Между тем, Катя ехала в поезде. Колёса выстукивали похоронный марш. Плацкарт был переполнен спящими людьми. Она смотрела в окно и видела своё бледное, похожее на призрака, отражение. Погрузившись в волнение, она не заметила, что поезд резко остановился, зашипел, как кобра, замер. Выйдя из оцепенения, женщина увидела, что в тамбур заходит полиция. Шестое чувство подсказало Кате, что её кошачьи жизни заканчиваются. Подхватив сумочку, она пригнулась и попятилась к выходу. Поезд, между тем, тронулся, видимо с тем, чтобы она не успела убежать. Катя уже приблизилась к выходу, как послышался окрик. – Гражданка, стойте! Катя бросилась бежать к хвосту поезда, распахивая двери вагонов, и тут же убыстряя свой шаг. Полиция, ведомая инстинктом охоты, бросилась за ней. Вот и последний вагон. Нажала стоп-кран, вылетев в тамбур, открыла дверь и, пока поезд был ещё на ходу, выпрыгнула из него. Покатилась под откос, сломала руку. Подхватившись, заторопилась прочь, прижимая руку к себе и тонко скуля. Её, однако, быстро настигли. Катя взвыла, как дикая кошка, попавшая в капкан, но остановилась. Сопротивление, воистину, было бесполезно. *** Больничные коридоры в это время суток были пустыми. Загорелся одинокий сигнал над дверью операционной. Здесь доктора и их ассистенты боролись за жизнь Сергея. Ему уже сделали две операции, но требовалось переливание крови. IV группа, резус-фактор отрицательный. Самая редкая в мире. – Где он? – Соня бежала по коридору. – Остановитесь! Это больница! Здесь нельзя бегать! – взывала к ней медсестра. – Он умирает, а вы со своими дурацкими правилами! – Вы всё равно не сможете ему помочь! Требуется переливание крови! А у нас нет нужной группы! – Я готова стать донором! – Какая у вас группа крови? – Я не знаю… Ну сделайте же что-нибудь! Усадили Соню на стул. Перетянули руку резиновым жгутом. Помазали спиртом и прокололи вену. – Ну же, ну! – торопила лаборантов девушка. – Подходит! Вы точно уверены? Решать надо быстро. – Уверена! Берите! Берите всё! *** Сергей открыл глаза. Перевёл взгляд в сторону. На соседней койке спала Соня. Она была такой красивой. Но Соня не могла здесь быть, должно быть, ему это мерещится в предсмертном бреду. В таком случае, неудивительно, что она появилась, ведь все последние его мысли были только о ней… и о том, что не сложилось. – Очнулся? Я позову доктора, – Вася встал и направился в коридор. – Подожди… – прохрипел Сергей. – Что произошло? – Мы вызвали скорую. Тебе сделали две операции и переливание крови. Соня стала твоим донором. Она беспокоилась о тебе. Знаешь, парень, несмотря на то, что с тобой произошло, я немного завидую. И он вышел в коридор. Очнулась Соня. Открыла глаза, поморгала немного, привыкая к полумраку, и бросилась к кровати Сергея. – Серёжа! Я так боялась! Я боялась, что могу потерять тебя… навсегда. Она увидела немой вопрос во взгляде детектива. – Я хочу быть только с тобой, – и она взяла его за руку. *** – Мы нашли завещание отца, – сказал Вася. – Оказывается, дарственная не обладает законной силой, во-первых, потому, что противоречит воле покойного отца Екатерины, который завещал всё исключительно будущим внукам, во-вторых, по причине отсутствия подписи матери. Так что квартира не достанется никому до совершеннолетия внучки, а Агафье Петровне придётся съехать. – А что будет с девочкой? – прохрипел Сергей. – Её отдадут генетическому отцу. – Хорошо, – сказал Сергей, докуривая. – Ну, пойдём? Войдя в супермаркет, они ушли в дальние помещения, где размещалось холодильное оборудование. Здесь пахло гнилью и дохлятиной. – Вот, значит, какова она, материнская любовь, – прошептал Сергей, открывая холодильник. В нём лежали два окоченевших детских трупика. Сергей не понимал, мальчики это или девочки, но оба, похоже, были близнецами. Топорщился нежный чёрный пушок на их