– Да. Бегу, едва почую приближение людей. Это экономит время, – признался он, смущённо улыбаясь. Честно говоря, Иве эта стратегия не казалась такой уж выигрышной, но, поразмыслив над тем, что рассказывала Морег, особенно о том, как сказители забытого прощаются с жизнью, непроизвольно выбалтывая чужие секреты, признала, что стремительный побег при виде людей, может, и не лишён смысла. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовый, пурпурный и золотой, и когда они приблизились к домику, сами собой загорелись фонарики, подвешенные в воздухе с помощью магии. Почти на каждой ветви Древа росли в горшках причудливые растения, висели колокольцы и ещё какие-то предметы, поблескивающие в свете ламп. Облака расступились, и Ива разглядела то, что издалека казалось ведущими в дом ступеньками: на самом деле это были валуны разных размеров, парящие в воздухе на разной высоте. Она ступила на камень, очень стараясь не смотреть вниз. Такого странного дома ей никогда не доводилось видеть. На деревянных опорах покоилась большая веранда, вся заставленная и завешанная необычными растениями в горшках: иные были с волосами, а некоторые смотрели на неё в упор. Вслед за Нолином Самтаймзом она вошла внутрь комнаты, где стены были целиком покрыты рисунками и эскизами на тему ботаники, совсем как в его детской. Самым заметным предметом мебели был длинный стол, заставленный грязными чайными чашками, заваленный перьями и непонятными жужжащими штуковинами. Он тронул одну из них – пушистую розовую, – и она прекратила издавать звуки и с упрёком уставилась на Самтаймза глазками-изюминами. – Мехолармы, – пояснил он. – Чувствуют приближение людей и прочих незваных гостей. Тут Ива приметила в одной из банок цветки шарлотки и вскрикнула от радости. Нолину Самтаймзу это было явно приятно: – Знаешь их? Они редкие, порой вырастают на Древе и довольно безобидные – по меркам Висперии. Попробуй один, – предложил он. На вкус они были совершенно как тёплый яблочный пирог. В углу комнаты приютилась небольшая весёлая кухонька с жёлтыми деревянными полками, на которых красовалась весьма внушительная коллекция заварочных чайников – Ива насчитала минимум сотню, а также бессчётные стопки чашек и блюдец в небесно-сливово-канареечной гамме. Вот только она никак не могла взять в толк, зачем одному человеку столько посуды. Рядом с большим окном стояла деревянная кровать, накрытая кривоватым и залатанным сине-жёлтым покрывалом, на которое Нолин Самтаймз сгрузил Харольда. – Добро пожаловать, – провозгласил сказитель забытого, распахивая окно так, чтобы приземлившийся на соседнюю ветку Пернатий мог заглянуть внутрь. – Чай со специями? – спросил он дракона. – О да, целые века не пивал. С удовольствием выпью чашечку, с вашего позволения. – Разумеется, – ответил Самтаймз и, найдя ведро для Пернатия, снял с полки небесно-голубой чайник и повернулся к кухне. И тут раздался треск – это чайник разбился об пол, когда Нолин рухнул на спину и его голубые глаза снова побелели и затуманились. – Опять! – воскликнула Ива, бросившись к сказителю и пытаясь его разбудить. – Что случилось? – пророкотал Пернатий, заглянув в окно золотым глазом, который как раз занял весь оконный проём. – Он опять в обмороке! С трудом отлепив язык от покрывала, Харольд поднялся на ноги, тяжело шмякнулся на пол и принялся выть над распростёртой фигурой хозяина, лежащего среди осколков керамики (теперь стало понятно, зачем ему столько чайников). – Всё в порядке, Харольд, – сказала Ива и погладила пёсика. – Ничего ни в каком там порядке, – выпалил Освин. – С голодухи помрём при ентаком раскладе. Прошло не меньше минуты, прежде чем Самтаймз очнулся, крикнул «СХВАЧЕНА!» и очень быстро сел, глядя прямо на Иву. Выглядело это жутковато, потому что глаза у него всё ещё были белёсыми. Затем они мгновенно поголубели, а он вцепился в свою нечёсаную белую шевелюру. – Морег Вейн СХВАЧЕНА БРАТСТВОМ УОЛА?! Тебе не кажется, что с этого надо