– Черт! – В чем дело, Сэм? – Он подошел ближе со встревоженным видом. – Ты начинаешь распадаться… Она обхватила отца руками в стремительном объятии, а мгновение спустя ее выкинуло оттуда. * * * Шатер в стиле сказок «Тысяча и одной ночи» по-прежнему был выполнен в избыточно-орнаментальном стиле, но выглядел неприбранным, неряшливым. – Какая неожиданная и исторически значимая радость, – изрек Маркт с видимой небрежностью. – Если средства массовой информации когда-нибудь восстановятся, можно будет во всеуслышание объявить, что взаимодействие между старой и новой технологиями и впрямь возможно. – Где ты, черт побери, был все это время? – заорала Сэм. – Что ты вообще делаешь? Они там совсем одни: отец среди этих камней, а Джина вообще неизвестно где, сама по себе. Что все это значит? Ты говорил, что нуждаешься в их помощи для нейтрализации той заразы, но не упоминал, что собираешься заставить их делать это самостоятельно! – Другого выхода нет, – спокойно ответил Маркт. – На данном этапе они должны действовать в одиночку. Один из нас сам по природе слишком близок к вирусу, а другой чересчур… меченый. – Нет у меня сейчас настроения в словесные игры играть, – заявила Сэм. Значок в правом нижнем углу замигал быстрее, и она поискала символ аварийного энергоснабжения. – Ты должен был их предупредить заранее, до того, как они отправились спасать мир. Твой мир. – И ваш тоже, – ровным голосом возразил Маркт. – Вам бы ведь хотелось, чтобы кое-что оставалось невозможным только в реальном мире, разве нет? Разве это вам не свойственно? – Он посмотрел куда-то в сторону. – Прости. События развиваются, и я, боюсь, не смогу больше ограждать вас, питание скоро вырубится. Но все же спасибо, Сэм, твое вмешательство было очень кстати. Программа симпатических вибраций – просто класс. И поблагодари Кили за программу создания помех. Экран погас. * * * Кили помог ей снять видеошлем. Остальные по-прежнему ожидали возле ее рабочего островка, а теперь вопросительно глядели на нее – все, включая Ударника, картошка из которого вышла очень нервная. На нее вдруг накатила волна невыносимого смущения. – Как там было? – спросил Кили. – Странно, – ответила она, переведя дух. – Иногда там видишь все сразу, а иногда – только то, что находится прямо перед тобой. А разрешение требуется раза в четыре лучше, чем нам сейчас доступно, из-за чего я не уловила массу деталей. Там много всякого разного, – трудно сказать точно, всякие элементы, символы и… Но видеть своего отца нагишом не полагается. По крайней мере, его обнаженные мысли. – …а может, и нет, – помолчав, сказала она. – А может, нам не надо туда соваться. Черт. Хотела бы я иметь эти гнезда. Или что-то вроде. Или нет. Залезать кому-то в голову таким образом… По виртукостюму прошел остаточный импульс энергии, и она почувствовала пожатие чьей-то руки. Тогда она поспешно стянула перчатки. – Простите, я должна переодеться во что-нибудь поудобнее. – Она спешно направилась к своей отгородке. – Молодчина, Сэм, – крикнул Кили ей вслед. – У тебя вышло. – Да, вышло, – бросила она через плечо. – На некоторое время. * * * – Сэм? – позвал Гейб. Программа создания помех все еще работала, но, похоже, скоро этому придет конец. Пока что она выполняла свою задачу корректно, однако надолго ее не хватит. В конце концов Марк с ней справится, и тогда придется снова отдаться на милость тому побуждению, оглянуться и посмотреть на незнакомца. Милость? Здесь это слово вряд ли годится. И тут вдруг они возникли прямо перед ним. От неожиданности он даже подскочил на месте, не вполне уверенный, не визуализация ли это его подспудных желаний. А потом ринулся навстречу, чтобы обнять, но они отступили от его распростертых рук. – Не можем, вертун. – Выражение лица Марли лишь отчасти было извиняющимся. – Ты ведь дал обет. – Да, – подтвердила Карита. – Я тоже была при этом. Как и ты. Он посмотрел попеременно на каждую из них, но никакого влечения не ощутил. Он действительно дал обет, перед Джиной, пообещав ей все то, что считалось невозможным только в реальном мире, и не ожидая от нее ответного обещания. Потому что так и должно было быть, вне зависимости от того, услышал ли ты ответ и каков он был, и по чему приходилось потом ползти – по битому стеклу или по холодным голым камням. Пусть даже с программой симпатических вибраций. * * * Когда-нибудь – если вообще удастся из этого выпутаться – Людовик, возможно, поймет. Что это было своего рода мошенничество – с его обетом и выбором. Прежде всего, с выбором, потому что Людовик не осознавал, что делает выбор. По его дереву решений Маркт знал, что он сделал бы тот же самый выбор вне зависимости от обстоятельств, причем упрямо настаивал бы на том, чтобы пройти свой путь до конца, пусть даже ему пришлось бы при этом проползти по всем камням без исключения. Пусть даже с программой симпатических вибраций. Совершенно сознательно он желал поступить таким образом, видя в том свое право. Надо же, право – а вот когда в свое время конфигурация Арта включилась в шаблоны Марли и Кариты, Гейб этого даже не заподозрил. И умудрялся не замечать всю дорогу, хотя трудно было представить, как ему это удавалось. Может, посчитал, что симуляции действительно способны развить в себе такую скорость и адекватность реакции благодаря возросшему числу деревьев решений. И бродил себе в этом волшебном лесу; да, тут должна действовать какая-то магия. Но магия в том, что никакой магии нет. Звук и образы – да, но никакой магии. Боль и удовольствие – да, но без магии. Катастрофа и хаос – да, магии же никакой. Искусственный синтез. Не магия. Искусники… Без всякой магии. Совершенно никакой магии. Это совсем неплохие новости, Людовик. * * * – И как это все должно мне помочь? – Гейб был в крайнем раздражении. – Да ладно, вертун, – сказала то ли Марли, то ли Карита. Теперь их трудно было различить. Будто их составили из фрагментов друг друга. – Если выдержишь это, сможешь выдержать что угодно. Он покачал головой. – Ведь если бы магия существовала, – продолжала Карита или Марли, – к чему тогда была бы вера? Гейб поразмыслил над этим. Потом повернулся. Прямо на него летел кулак Джины размером с автобус, привозящий туристов на Голливудский бульвар, но Гейб был готов принять удар. * * * Она спустила ноги с кровати и встала. Ночное заседание суда. С высоты своего кресла судья глядела на нее с довольной ухмылкой: – Ты не с той ноги встала с кровати сегодня. Очень характерно для тебя, верно, Джина? Я не могу оставаться совершенно одна, к чертям собачьим… – Не получается до тебя добраться, но и тебе до меня не добраться. – Судья легонько стукнула молотком по столу и указала им на стену. – Поэтому можем просто тут постоять друг против друга, пока я не доберусь до него. На мониторе виднелся Людовик, который, нахмурившись, разглядывал камни. Какая на хрен разница, Гейб, совершенно неважно, какой из этих долбаных камней… – Не то чтобы это имело значение, – сказала судья с довольным видом, – но о чем ты просишь суд? – Нет никакой просьбы, – сказала Джина, хотя в душе ощущала себя куда менее уверенно. – Никогда в жизни никого ни о чем не просила. – Неужели? – Судью ее ответ позабавил. Убери свои лапы, сука, это мое мясо. Как насчет того, чтобы поквитаться?