Тайен взял меня за плечи и немного сжал, заставив посмотреть на него. — Они проводили их не над тобой, а над собой. А ты — удачный результат. Твой брат — нет, его кровь больна, но не ты, Лили. Потому они и назвали тебя так — в честь цветка возрождения из кроктарианской легенды, понимаешь? Поэтому ты и пережила реверсивное переливание, подтвердив тем самым нашу с тобой генетическую совместимость. Нет, я совершенно не понимала. Отказывалась, отвергала эти дикие умозаключения. Такого быть не могло! Просто не могло. Я не результат жутких экспериментов каких-то учёных из чужой галактики. Моя мама пела мне земные песни на ночь и не спала у кроватки, когда у меня была высокая температура. А отец катал на плечах и играл со мной в куклы. Разве так ведут себя с объектом эксперимента? Нет! У меня была семья, которую сломали эти жуткие существа. — Прекрати! Это всё неправда! — я толкнула командора в грудь, но на него это не возымело никакого воздействия. Он лишь крепче сжал мои плечи. — Лили, они и правда тебя любили. Возможно, даже настолько, что скрыли свою удачу от правительства. — То есть от тебя? – я почувствовала горечь в горле от сказанных слов, мне хотелось высвободиться из его рук. — И от меня тоже. От всех. Любили так сильно, что сбежали и спрятались, как могли. Замели следы. — И что теперь? Что ты будешь делать? Надо мной станут ставить эксперименты? — мой собственный голос дрогнул. Тайен смотрел мне в глаза, а под лёгкой белой рубашкой появилось размытое свечение. Внутри меня стал растекаться странный жар. Он затоплял все чувства: страх, обиду, шок от того, что я узнала. Проникал в кончики пальцев, заставляя их неметь, а щёки пылать. * lUlIOHYb (Промокод к роману Маши Малиновской "Я вернусь в твою жизнь") — Только один. И я проведу его сам, — прошептал командор, а потом его губы накрыли мои. Глава 42. Морок и просветление Глава 42. Морок и просветление. Это было так, словно только для этого я и была создана. Будто в этом было моё предназначение. Тепло заструилось от его губ по моим венам и стало распространяться по всему телу. Я никогда раньше не целовалась, не ощущала мужских губ на своих. Только родственные поцелуи Шейна в щёку, но это ведь совершенно иное. Губы Тайена были мягкими и нежными, они прижались к моим, а потом мягко раскрыли их, похитив мой вздох. Его ладонь скользнула мне в волосы и обхватила затылок, вызвав миллион мурашек по всему позвоночнику. Колени подогнулись от избытка ощущений, когда я почувствовала, как язык командора скользнул в мой рот. Но Тайен не дал мне упасть и лишь крепче прижал к себе, заставив ощутить через тонкие ткани наших одежд его горячее тело. Набравшись смелости, я попробовала ответить, чем вызвала судорожный вздох моего захватчика. Сейчас я не осознавала действительность, совершенно забыла, кто я и кто он, почему я здесь и с какой целью. Мысль о том, что я результат генетических экспериментов между инопланетными расами тоже ушла на второй план. Были лишь губы, нежно терзавшие мои, и руки, сладко сжимающие мое тело. Было только дыхание, ставшее единым на двоих. — Лайлэйн, — горячо прошептал командор, оторвавшись от моих губ. — Я грезил об этом с того самого момента, как увидел тебя — дрожащую на кресле от ужасов адаптационной сыворотки. Мне хотелось сделать что угодно, лишь только бы оградить тебя от боли. Он подхватил меня на руки, в два шага пересёк комнату и мягко опустил на постель. Дрожь, зародившаяся внутри, стала разливаться по всему телу. Тайен опёрся коленом о постель и склонился надо мной, глядя в глаза. Его взгляд горел, полосы на шее сияли стальным мягким блеском, завораживая и околдовывая. Он снова приник ко мне поцелуем, но уже совершенно иным. Теперь это не было похоже на мягкое прикосновение. Теперь это был властный, подчиняющий напор, ломающий стены и любые преграды. Меня переполняли ощущения, и я выгнулась ему навстречу от разряда тока, прошившего моё тело от низа живота и до самой шеи. Широкая ладонь командора скользнула вниз к подолу моего платья. Я понимала, что нас ждёт, осознавала, хоть сама никогда ничего подобного и не делала. И сейчас мне хотелось этого. Крепкие пальцы прошлись по коже моего бедра и сжали его, вырывая обоюдный вздох. И сладко было, и страшно одновременно. И стыдно, ибо сейчас я предавала всю свою расу, свои убеждения и взгляды. Предавала добровольно и с желанием. Сладкие прикосновения губ перешли на нежную кожу моей шеи, заставляли изнывать от непривычного желания и задыхаться в ожидании неизведанного. Плавиться в руках моего захватчика и мучителя. Тайену Яжеру удалось отобрать у меня не только физическую свободу, но и свободу воли. Он подчинял меня, заставляя с жаром отвечать на его ласки. Гореть в его руках, желая продолжения. Сделал так, что я сама захотела подчиниться. Свечение полос под рубашкой стало ещё ярче. Оно манило, вызывая непреодолимое желание прикоснуться к ним. Я, набравшись смелости, сжала дрожащими пальцами край его рубашки и потянула вверх, помогая командору избавиться от неё. Он замер, удерживаясь надо мной на руках и позволяя рассмотреть ближе. Я подняла руку и коснулась пальцем тонкой, слабо сверкающей полосы. Уже не с таким страхом, как тогда в его