Марианна закрыла глаза, и Даниэль возник на черном экране сомкнутых век. Она долгое время думала, что в библиотеке можно только читать. Ей не хватало воображения. Она долгое время думала, что ее тело в пожизненном заключении, как и она сама. Осуждено оставаться бесплодной пустыней, продуваемой ледяными ветрами. Ей не хватало надежды. Моника Дельбек подала голос. По клеткам. Уже. Марианна медленно побрела к зданию. Попрощалась с печальным небом, бросила на него последний взгляд. Вдохнула побольше кислорода. Стала не торопясь подниматься по ступенькам. Решетки, сутолока, все как всегда. Она плелась в хвосте процессии, не спеша возвращаться в свою конуру. Жюстина замыкала шествие. Вдруг — шум, крики, далеко впереди… Снова потасовка, в другом конце. По толпе волнами распространялись новости. Четыре женщины подрались, и не на шутку. Кровавая стычка. Жюстина бегом побежала к Монике, которой приходилось нелегко впереди. Опять же — все как обычно. Марианна огляделась вокруг: ни одной гиены поблизости, это не западня. Шествие застопорилось, женщины бесились от нетерпения. Марианна отошла в сторонку, взяла сигарету. Снова крики. Полный бардак. Хорошо бы Жюстине не досталось. На прочее мне плевать. Толпа больше не продвигалась. Марианна, прислонившись к глухой стене, все еще грезила о невероятной голубизне его глаз. Нужно побыстрей избавиться от этой новой зависимости. Ведь совсем скоро… Нет, лучше насладиться до конца, ведь совсем скоро… — Дашь огоньку? Она подняла глаза и встретила взгляд Гиены. Два пылающих угля, вонзающиеся в глазницы, сверлящие мозг. Еще секунда — и Марианна поняла, что ее взяли в кольцо. Стало быть, сейчас. Потому что ВМ сегодня нет. Даниэля тоже. Потому что ее колено еще не зажило. Сейчас идеальный момент для соперницы. Марианна не спеша отлепилась от стены, выбросила окурок. — Подходящий день, чтобы умереть, Марианна… Надеюсь, ты прочитала молитву. — Я не знаю никаких молитв. И никакого бога. Причудливый балет начался. Они не спускали друг с друга глаз, следили за каждым вдохом. В тишине почти нереальной. Марианна, как всегда, не станет нападать первой. Но сможет ли она вообще нанести удар? Ведь сегодня у нее серьезный гандикап: нет желания биться. Покалечить или, хуже того, убить. Она старалась себя настроить, пока противница прикидывала, как напасть. Я не хочу умирать. Меня ждет свобода, меня ждет жизнь. Я не могу обмануть их ожидания. Джованна применила ту же тактику, что и на прошлой неделе. Удар по коленной чашечке. Марианна сложилась пополам, в этот раз тоже. Рухнула на колени, успела увидеть, как надвигается удар правой по голове, перед тем как коснуться щекой холодного, жесткого пола. Пинки в живот, по ногам. Марианна, если ты умрешь, то никогда не узнаешь, был ли у тебя шанс, правильно ли ты сделаешь, согласившись. Получится, что ты столько времени боролась напрасно. Тогда почему ей так плохо? Нет, она не хочет биться. Даже защищаться не хочет. — Уже завалилась, Гревиль? Давай поднимайся! Марианна встала на четвереньки, потом выпрямилась. Вкус крови во рту. Она вытерла губы тыльной стороной ладони. Этот-то вкус и лишает ее мужества. Снова убивать. Какой-то рок, вечное проклятие. Убивать. Куда девалась твоя ярость, Марианна? Твоя ненависть? Наверное, растаяли. Растворились в яркой голубизне. Снова удар по лицу. Она пошатнулась, но осталась на ногах. Еще удар. Но Марианна держится. Принимает их, не отвечая. Дерись, Марианна! Не дай ей тебя убить! Я хочу стать свободной, хочу пойти за моей мечтой. При третьей атаке она перехватила кулак соперницы, стиснула крепкое запястье обеими руками. Сломала одним движением. Оглушительный визг соперницы чуть не порвал барабанные перепонки. Долго отдавался в черепной коробке. Джованна, в свой черед, покатилась на пол. — Вставай! — скомандовала Марианна. Найди в себе ненависть! Если не за себя, то за Эмму! Гиена поднялась. Вот у нее-то ярости хоть отбавляй. Ненависть переполняет сердце. Она ударила левой. Марианна уклонилась. Вдруг ощутила смертельный холод. Но и решимость. Нет, ты не отнимешь у меня свободу. Такую долгожданную. Ты не убьешь Эмму. Твое царство подходит к концу. Снова удар в пустоту. Гиена вымоталась, молотя по воздуху. Марианна решила сократить ее мучения. Поймала ее левую руку, переломила в локте. Новый крик, еле слышный: так судорожно сжалась пасть хищницы. Марианна держала развинченную куклу в своих когтях, сжимая ей запястья, причиняя жестокую боль. Потом завершила разгром. Ударила головой, ломая нос, притиснула к стене и нажала на горло ребром ладони. Достаточно приложить силу. Раздробить трахею. Изувеченные руки