Она отвернулась от судьи и снова легла в постель. * * * – Чем я могу вам помочь? Гейб помедлил. В комнате отдыха стояла мертвая тишина. У автомата с холодными напитками терпеливо ждали Марли с Каритой. Карита похлопывала по проектору на своем бедре. Девушка подбодрила его: – Ну, давай дальше. Он посмотрел вниз, на камни, а потом снова на нее. – Господи. Я же знаю, чем это заканчивается. – Ну и давай быстрее, не задерживайся, – торопила Марли. Это невозможно только в реальном мире. Он вздохнул. – Мне показалось, что вам поменять для машины нужно. – Чем больше перемен, тем меньше понимаешь, что происходит. – Маркт мечтательно улыбнулся, повернул его спиной к себе и толкнул под кулак Джины. * * * Она спустила ноги с кровати и встала. – Именем закона, откройте дверь! – Голос судьи, а может, Мэнни Риверы, который изображает Марка. – Ты там совершенно одна. Ты снова встала с неверной ноги, и теперь ты абсолютно одна. Она приближалась к центру. Спальня Марка. «Ни фига себе символизм», – подумала Джина. Может, ее и не опалило по дороге, но теперь обстановка явно накалялась. – Именем закона, отворите! Забираясь обратно в постель, она задержалась, чтобы спросить: – Что вы сказали? * * * Именем закона… именем закона… Эхо металось в сером воздухе над озером. Гейб мог вообразить, что звуки отскакивают от низко нависших облаков, как бешеные резиновые мячики. И что же это было за имя, которым назывался закон? Он почти нащупал ответ, но тот никак не мог очиститься от шума, которым наполнился его мозг. Он посмотрел на камень в своей руке и выпустил его. Что-то программа симпатических вибраций не тянет. Во всех этих камнях находился какой-то отзвук, но выбрать, найти тот, единственный, не было никакой возможности. А кто тебе сказал, что должен быть единственный? Почему бы тебе просто не посмотреть сюда? Именем закона… Он все искал и искал, стараясь ухватить побольше камней, но имени не было ни на одном. С таким же успехом могло не существовать вообще ничего. Он чувствовал себя дураком. Дурак, которого обвели вокруг пальца. Обводной цикл. Тут он поднял голову к серому небу и рассмеялся. * * * Она спустила ноги с кровати и встала. Ты – звезданутая. Да, это мы уже выяснили, спасибочки. Кем ты хочешь быть? Джина рассмеялась. Ошибся номером, засранец. Неужели, Джина? Неужели? Комната из давних времен; даже удивительно, что так близко к центру, но теперь ее больше ничего не удивляло. … потому что больший узор содержится в меньшем… От этой мысли она отмахнулась, даже не задумавшись, кому она принадлежала. Гнусавый мелодичный голос Дилана. Я хочу тебя. Кем ты хочешь быть? Но у нее была собственная музыка, со своим звуком и своей картинкой. Мерзкий мост, грохочущий всю дорогу, и рык собственной жажды. И цвета, льющиеся из небесной чаши. Ты – звезданутая. Любовничек, я всегда была такой. Я рада, что могу танцевать. Чем будешь крыть? Оно было настоящим венцом танцевально-трахательно-жрательно-бытийной цепочки и теперь собиралось включить в нее Джину. Она не стала бежать от него. Я ударила его, но что он может сделать для меня? * * * – Я могу отыскать тебя, – сказал Гейб. …и только десять процентов попадаешь куда-то вовремя, а тогда как раз настало время. И оно все еще длится. – Браво, вертун, – сказали они все вместе. – Прекрасно, будет совсем не больно. – По крайней мере, не очень, – добавил голос Кариты. Его будто швыряло в гигантской бочке, которая катилась по ухабистой дороге, но почему-то это не было неприятно. Теперь у тебя есть все ассоциации, Гейб. Чей-то голос. Значит, в этом было все дело, в ассоциациях? Просто чтобы отыскать ее? Это спрашивает он сам. Лишь частично. Ты был обводным циклом, она – зеркалом. Вот она. Лучше помоги ей. Теперь она достаточно окрепла, чтобы позволить тебе это. Снова ощущение, будто его проталкивают сквозь тонкую, но неподатливую преграду, через какую-то пластиковую пленку. И он приземляется на ноги в яме. Джина уже оседлала Марка, держа провода обеими руками. Овальное, в форме глаза, пространство, которое было их жизнью. * * *