Дальше он долго и осторожно снимал повязку, та здорово прилипла, но рвать не стал, отмачивал. Когда наконец открыл ногу, кажется, даже выдохнул спокойно. – Все отлично, не зря я запретил температуру сбивать. Она помогла побороть заражение, теперь я спокоен, – сделал заключение врач. А уж я-то как спокоен! – Ты неделю без сознания в бреду метался, – вставила свои пять копеек Валюшка. – Ага, – кивнул ей в такт врач, – весь вермахт в бреду раза три уничтожил, вот, наверное, икалось солдатам фюрера! – Заржали все, кто был в палате. А меня вдруг испугало такое мое «отсутствие» в здравом уме и твердой памяти. Не наговорил ли я лишнего, это будет писец… – Оставляю вас, Валентина сама закончит с перевязкой, увидимся завтра. Врач вышел, а я тут же пристал к жене с расспросами. Успокаивала, говорила, что ничего лишнего я не ляпнул. Поговорили, язык, правда, еле ворочался, но, постоянно прикладываясь к стакану с холодной водой, все же удалось поговорить. Через пару часов жена оставила меня, сообщив, что сама пошла к врачу, она уже неделю наблюдается, говорит, что все в порядке, но это она меня успокаивает. Работать ей нравится, объемы небольшие, справляется, но хочет попроситься в госпиталь, это ей ближе. Но я был против, не нужно ей смотреть на раненых и умирающих, просто не хочу, насмотрелась уже, хватит. Так и сказал. Еще через три дня ко мне в палату заявились оба командира. Непосредственный и главный. Судоплатов был чем-то расстроен, но держался молодцом и, быстро закончив официальную речь, произнес: – Ты молодец, лейтенант. – Видя мои удивленные глаза, пояснил: – Именно лейтенант. А также тебя представили к ордену Красной Звезды, получишь от своего командира. Служи дальше, претензий к тебе у руководства нет, – и вышел, козырнув. Я как-то даже приосанился. – Ну, успокоился наконец? – это уже Левитин. – Вот, это твои регалии. – Он протянул мне коробочку с орденом и новое удостоверение. – Товарищ командир, мне когда группу набирать? – спросил я о наболевшем. – А чего ее набирать? Она у вас готова. Пока я никуда ее не отправлял, ждем тебя. Сам как думаешь, сколько еще проваляешься? – Не знаю, мне намного лучше. Но как сами учили, говорю правду, бегать смогу не скоро. – Правильно, что не врешь. Это не трусость, как многие думают. Если человек не готов на сто процентов, то вероятность того, что он и группа выполнит задание, околонулевая. – А как же Бортник? – спросил я то, что волновало. – А что Иван? Он сам и попросил тебя вернуть, да и все ребята тоже. – Так он же сам командир? – Он слишком горяч, а главное, сам это понимает и не скрывает этого. Ты лучше всего подходишь к руководству группой. Я предложил ему взять другую, или тебе новую возглавить, но он отказался. Дело вам скоро предстоит серьезное, так что мне очень нужно, чтобы ты поправился поскорее. – Ясно. Максим Юрьевич, когда нужно быть в строю? – спросил я. – Ты уже встаешь? – в свою очередь задал вопрос Левитин. – Да, вчера еще. Оказывается, мне не просто лучше, а вполне себе хорошо. Я же сюда пришел хромым, а теперь вполне уверенно хожу. Думаю, неделю… – Чего? – Ну, две недели… – Это еще больше на правду похоже. Как у тебя с немецким? – Неплохо. Но подучить никогда не мешает. Все же чужой язык. Практики мало, было бы легче, если бы чаще с кем-нибудь разговаривал. – Пришлю тебе человечка. Немец, – видя мое удивление, командир добавил: – Но он наш немец. – Хорошо. Будет очень интересно. – Тебе надо взять напарника, такого, кто хорошо говорит. – В группе лучше всех «шпрехал» Олег. Кстати, Веревкин тоже неплохо разумеет, но также нужна практика. – Вот с сегодняшнего вечера ты и занимайся языком. – А что за задание? – Командир посмотрел на меня как на идиота. – Все понял, в свое время. – Именно так, кто же тебе раньше времени расскажет. Дни потянулись монотонно. После утренней легкой разминки, тренировкой это пока называть было рано, я занимался стрельбой и силовыми упражнениями. В зале для тренировок были и штанги, и гантели, вот потихоньку и тягал. К вечеру встречался с Веревкиным и Олегом, и шли зубрить немецкий. Сколько дадут