болтались по бокам. Бессильные. Жми, Марианна. Чего ты ждешь? Вынести этот полный ужаса взгляд. Этот рот, из которого уже не вылетит ни звука. Слишком тяжело. В самом деле слишком. Она ослабила давление. Но по-прежнему держала Джованну у позорного столба, глядя ей прямо в глаза. Гиена обрела дар речи. Сейчас попросит отпустить ее. Пощадить. Марианна согласна заранее. Окровавленные губы раскрылись. Сначала вдох. Потом слова: — Убейте ее! Взгляд Марианны наполнило глубокое разочарование. Она приготовилась к нападению сбиров. Но никто не сдвинулся с места. Не осмелился. — Убейте ее! — страшно, по-звериному зарычала Гиена. Марианна надавила, точно рассчитав. Изо всех сил, всем своим весом. Услышала, как ломаются хрящи. Характерный звук, большинству людей незнакомый. Позволила жертве соскользнуть на пол: еще несколько секунд она будет жить. Несколько минут в худшем случае. Обернулась к остальной своре. — Кто-нибудь еще? — спросила в ярости. — Кто-нибудь еще хочет умереть? Добровольцев не нашлось. Она подождала немного, словно давая им время подумать. Слышала последний хрип зверюги, умиравшей позади нее. Потом тихо удалилась, почти вслепую, ничего не видя за пеленою слез, не в силах разжать кулаки, соприкоснувшиеся со смертью. Вдруг налетела на Жюстину, приняла ее за неприятеля, впечатала в стену. — Прекрати, Марианна! — вскрикнула надзирательница. Мягкий знакомый голос грубо вернул Марианну к реальности. Она выпустила добычу. Жюстина, перепуганная, не сводила с нее глаз: — Но… Что произошло? На тебе кровь! — Ничего… Там была драка, мне перепало… Удалось вырваться, пока не дошло до беды… Надзирательница, и без того вымотанная, бросилась в конец коридора, а Марианна продолжила свой крестный путь. У меня не было выбора. Нет, у тебя был выбор, Марианна. Она расслышала крики Жюстины, когда уже поднималась по главной лестнице. С запахом смерти, въевшимся в кожу. Поскорей помыться. Но это никогда не отойдет. Ей ли не знать — уже с давних пор. Запачкана до глубины души. С давних пор. Зачем я убивала? 14:00 — камера 119 Эмманюэль не спала. Смотрела на Марианну. На тень Марианны. Распростертую на койке, отсутствующую. Что-то случилось в коридоре после прогулки, она это знала. Слышала шум, крики. Видела, как молодая женщина, в крови, в слезах, вернулась в камеру. Марианна вымылась, промыла раны. Осушила слезы. Без единого слова. Не притронулась к еде. Даже к сигаретам. С самого своего возвращения так и не открыла рта. Эмманюэль, сидя у ее изголовья, терпеливо ждала признания. Что же там произошло? Ласково, по-матерински она прикоснулась к помертвевшей щеке, к нахмуренному лбу. Захватила сжатый кулак в свою ладонь. — Поговори со мной, Марианна. Прошу тебя… Джованна напала на тебя, да? Ты… Ты смогла защититься? Марианна кивнула. — А… А что она? — Ранена, полагаю. Наконец-то подала голос! Но как признаться? Теперь уже четыре убийства. Эмманюэль попыталась разжать ее пальцы, но тщетно. Марианна сжимала их, будто они охраняли какой-то ужасный секрет. Тут появились Жюстина и Даниэль. — Марианна? Как ты? — спросила надзирательница. — Хорошо, спасибо. Даниэль нахмурился. Явно умирает от беспокойства. Марианна приникла к взгляду цвета барвинка. — Нам нужно с тобой поговорить, — продолжала Жюстина. — Вставай, пойдешь с нами. — Не хочется… Я устала… — Вставай, — приказал Даниэль, сохраняя спокойствие. Молодая женщина не спеша выпрямилась, какое-то время посидела на матрасе. — Как… как Джованна? — спросила Эмманюэль у начальника. Тот изумленно воззрился на нее: — Вы переживаете за нее? После всего, что от нее претерпели? Она мертва… Эмманюэль рухнула на стул. Ошеломленная. Марианна обула кроссовки, но зашнуровать их не хватило сил. Прошла вслед за охранниками в кабинет начальника. Сесть, как всегда, отказалась. Даниэль взял слово: — Это ты убила Джованну? Марианна смотрела на свои развязанные шнурки. — Марианна, ответь, пожалуйста. — Да, я. — Она на тебя напала? — с надеждой спросила Жюстина. — Да. Она… сказала… что сегодня подходящий день, чтобы умереть, что я должна прочитать молитву… Я не хотела биться, не было никакого желания. Клянусь, ни малейшего… Но она ударила, она собиралась меня убить. И… Я не захотела умирать… Не сегодня. Тогда… Тогда я ее убила! Она разразилась слезами. Жюстина долго утешала ее. — Меня посадят в карцер? Переведут? — Никто не дал против тебя показаний. Будто никто и не присутствовал при стычке. — У всех такой вид, будто они испытывают облегчение, даже ее подружки, — продолжал начальник. — Как будто ты их избавила от напасти. Или они боятся тебя… Во всяком случае, никто ничего не скажет.