комнате, и не отдёрнула руку тут же, как лёгкое электричество мягко кольнуло в ответ. Это было странное ощущение и почему мне очень-очень нужное. Какое-то естественное и будто-то даже привычное. Желанное. Я стремилась к нему, будто плыла по воде — мягко, плавно, легко. Я провела пальцем по полосе от самой шеи и до её окончания на груди, наблюдая, как за моим прикосновением тянется более яркий след, через доли секунд возвращающийся к своему привычному. Он тоже реагировал, и осознание этого волновало ещё больше. Моё тело было готово принять его. Оно жаждало этого, и я не могла противиться. Да и не хотела. Я распахнула глаза, посмотрев в лицо командора, а он мягко улыбнулся в ответ, а потом склонился и снова пленил мои губы. Ещё жарче и ещё желаннее оказался этот поцелуй, в котором я растворялась без остатка и без памяти. И внезапно в комнате раздался треск, а через несколько секунд неестественной тишины послышалось шипение. Пространство вокруг стало заполняться едким дымом, что вызывал кашель и слёзы. Тайен замер, а потом сорвался с меня. — Лили! — прохрипел он, прикрыв глаза ладонью, а второй схватил меня за запястье и почти сорвал с кровати. — Ты должна бежать! Давай же! Его согнуло пополам в жутком кашле, а я соскочила на пол и теперь растерянно озиралась вокруг, не понимая, что произошло. Паника тошнотворной волной поднималась изнутри, вызывая оторопь и растерянность. Если это дело рук Ириса Яжера, если он пошёл против власти брата, то мне не выбраться и не спастись. Я бросилась к командору, который осел на пол, а через секунду он сильно побледнел и потерял сознание. Кажется, дым подействовал на него сильнее, чем на меня. Полосы ярко заискрили и почти потухли. И в этот момент послышался треск бьющегося стекла. В окно запрыгнул мужчина, одетый во всё чёрное. Нижняя часть лица была закрыта маской, но и верхняя была плохо видна из-за дыма. Я отпрянула и закричала, когда мужчина бросился ко мне. — Эй, Лил! Тише, это я! — он сдёрнул маску, и я узнала своего брата. — Тише, малышка, теперь всё будет хорошо, я заберу тебя отсюда. — Шейн! — я бросилась ему на шею, обняв дрожащими руками. Слёзы полились теперь потоком уже не из-за дыма. — Шейн, ты здесь! Ты жив! — Давай, Лил, пошли, у нас мало времени. Бросив напряжённый взгляд на дверь в комнату, он подтолкнул меня к окну, а сам бросился к лежащему на полу командору. В руках брата блеснул нож, заставив моё сердце сжаться. — Нет, Шейн! – я подалась к брату и схватила его за локоть, повиснув. Что-то не дало мне позволить Шейну убить командора. — Он уже мёртв! Не трать время. Я солгала, но Шейн этого не понял. Брат чертыхнулся, но рванул к окну. — Давай, тебя поймают, — поторопил он меня. Я подобрала длинную юбку и позволила подсадить себя на окно. Бросила последний взгляд на недвижимого Тайена, отметив, что его полосы мерцают, хоть и блёкло, а значит, он жив. Он будет в порядке — его спасут, я была убеждена. Морок спал, и на секунду я задумалась, что, возможно, зря остановила карающую руку брата. Но ведь командор — Наместник Белой ветви правящей династии, за его смерть нас будут искать куда более тщательно. А ещё в мире людей станет намного тяжелее, если к власти вместо Тайена придёт его брат или сестра. — Лили! – подгонял меня Шейн. Я посмотрела во тьму с высоты второго этажа, закрыла глаза и прыгнула, будто в пропасть. Едва сдержала сдавленный крик, когда меня поймали сильные руки, а потом грубо забросили на плечо. — Тихо, принцесса, — приглушённо пробасил низкий голос, а потом я увидела, как рядом с глухим звуком приземлился Шейн. Мои спасители бросились к южной стене. Сейчас я не ощущала холода, хотя на улице была зима. Да и бежали мы недолго. Через высокую стену, возле которой на земле недвижимо лежали трое «плащей», Шейн перелез первым, потом со мной на руках вскарабкался парень в маске и передал меня брату, будто куклу. — Садись, — кивнул мне Шейн на большой автомобиль, как у «чёрных плащей». Я, всё ещё пребывая в шоке, нырнула на заднее сиденье. Парень в маске сел за руль, а мой брат рядом с ним спереди. Машина зарычала и, зашипев шинами о гравий, сорвалась с места. — Там есть плед, принцесса, — я снова услышала низкий голос незнакомца. — Укутайся, ты же раздета. Я обернулась и взглянула в окно на удаляющийся дом, где мне довелось пережить столько всего. Странные эмоции всколыхнулись внутри, когда я вспомнила недвижимое тело командора на полу задымлённой спальни. Меня пробрало дрожью, я поёжилась и, развернув плед, набросила его на плечи. — Теперь всё будет хорошо, Лил, теперь ты в безопасности, — Шейн обернулся и посмотрел на меня с нежностью. Мне так не хватало его заботы, его добрых слов всё это время. Как же я скучала! — Эти кровососы больше тебя не достанут. Кстати, это Том, познакомься. — Привет! — отсалютовал парень за рулём и сдёрнул маску, а потом резко развернул машину, въехав за угол, отчего я завалилась на бок на сидении. — Держись там крепче, Принцесса. — Куда мы едем, Шейн? — я подалась вперёд, вглядываясь во тьму впереди, в которую неслась наша машина. — В штаб повстанцев, Лилиан. Тех, кто всё это время сопротивлялся этим кровопийцам. Мы едем готовиться к скорой войне, в которой им не победить.