времени, неизвестно, поэтому форсировали изучение как могли. Получалось, но не настолько быстро и хорошо, как хотелось. По моей просьбе, мне привезли новую винтовку. СВТ в этот раз была не валовая, а штучного изготовления, специально для снайперов собирали на московском заводе. Понравилось, а я еще и трофейный прицел выпросил у начальства, имелся такой у Левитина, вот и выпросил. Стрелять мне нравилось, это не требовало беготни, а следовательно, нагрузки на ноги не было. Устанавливал мишени и спокойно занимал позицию, отстреливал сотню патронов и делал отдых. На занятиях по рукопашному бою только показывал приемы борьбы, сам не участвовал в спаррингах. Парням все было интересно, да и мне самому тоже. Ваня Бортник оказался все же человеком порядочным, как бы ни хотелось ему командовать, но уступил мне это право, и я остался после всего этого ему другом. Я понимал, конечно, что парень перерос уровень простого бойца, но не хочу, чтобы он просто сгинул от своей горячности, глядишь, у меня подучится, тогда и уйдет выше. – Ни хрена себе! – воскликнул я. Нет, я понимал, конечно, что знания немецкого языка требуют с определенной целью, но до последнего думал, что выберут не меня. Ан нет, назвался груздем, полезай в кузов. – Да, Андрей, именно так. От этого чудовища страдает вся Украина. Его нужно уничтожить, это приказ Самого! – Да я все понимаю, просто хотелось бы иметь время на подготовку… – А у тебя оно будет, – кивнул Судоплатов, именно он лично ставил задачу, – никто тебе никаких сроков не ставит. Просто ты должен знать, что каждый день промедления – чьи-то жизни. – Я понял, товарищ старший майор. Когда вылет? – Вы готовы? – Конечно. Я просил две, ну в лучшем случае три недели, а нас не трогали почти два месяца. – Да уж, уже и весна во всей красе. Скоро год, как эта чертова война идет, – задумчиво произнес Судоплатов. На дворе апрель сорок второго года, и нас отправляют на Украину. Предстоит выполнить работу легендарного Кузнецова, причем ту, что он не смог завершить в моей истории. Эрик Кох и в самом деле чудовище. Мелкий, отвратительный человечишка решает судьбу тысяч людей! Это тот самый случай, когда даже верующий человек спросит: «Где ты, Господи?!» Есть и другие скоты, тот же гауляйтер Белоруссии, но тот также дождется своего. О, надеюсь, что в этом варианте истории Коха покараю именно я. А Кузнецов, как оказалось, скоро отбудет в Белоруссию, будет заниматься схожим делом. Почему на Украину выбрали именно меня? А вот хрен его знает, я тут ни при чем. Правда, в отличие от действий Кузнецова в моем варианте истории, мне не нужно будет осуществлять разведку и снабжать Ставку свежими данными. Мое дело только Кох, и надеюсь, я справлюсь. Даже группа по большому счету нужна лишь для отхода и прикрытия, все в город мы все равно не пойдем. А вообще, на месте будем разбираться, как и что сделать. Когда это я стал таким кровожадным? Да вот как обучили тут, в местном аналоге спецназа, так и стал. Я и раньше много что умел, а теперь и тренировался у лучших учителей этого времени. Когда я попал сюда, мне хотелось одного – выжить. А теперь, когда я чувствую себя сильнее… Да, теперь я хочу немного подкорректировать историю и оставить в ней свой след. Даже не так: след! Вылетали всем составом. Даже Борис оклемался. Тот давно был в госпитале, сейчас же был в полном порядке. За эти почти два месяца упорных тренировок даже Валерка Веревкин стал отличным бойцом, хотя был немного трусливым поначалу. Оказалось, он просто переживал за свой плен, а как успокоился, осознав, что никто его не расстреляет, то сразу возмужал. Отправляясь на такое важное задание, чувствовал только небольшую вину перед Валентиной. Ей рожать вот-вот, а я сваливаю. Если честно, то я надеялся, что нас еще немного погоняют на инструктажах, но нет, собрали быстро, погрузка, вылет – и вот, сейчас уже прыгать будем. А Валюшка сейчас живет в квартире одного из наших инструкторов. У того квартира в Москве, детей нет, жили вдвоем с женой, вот и приютили мою ненаглядную. Когда родит, будет кому помочь, все не одна. А когда вернусь, а