– Хотите прогуляться? – И, не дожидаясь моего ответа, Захаров поднялся со скамьи. – Я покажу вам совершенно сказочный городок. Я уверен, вам понравится. Катер Захаров повел сам. Я обратила внимание, как он ловко управляется с ним, и было видно, что это доставляет ему удовольствие. Ветер лохматил его волосы, и я вдруг с удивлением поняла, что мне хочется дотронуться до его волос и погладить их. Вот уж глупости, нахмурилась я. Лезет черт-те что в голову… – Но какие-то догадки или предположения у вас есть? Я покачала головой. – Пока никаких. Но вы же лучше меня знаете этих людей, почему бы вам самому… – Я хотела сказать «не раскинуть мозгами», но вовремя прикусила язык. – Поэтому трудно судить объективно. Как сказал один поэт, «лицом к лицу лица не увидать – большое видится на расстояньи». – Но все равно какое-то представление о каждом у вас имеется. – Безусловно. – Поделитесь, – попросила я. – Мне так будет легче. – Ну хорошо. Давид, как вы знаете, – мой бухгалтер. Правда, он бы полез на стенку, если бы услышал, как я его величаю. Он – спец по финансам и мнит себя финансовым гением. Обидчив, cамолюбив, но специалист классный. За это я его и ценю. Талант распутывать финансовые комбинации. «Или запутывать их», – мысленно добавила я про себя. – Как давно он у вас работает? – Семь лет. Срок хороший. Никогда я его ни в чем не уличал. Все было хорошо и гладко. Абсолютная лояльность. Да, – прибавил он. – Абсолютная лояльность. Мы немного помолчали. – Вы меня расспрашиваете, как в детективах, – усмехнулся Захаров. – Теперь я должен перейти к следующему персонажу. – Катер накренился влево, и я, чтобы удержать равновесие, вцепилась руками в бортики катера. – Ровнев – новая фигура в моем окружении. Нас связывают политические интересы. Он фактически и предложил мне заняться политикой, организационно выстроив и завертев всю эту тяжелую махину. У него нет никакого интереса идти мне наперекор. Он тогда лишится своей политической карьеры. Хотя, если задуматься, причин нет ни у кого. – Это на поверхности. Интересы и причины есть всегда. – Вы оригинальны, – улыбнулся Захаров. – Когда женщина рассуждает о политике или бизнесе – это всегда поучительно. – В голосе послышалась легкая насмешка, и я невольно поежилась. – Антон Безиков – мой старинный друг. Мы начинали вместе, потом разошлись, затем снова сошлись. Наша история длится уже более двадцати лет. – Захаров замолчал, потом перевел взгляд на меня. – У вас есть друзья? – неожиданно спросил он. – Есть. Мало, но есть. – Видите. А у меня и того меньше. Но с Антошкой мы начинали. А это дорогого стоит. Все было впервые, все пополам. Первые деньги, первые палатки, первые девчонки… – А то, что его фирма разорилась, а вы взяли его к себе – вы думаете, ему это понравилось? Был же судебный иск, который Безиков потом забрал. Не затаил ли он после этого на вас злобу или зависть? Захаров замолчал, и я думала, что он мне так и не ответит. – Откуда вы знаете эту историю? – Есть такая штука, Интернет, оттуда можно узнать многое и без проблем. – Вы интересуетесь сплетнями? – В меру. Работа такая. Интересоваться своими героями, их историями и окружением. – Я – ваш герой? Что-то непохоже. – Я имею в виду телевизионный. Я же брала у вас интервью… – А… – протянул Захаров. – Понятно. А я-то подумал… – конец фразы был оборван, и что он подумал, я так и не узнала… – Что вы скажете о Ксении? Вы ее не подозреваете? – Ксюху? Ну, она – славная девочка и свое место знает. – Вы всех женщин ставите на место? – не удержалась я. – Только своих. Вы знаете, вам даже идет, когда вы начинаете подкалывать. Глаза горят, cпинка выпрямляется. Почаще упражняйтесь в остроумии – мой вам совет. И все мужчины будут у ваших ног. Гарантированно. – Спасибо за совет. Но что там насчет славной девочки? – Если кому невыгодна моя смерть – так это в первую очередь Ксюхе. Она лишится главного спонсора на свои шмотки-брюлики. Так что она точно на последнем месте среди подозреваемых. – А Руслан? – Руслан – мой личный телохранитель, и к тому же он мне обязан жизнью. Я спас его от смерти. Он – восточный человек, а на Востоке такие вещи не забываются. – А если кто-то захочет перекупить его? – Нет, – отрезал Захаров. – Это исключено. Я отвернулась и посмотрела на воду. Бирюзовая гладь манила и притягивала. Горы поднимались грядами и нависали над водой. – Красивое место! – вырвалось у меня. – Кcтати, здесь любят и почитают русских. – Я уже поняла это. – Эти отношения имеют давние корни. В решающие моменты мы всегда помогали друг другу. Черногорцы воевали вместе с нами в 1877–1878 годах, во время Русско-турецкой войны. В результате была признана полная независимость