было НАЧИНАТЬ?! Ива открыла рот. – О. А… да, – выдавила она. – Я как раз собиралась сказать. Глаза Нолина Самтаймза едва не вылезали из орбит. – Вторник пропал. Вероятнее всего, украден, что может мало-помалу разрушить весь наш мир, самая могущественная волшебница Старфелла в тюрьме, а это значит… – Он посмотрел на Иву, а потом на Пернатия. Ива склонила голову: – Да, только мы и можем вернуть день и спасти мир. – Я боялся, что ты это скажешь. – И Самтаймз снова отключился. Ива вздохнула и принялась убирать осколки. Такая у неё судьба. Она ведь вообще живёт в доме, где все так озабочены собственной важностью, что не опускаются до домашних дел. Домашние дела – это про неё. Она взяла с полки новый чайник, на этот раз жёлтый, чувствуя, что жизнерадостный цвет сейчас не повредит, подобрала укатившееся ведро и налила в него для Пернатия чаю со специями. Заметив баночку с листьями верена, она решила заварить их для Самтаймза: все знают, что вереновые листочки обладают успокаивающими свойствами. Ведро чая она водрузила на ветку, и дракон с удовольствием принюхался. – То, что нужно, а то я недавно ужасно простыл, – сказал он и сделал глоток. Через мгновение у него из ноздрей повалил пар. – Уже гораздо лучше. Ива тоже отхлебнула веренового отвара и уселась в кресло. В саквояже, шумно втягивая в себя чай, хлюпал Освин. Харольд решил вернуться на кровать. Самтаймз уселся и потёр голову. – Поверить не могу, что её схватили, – горько посетовал он, как ни в чём не бывало продолжая разговор, словно и не было этих десяти минут. Он устроился в кресле напротив Ивы. Ива хлопала глазами: – А… ну да, к несчастью. – Но как?! – воскликнул он. – Ну, мы пытались войти в город Зо… – …Зорок-Бугор, да, и тут откуда ни возьмись – Верховный Магистр! На лбу у Ивы пролегли складки: – Так вы и это видели?! Ну вот, и у них были заколдованные… Он нетерпеливо отмахнулся: – …наручники, да – но ведь ей ничего не стоило от них избавиться! – Да, – медленно подтвердила Ива: ясно же, что всё произошедшее он сам увидел в её воспоминаниях. Сказитель перевёл взгляд с Ивы на Пернатия: – Я спрашиваю: как вообще могли схватить Морег Вейн?! Как она это допустила?! Уж конечно она запросто управилась бы с ними, стоило ей захотеть. – Она что, очень могущественная колдунья? – поинтересовался Пернатий. Ива кивнула, вспоминая гром и молнии, разорвавшие небо. – Не думаю, что они смогли бы это сделать без её на то согласия. Понятия не имею, зачем она им позволила. Но точно знаю, что всё это – её план. Она хотела, чтобы я нашла вас, – девочка взглянула на Самтаймза. – Вероятно, она считала, что вы сможете помочь. Он уставился на неё: – Я?! Ива кивнула: – Она сказала, что, пока мы не узнаем, кто именно украл вторник, мне нельзя пытаться призвать день обратно. Сначала надо разобраться, с чем мы имеем дело. Сказитель несколько раз моргнул, потом его взгляд затуманился, и он опять отключился. Ива вздохнула, сделала глоток чая и, взглянув на Пернатия, пожала плечами. – Чокнутый, – констатировал Освин, открыв саквояж. Он сидел, положив ногу на ногу и прислонившись спиной к драконьему яйцу. Самтаймз выпрямился: – ТЫ ЧТО, ЧУТЬ НЕ УГРОБИЛА ВЕСЬ МИР?! – Очевидно, он увидел тот момент, когда Ива попробовала призвать день и Морег Вейн запаниковала. Снаружи Пернатий потрясённо прогудел: – ЧТО?! Ты едва не угробила мир?! Ива пожала плечами: – Всего лишь «едва». – И она объяснила, что если ей удастся притянуть потерянный день в реальность, то это полностью нарушит ход времени. – Понимаете, поэтому я пока и не могу его найти. Сначала нам нужно знать, кто и зачем его забрал. Вы можете сказать, кто украл прошлый вторник? – обратилась она к Нолину Самтаймзу. Он почесал в затылке и тяжело вздохнул. Затем отпил остывшего чая и сказал: – Да всё как-то не ясно, и всё, что мне удаётся увидеть, начисто лишено смысла. – Да? – удивилась Ива. Пернатий выглядел столь же озадаченным. – И что же вам удаётся увидеть? – осведомился он.