный (ныне) город Зорок-Бугор Одно из самых счастливых воспоминаний Ивы было о дне, когда очередной эксперимент бабушки Флосси с зельями не удался и в итоге она приготовила шоколад. До настоящего момента Ива полагала, что это и есть образцово-показательный момент счастья. Но сейчас, мчась на Шёпоте над изогнутыми серебристыми озёрами по безоблачному и бескрайнему небу, она не могла сдержать торжествующей улыбки. Она слегка закоченела, а свалявшиеся волосы превратились в сплошной шлем со следами птичьего помёта (из-за голубя, решившего попрактиковаться в прицельной стрельбе), и Освин ныл не переставая, но она была в высшей степени, бесконечно счастлива. Счастлива до тех пор, пока рядом с её метлой не пронёсся рой полыхающих стрел и она чуть не свалилась от страха. Она закричала и вцепилась в Шёпот. – Это предупредительный залп. Похоже, королевская армия заявила права и на воздушное пространство… Придётся приземлиться перед городскими стенами, – сказала Морег, подлетев к Иве сбоку. – Они не дадут нам пересечь границу города. Лучше войти пешком, а там уж, когда отыщем хоть какие-то подсказки о местонахождении сказителя забытого, полетим дальше. С замирающим от страха сердцем Ива полетела за Морег, стараясь держаться на расстоянии от оранжевого пламени двигателей её метлы. Сердце у Ивы всё ещё было в пятках. На крепостных стенах она видела лучников с их пылающими стрелами. Подлетев к внешней городской стене, ведьмы приземлились подальше от любопытных глаз. – Они тут не больно сговорчивые, когда речь заходит о магии, – объяснила Морег, – а мётлы окончательно выведут их из себя. Лучше просто затеряться в толпе. Ива кивнула. Но сердце продолжало трепыхаться в груди. – Я спрячу мётлы у себя в кладовке: не стоит нам обнаруживать свою суть перед солдатами. Я уже говорила: они не слишком сговорчивые. Ива была согласна, но при этом в руках у неё оставался мохнатый саквояж, где сидел Освин. По пути к городским воротам из него отчётливо доносился высокий панический голосок, что вызывало некоторую тревогу: – О нет! О мойна жадна тётушка! Осбертруда, за что ты прокляла нас, кобольдов?! Опыт говорил Иве, что Освин начинает так паниковать, только когда чует приближение могущественной магии и испытывает жуткий испуг. Кстати сказать, это случалось всякий раз, как в комнату заходила её сестра Камилла. Но не успела она толком поразмыслить о его реакции, как Морег негромко выругалась тоном так-я-и-думала: долговязый тощий паренёк в длинной коричневой рясе с тремя золотыми стрелами на груди вывернул из-за поворота стены и уставился на них в явном изумлении. У него были совершенно прямые, похожие на солому светлые волосы – словно тростниковая крыша на голове, – а бледное лицо щедро усыпано прыщами. Он сделал знак Уола – сложил обе руки и направил вверх указательные пальцы и мизинцы. Остановить его они не успели – он завопил «ВЕДЬМЫ!», потом «БРАТЬЯ! ОНИ ЗДЕСЬ!» – и поспешил прочь, очевидно за подмогой. – Он из Братства Уола, да? – спросила Ива в смятении, глядя ему вслед. Проблема с братьями Уола заключалась в том, что если вы натыкались на одного из них, то можно смело ожидать, что неподалёку есть и другие: в этом смысле они были немного сродни тараканам. Морег кивнула, сжимая пальцами переносицу, как будто её мучила головная боль. – Я опасалась этого, но надеялась, что у нас будет побольше времени. – Опасались чего? – не поняла Ива, не отрывая взгляда от того места, где скрылся брат Уола. – М-м-м… вы не думаете, что нам надо уносить ноги? – Пока нет. Морег поджала губы и, пошарив в кармане платья, выудила оттуда бронзовый диск размером с большое плоское печенье. Заглядывая через локоть Морег, Ива увидела, что к диску приделана большая латунная стрелка, отчего он напоминал компас, хотя вместо географических сторон света там значилась какая-то чепуха. Например, одна надпись гласила «Поворотный момент», другая предлагала: «Чайку?», третья замечала: «На твоём месте я бы делал ноги», ещё одна предупреждала: «Быть драконам», а одна сочувственно соглашалась: «Можно было и догадаться». В данный момент именно на это и указывала стрелка. Морег обречённо вздохнула: – Значит, так тому и быть. Ива кивнула на диск: – А что это такое? – О, это? – отозвалась Морег. – СказПас: он из города Библиотеполь. По идее, должен помогать с каталогизацией романов, но я нахожу его полезным и в жизни. Вот, взгляни, – и она передала штуковину Иве. Пока Ива разглядывала странный компасообразный предмет, у них за спиной раздался низкий тягучий голос: – Так-так. Неужто это Морег Вейн? Вот так сюрприз – схвачена при попытке войти в запретный город Зорок-Бугор, как я вижу. Ай-ай-ай. Обернувшись, они увидели грузного лысого брата, чёрные глазки-камешки которого аж светились от злорадства. Бок о бок с ним стояли ещё несколько членов Братства Уола, включая уже виденного ими ранее юнца. Толстый брат был облачён несколько по-иному: на груди его коричневого одеяния красовался красный круг, а три золотые стрелы внутри круга смотрели наконечниками вверх. Ива решила, что он, должно быть, кто-то старший по званию. – Запретный город? – спросила Ива, бросив на Морег удивлённый взгляд. Не могла же она, в самом деле, сознательно привести их туда, где волшебники были вне закона! – Ныне запретный, – подтвердил брат с красным кругом. Он позволил себе сдержанную зловещую улыбочку, которая шла совершенно вразрез с его дальнейшими словами. – Мы не чудовища. Бывшим жителям города мы дали на сборы целую неделю… Но да, теперь он запретный – и вы нарушаете запрет в первый же день. Глаза Морег сверкнули: – Бывшие жители… Те самые, которые в результате остались без дома? Выдворенные из собственных жилищ лишь за то, что отличаются от вас? Брат фыркнул: – Ну, если «отличаются» значит «представляют опасность», то – да… отличаются. Отделить их от остальных – это просто охранная мера. А вам мы не можем позволить уйти. Уверен, вы понимаете нашу ситуацию. – А вы – мою, – парировала Морег мягким тоном, в котором странным образом звучало куда больше угрозы. – В конце концов, со мной ребёнок, и вы же понимаете, что мне не хочется видеть, как ей угрожают. Возможно, мне придётся отреагировать немного… ну, вы догадываетесь.