Мадам Фантом удалилась. Марианна с облегчением вздохнула: — Почему ты ей дала папиросу? — Разве ты не знаешь старый обычай, Марианна? — удивилась ВМ и как-то странно улыбнулась. — Последняя папироса приговоренного… Заключенные поднимались по высоченной железной лестнице. Шествие открывала Жюстина, Даниэль был замыкающим. Марианна и ВМ шагали бок о бок под оглушительный грохот сотен ног, топающих по металлу. Эмманюэль шла в трех метрах от них. Ее, хотя она этого и не знала, уже окружали ее будущие истязатели. Спектакль вот-вот должен был начаться, некоторые даже проталкивались в первые ряды. Джованна перешла в атаку. Подойдя к Эмманюэль сзади, надела ей на голову черный пластиковый мешок, стиснула затылок и толкнула вперед. Тесный круг тотчас же накрыл ее, словно свинцовой крышкой. Гиена оттянулась по полной. Била ногами в живот, по ребрам, пока другая из банды прижимала жертву к ступеньке размозженным лицом. Каблуками по позвоночнику. По ногам, между ног. Толкотня, крики. Ликующие возгласы. Джованна взялась за голову Эмманюэль обеими руками и трижды со всей силы приложила лицом о стальную ступеньку, после чего наконец выпустила добычу. Гиены снова заняли свое место в шеренге. Все произошло очень быстро. За минуту с небольшим. Даниэль, поняв, что наверху творится неладное, работал локтями, расталкивая толпу, прыгал через три ступеньки. Слишком поздно. — Черт! — крикнул он, склоняясь над Эмманюэль. Он перевернул тело, осторожно стянул мешок, обнажая красноватую массу, посреди которой виднелись глаза, и в них запечатлелась дикая боль, недоумение и страх. Может быть, навсегда. Она не плакала, не стонала. Лежала в луже собственной крови, скрестив на груди руки. В мертвой тишине. Моника, чуть не задохнувшись, прибежала на место преступления. — Разведите всех по камерам! — громко приказал он. Жюстина тоже спустилась помочь коллеге, а начальник тем временем звонил в санчасть, требовал носилки и врача. Марианна, вернувшись в стодевятнадцатую, закурила сигарету. Она улыбалась, наслаждаясь моментом. Как хорошо снова остаться одной… Камера 119 — 15:00 Проснувшись по какому-то наитию, Марианна быстро повернулась и увидела перед собой Даниэля, который сидел у стола. Не сводил с нее глаз, светящихся лазурью. С каким-то стальным оттенком в данный момент. — Я тебя напугал? Ты так хорошо спала, что будить не хотелось… — Давно ты здесь? — Добрых десять минут. — Зачем пожаловал? Он встал под окном, как всегда, открытым. — Пришел сообщить новости о мадам Оберже… — Мне не интересно! — буркнула Марианна, снова опускаясь на подушку. Даниэль вдруг схватил ее за руку и без церемоний стянул с койки. Марианна вскрикнула от боли, он же силой усадил ее на стул. Сам встал позади. — Кто? — осведомился сухо. Марианна расхохоталась: — Так ты для этого пришел? Ошибся дверью, амбал! Даниэль надавил ей на плечи, склонился к ней и тихо сказал на ушко: — Не называй меня так. — О’кей, амбал! Он надавил сильнее. — Эй! Мне больно! Прекрати! — «Прекрати» — кто? — Начальник… Он ослабил хватку, но рук не убрал. — Кто это сделал, Марианна? — Не знаю! — Ты шла на расстоянии трех метров, когда это случилось… Ты не могла не видеть, кто напал на мадам Оберже. Он уселся напротив, вытащил сигарету из пачки. Марианна окрысилась: — Эй! Это мои сигареты! — Помолчи! Если ты мне не поможешь, я в конце концов поверю, что это ты избила бедную женщину… Марианна выкатила глаза: — Ни в какие ворота не лезет! Ты прекрасно знаешь, что это не я! — Да, знаю. Это не в твоем стиле. Но у тебя очевидный мотив, ведь ты уже набрасывалась на нее и не хотела делить с ней камеру… Дисциплинарный совет не замедлит признать тебя виновной, — холодно заверил он. — Тем более что некоторые заключенные тебя обвиняют… — Что?! Да мне это снится! — Нет, красавица, не снится! Я уже получил на тебя три свидетельских показания. Сам-то я уверен, что ты здесь ни при чем, Марианна. Но если ты не поможешь… — Вот гадины! Какая подлянка! — Тебя могут отправить в карцер на сорок пять дней, а потом ты предстанешь перед судьей. За такой фокус тебе прибавят как минимум год. Учитывая состояние мадам Оберже… Ты знаешь, кто это сделал, и я тоже. Но мне нужны свидетельские показания. Марианна встала, покружила по камере. Держа в карманах сжатые кулаки. — Почему я? А? На лестнице было много народу! — Другие слишком боятся Джованны. Ты — нет. Марианна горько усмехнулась: — Вот оно что! Если меня поколотят в душевой, будет не так жаль! — Ты умеешь защищаться… Она положила руки на стол. Поглядела ему в глаза: — Все верно: той скотины я не боюсь. Но я не стукачка. Ты ошибся адресом, шеф! Я никогда не дам показаний для суда. Ты зря теряешь время. — Тогда ты сама окажешься на скамье подсудимых. Санчес требует найти виновного. — Виновные — вы! Вы знали, что на нее идет охота, и ничего не сделали, чтобы ее защитить! Все пустили на самотек, позволили ее, безответную, измочалить, даже мизинцем не пошевелив! — А ты? Ты пошевелила мизинцем? — Я не нанималась. Мне не платят за то, чтобы я за вас делала вашу работу! На девяти квадратных метрах надолго установилось молчание. — Что с ней, с Эмманюэль? — вдруг спросила Марианна. — Ее отвезли в больницу. Множественные переломы: носа, нижней челюсти, надбровной дуги. Нескольких ребер… Черепная травма. Почти все зубы выбиты. Можешь пока жить спокойно… Марианна закрыла глаза. — Раз у тебя с ней контры, почему не дать показания? — Нет ничего такого! — соврала Марианна. — Неправда! Я начинаю тебя узнавать, видишь ли. Даниэль подошел. Они стояли рядом под окном. — Ты не можешь так со мной поступить, — прошептала Марианна. — Повесить на меня это дело, когда я ни сном ни духом…