я, блин, обязательно вернусь, Судоплатов поможет с жильем. Он сам так сказал. Ветер, подхвативший меня словно перышко, тащил куда-то в сторону от огней. Партизаны обозначили место приземления, а меня сносит. Посмотрев по сторонам, заметил, что не один я такой счастливчик, вон, слева кто-то болтается, пытаясь натянуть стропы. Наконец, спустя несколько секунд, удалось поймать «свой» ветер и зайти на цель. Внизу уже отчетливо виднелись несколько белых куполов, я прыгал последним, поэтому спускался спокойно. Удар в ноги был не сильным, успел немного погасить скорость быстрым перекатом. Не успел распрямиться, как увидел, что мне уже помогают гасить купол, пытающийся вновь набрать ветра. Неведомому помощнику удалось это на раз. Отстегнувшись, собираю парашют и бегу в сторону, откуда машут руками мои ребята. Сели, значит, теперь нужно уходить, вдруг немчура засекла, хотя темень стоит, хоть глаз выколи. Я вообще удивлен, что смог сейчас хоть что-то видеть. Обман зрения в темноте – это что-то. Ребята, махавшие мне, оказались всего в нескольких метрах, а казалось, далеко. – Фу-у-у! – выдохнул я, когда остановился возле таких же, как я, несунов парашютов. – Товарищ лейтенант, все! – отрапортовал Бортник. Киваю ему в ответ и поворачиваюсь к незнакомому человеку. – Товарищ командир, заместитель начальника партизанского отряда Копытин. Прошу следовать за мной, тут недалеко у нас транспорт припрятан. – Лейтенант Грачев, – представляюсь я согласно легенде. – Показывайте дорогу. Партизаны уже успели подобрать наши мешки с оружием, так что все было в порядке, осталось только скрыться. До леса добрались быстро, несмотря на нелегкий груз. Транспортом лесных вояк были телеги, аж три штуки. Лошадки мирно жевали сено, возницы покуривали. Мы быстренько устроились на подводах и направились в глубь леса по малоезженой, но вполне сносной дороге. Отряд у партизан оказался небольшим, человек шестьдесят. Просто в будущем слышал, что будут и более крупные, а этот вот такой. Вечером, после того как партизаны «отбили» шифровку о нашем прибытии, мы отдыхали в компании командира отряда. На удивление, им оказался бывший милиционер из Ровно, по фамилии Костюк. Кстати, именно туда мы и пойдем за Кохом, а не в столицу Украины. Тот устроил себе резиденцию в провинциальном городке, не желая обустраиваться в Киеве. Да мне, в общем-то, все равно. Думаю, вообще полезу в город только для разведки. Нужно разузнать о поездках гауляйтера по другим городам, помнится, он частенько наведывался в Кенигсберг, вот и посмотрим, врали историки в будущем или нет. – Товарищ Грачев, думаю, с вашим немецким в городе будет сложно, – предположил командир отряда. – Тоже не питаю иллюзий по этому поводу, – согласился я. – Одно дело пост обмануть, совсем другое – находиться среди немцев. Но я буду стараться, тем более по легенде я контужен и ранен, буду заикаться, это дает время на обдумывание фраз. – У вас в группе есть вообще кто-нибудь, кто хорошо знает язык? – Наш радист. Изучал давно, опыт имеет большой, вот ему легче было бы, но как боевик он слабоват, – откровенно ответил я. Здесь, в землянке командира, присутствовали только мы с Бортником да партизанский командир и комиссар. – Как же вы будете задание выполнять? – удивился комиссар. – Ну, уж это, товарищи командиры, наше дело. Перед вылетом нам сообщили, что у вас хорошая агентура в Ровно, поэтому, надо сказать, ваш отряд и выбрали. – Есть такое дело, – кивнул командир, – кто-то остался во время захвата города, кто-то позже появился, но люди есть. – Нам нужно, чтобы ваши люди понаблюдали как следует за объектом, хотя бы неделю, думаю. Тогда появится хоть какая-то информация. – Хорошо, напишите все, что интересует, связной передаст. В ответ я покачал головой: – Не выйдет. Только лично могу поставить задачу. – Так они же в городе! – воскликнули разом командир с комиссаром. – Мы их сюда и не вытаскиваем, чтобы подозрений не было. Гестапо у немцев работает отлично. С начала года уже шестерых наших отловили. Да и эсэсовцы еще те звери! – Повесили? – Конечно, – махнул в отчаянии командир.