Черногории… – Я думала, у солидных людей обычно нет времени на культурно-исторический ликбез. – Я всегда стараюсь максимально прощупать обстановку, в которой мне предстоит жить и работать. Принцип успешности. Промышленности здесь практически нет, и люди живут только за счет курортной инфраструктуры и сдачи жилья. Со временем я, может быть, построю в Черногории небольшой заводик. Время есть, планы – тоже. Смотрите! – внезапно вытянул руку Захаров. – Вот этот город. А около него – парочка колоритных островков. Вода в бухте была зеркальной, и в этом зеркале отражались два малюсеньких острова с церквушками. На одном церковь была с голубым куполом, на другом – из серого камня с красной крышей. Остров с церквушкой с синим куполом был совсем малюсеньким, и на нем не оказалось ни одного деревца, только небольшая площадка перед церковью. На втором острове – побольше – высились стройные кипарисы, которые как частокол охраняли церковь. – Остров Святого Георгия и остров Божьей Матери на Скалах, – cказал Захаров, поворачиваясь ко мне. Его глаза неотрывно смотрели на меня, я отвела взгляд первой. – Вот этот маленький островок с церквушкой с голубым куполом является единственным рукотворным островом на Адриатике. Он был построен поверх рифа после того, как в 1452 году два моряка из Пераста нашли на нем икону Божьей Матери, которая излечила одного из них от болезни. После этого икона сразу стала почитаемой. Вначале риф был лишь немного выше поверхности воды, но горожане в течение 200 лет затапливали рядом с ним захваченные пиратские и свои старые корабли; кроме того, был принят закон, согласно которому каждый проходящий мимо рифа корабль должен здесь бросить на дно камень. Так было создан остров. А позже на нем возвели церковь. А что касается второго острова, Святого Георгия с остатками бенедиктинского аббатства XII века, то с ним связана печальная легенда о любви… Один из местных уроженцев пошел в наполеоновские артиллеристы и был за это жестоко наказан судьбой. Он обстреливал сопротивляющийся город Пераст и случайно поразил дом своей невесты, девушка погибла. Потрясенный мужчина постригся в монахи и до конца своих дней жил на острове отшельником. И однажды жители города обнаружили бездыханное тело старого монаха на могиле своей возлюбленной. Я, когда был еще маленьким, решил, что куплю остров. Играл в пиратов и мечтал о собственном острове. Теперь мечта сбылась, и остров Святой Екатерины – мой… Вы знаете… у вас глаза, как воды Адриатики, такие холодные и ярко-зеленые. Странная дрожь прошла по телу, и я стиснула руки, чтобы ее унять. От этих слов, сказанных так тихо, что я едва услышала, у меня перехватило дыхание. – А вот и Пераст. Мы словно скользили по зеркалу, и город вместе с островами отражались в бухте, cловно собираясь нырнуть в нее и успокоиться на дне чистейшего моря. Город был будто высечен из единого серого каменного монолита и напоминал игрушечную постройку своими небольшими двух– и трехэтажными домами, колоколенками и изогнутой набережной. – Этот дивный городок долгое время находился под властью Венецианской республики, при которой он и достиг своего величия. И все осталось таким, как было в прошлые века, – кажется, что время здесь остановилось. Между прочим, в Перасте находилась первая в славянских землях мореходная школа, куда Петр I направлял на обучение сыновей русских дворян, чтобы они обучались морскому делу. – Захаров замолчал. – Вы обедали? – Нет, – призналась я. – Тогда предлагаю пообедать. Не возражаете? Возражений не было. Мы поели в ресторанчике и отправились гулять по городку. Узкие, неправдоподобно узкие улочки, куда не пробивалось солнце, колокольня, к которой надо подниматься по крутым ступенькам, крохотные дворики c буйно цветущими растениями; мне казалось, что я нахожусь внутри лабиринта со множеством ходов. На одном из поворотов я ухватилась за стену. – Устали? – Захаров посмотрел на меня сверху вниз. – Ничуть! Просто с непривычки немного кружится голова. – От впечатлений? – Да. – А вы неэмоциональны, – cказал он с некоторой досадой. – Что под этим подразумевается? Что я не визжу и не хлопаю от радости в ладоши? Он рассмеялся. – Такая реакция была бы вполне уместной. – Что делать! – пожала я плечами. – Работа на телевидении выжгла нервную систему. Приходится обходиться без визга, хлопков и других женских радостей. – На отдыхе можно и расслабиться. – Можно, но не нужно. У Захарова зазвонил телефон. Он отошел в сторону. Я осмотрелась кругом. Городок, прилепившийся к скале, выглядел как ее продолжение. Словно некий мастер выточил в скале эти дома и церкви. Солнце примостилось на верхушке колокольни и вот-вот сорвется вниз…