головах. Рты были раскрыты в предсмертном крике. – Пять лет они лежали здесь, пока холодильник не решились разморозить. Магазин продали новому владельцу, а тот решил навести здесь лоск. Когда распродавали последние товары, обнаружили малышей, – объяснял Василий представителю полиции. – Я был здесь в тот момент, когда это вскрылось. Сергей, что ты делаешь? – Лучше помоги мне! – Сергей, ещё не полностью отошедший от операции, пытался сдвинуть холодильник в сторону. – Да ты с ума сошёл! Только что вернулся с того света, и уже не терпится отправиться обратно! Что там у тебя? – Да, вот… За холодильником обнаружился мумифицированный труп. Человек был облачён в какие-то лохмотья. Вася внезапно опустился на колени и заплакал. – Запишите и это в протокол, – мрачно сказал детектив и закурил. Полиция, шокированная вторым неожиданным открытием, даже не обратила внимание на вопиющее нарушение закона. – Здесь всё, – прошептал Сергей во тьму и вышел из супермаркета, оставив Василия наедине с его горем. *** Полиция допросила Екатерину Кукушкину, и в результате она была осуждена за убийство троих человек. Женщина оглушила своего бывшего любовника, ставшего свидетелем захоронения младенцев, и столкнула его за холодильник, в помещении, куда редко кто заглядывал. Здесь он и умер, в одиночестве и отчаянии, с разыгравшимся приступом «голосов» и осознанием того, что его драгоценная Катя убила их общих детей. *** Шёл ливень, стремившийся смыть с лица земли людские грехи. Земля омывалась благословенной влагой. И лишь одинокий детектив брёл с букетом простых ромашек, выглядевших странно в октябрьской зяби. Подойдя к дому, он хотел было нажать на кнопку домофона, но увидел понурого парня, молча курившего на крыльце. – Вы, должно быть, Сергей? – сказал он, глядя на детектива. – Да. А вы, должно быть, мой новый клиент? Парень удивлённо посмотрел на него. – Вася не зря рекомендовал вас. Понимаете, моя бабушка пропала… – Найдём, – сказал Сергей, закуривая сигарету. – Не теряйте надежду. Жертва По дороге мчался автомобиль. Шумела какая-то попса, стонала вокалистка. Мужчина отвлёкся и не смотрел на дорогу, барабаня по рулю. Внезапно под колёса выскочила пёстрая дворняга. Он чертыхнулся и дёрнул руль, но было уже поздно: описав в воздухе дугу, собачье тело рухнуло сломанной грудой. Собака не хотела умирать, но чувствовала, как жизнь оставляет её. Мужчина, вышедший из машины, смотрел на её мучения. – Блин, новая машина! Проклятая псина. Зверь жалобно посмотрел на него, дёрнулся и ушёл. Оценив вмятину на бампере, мужчина вернулся в машину, выключил музыку, треснул по рулю, показал левый сигнал поворота и поехал в сторону работы. День был безнадёжно загублен. *** Завод пел. Стропила звучали, как басовые струны. Золотились солнечные столпы, танцуя в такт фабричной суматохе. Размеренно гудел кран, повинуясь приказам лёгкой руки. Стучали вагоны узкоколейки, подвозящей шихту к развёрстой утробе доменной печи. Шипели капли опадающего в ванну металла, потрескивало берёзовое бревно, дразнящее высокое пламя расплава. Завеса пара лёгким порывом вырвалась после погружения дерева в оранжево-золотистое море меди. Брызги попали на тёмный молескин плавильщика, и он прикоснулся к своим крагам. – Саня! Пошли жрать! – крикнул мастер. – Федя, смени его! Плавильщики поменялись местами. Названный Саней откинул забрало щитка и вытер испарину. Присоединившись к мастеру, он направился в сторону столовой. Над ними, как парящий коршун, завис кран, замолк, остановился. По тонким рейкам лесенки загрохотали чьи-то шаги, и Саня притих, залюбовался стройной фигуркой крановщицы. – Маря, – улыбнулся мастер. – Санёк-то глаза на тебе оставил. Маря вспыхнула до корней огневеющих волос, что было очень заметно при её белой коже. – Сергеич, ну ты чего? – пихнул мастера в бок плавильщик.