— Здравствуйте, — нараспев произнес он. — Сережа, немедленно приезжай. — А что случилось? — Игорь умер. Сергей помолчал некоторое время, потом сказал: — Жди. Он вышел из кабинета администратора и мимо кухни прошел в небольшой зал. Там сидели еще двое. — Ну что? — усмехнулся золотозубо Виктор Константинович. — Соскучилась твоя… Он поковырял в зубах спичкой: — Не тот шашлык дал Гурам, не тот. Он был здесь старшим и по возрасту и по чину. Некий генерал, командующий одним из направлений дела, в котором крутился Сергей Пронин. Второй был совсем молодой парнишка, только что впущенный в дело и поэтому еще жадный и нахальный. — Ты чего, Серж, такой задумчивый? — спросил он. — Умер муж Аллы. — Что ты говоришь? — радостно ахнул Виктор Константинович. — Вот это повезло. — Не понял. — Сергей разрезал шашлык. — Дурак. Теперь ты женишься на вдове известного писателя и твои деньги автоматом станут наследством, а не левыми. Теперь у тебя все доходы трудовые. Это хорошо. Гурам! Лицо администратора просунулось в дверь. — Еще бутылку коньяка. — А может, хватит, — неуверенно сказал Сергей. — Нет, не хватит. Такое дело требует осмысления. — Что ты имеешь в виду? — А то, что мы на имя твоей Аллы можем теперь официально положить часть денег. — Сколько? — Поначалу немного, тысяч пятьдесят. Потом добавим. — Ты думаешь, ее муж столько зарабатывал? — А ты сможешь доказать обратное? — Не знаю. — А я знаю. Жена писателя. Книги, фильмы. Деньги дома держала, потом продала украшения, которые он ей дарил. Кто связываться будет? Повезло тебе, Сережа, ты нынче лицо официальное — муж богатой женщины. Кстати, отчего он умер? — Она не сказала. — Да, впрочем, какая разница. — Знаешь, — тихо сказал Сергей, — она так спокойно говорила, будто он ей не муж, а так, малознакомый человек. — Так она же известная стерва. Акула. Ты смотри, выпотрошит тебя. — Меня? — Сережа усмехнулся. И Виктор Константинович понял, что его не выпотрошишь. Третий не вмешивался в разговор, он жадно ел и пил, думая о пачке денег, которую ему передали. Если там две тысячи, тогда он сможет завтра купить восьмую модель «Жигулей». Только это занимало его сегодня. Он ждал момента, когда останется один и со сладостным восторгом пересчитает деньги. — Мы тут с Сашей покукуем, а ты поезжай, — сказал Виктор Константинович, — неудобно, надо утешить. Он захохотал, золотозубый рот вспыхнул в свете тусклой электрической лампы. Сергей допил боржоми и встал. — Я поехал. Когда Сергей позвонил, Алла варила кофе. Она открыла ему дверь, соблазнительно доступная и красивая, и Сергей на время забыл о разговоре в ресторане. Он притянул ее к себе, так они и вошли в комнату. — Подожди… Ну подожди… — шептала Алла, — дай раздеться… Ее возбуждал этот человек, его сила и страсть. И она сама заражалась ею. Потом они лежали и курили. — Ой, — Алла вскочила, — кофе убежал. — Ничего, заваришь новый. Сергей любовался ее прекрасной фигурой. Бывает же все так красиво. Эта женщина напоминала ему по законченности форм дорогой красивый автомобиль. И снова зазвонил телефон. — Да… Бурмина… Да, есть… Видите ли, муж давно уже сложил архив… Да… Он в двух сумках… Нет, я сейчас не могу. Не могу… Хорошо. Через десять минут. — Что там? — Да из Союза писателей, хлам этот бумажный забрать хотят. — Какой хлам? — Да архив Игоря. — А может, он денег стоит? — насторожился Сергей. — Ты в своем уме? Каких денег? — Но после смерти писателя его заметки всякие печатаются. Так? — Печатаются. Для этого и есть комиссия по литнаследству. В нее, кстати, обязательно входит жена. Они бумажки эти разбирают и готовят к печати, а вдова деньги получает. Отдай, Сережа. — Кому? — Да он попросил, чтобы я выставила сумки на площадку. Сергей натянул брюки и, шлепая босыми ногами по полу, вытащил к дверям сумки. Приоткрыл дверь и выставил их на лестницу. Интересно, кто же возьмет их. Он наклонился к глазку. Сначала послышались шаги, потом глазок закрыла ладонь. Когда ее убрали, никого на площадке не было. — Вот козел, — засмеялся Сергей, — конспиратор. Он хотел открыть дверь, но загудел лифт. И Сергей пошел пить кофе. Он выпил чашку, закурил. — Завтра подадим заявление в загс, а через три дня распишемся. — Там же срок три месяца. — Это мои трудности. Алла с восхищением поглядела на Сергея. — Да, ты не Бурмин. — Хотя о покойниках не принято плохо говорить, но с твоим Игорем ни украсть, ни посторожить. Совсем никчемный человек был.