Снова протесты. Но это позволило избежать щекотливых вопросов. Эмманюэль, забившись в уголок, казалось, стеснялась раздеваться перед посторонними. Соланж рявкнула снова: — Чего вы ждете, Оберже? Собираетесь принимать душ в одежде? Она сняла платье, когда все остальные уже пошли мыться. И побрела искать свободный отсек. Остался самый дальний, разумеется. Марианна щедро намылилась, нужно было поторопиться. Но боль сковывала ее, кое-где было невозможно прикасаться к коже. Мимо прошла мадам Фантом, с полотенцем вокруг талии, одной рукой прикрывая грудь. В другой руке она несла платье, будто боялась, что его украдут, и ей придется возвращаться голой. Худоба ее была поистине ужасающей. Мало-помалу от чуть теплой водицы боль унялась. Смыть с себя сомнения, последние следы преступления. Немного шампуня в волосы, еще раз ополоснуть. Она не сняла вьетнамок, ее вещи были надежно завернуты в пластиковый пакет. Не касаться пола и стен, где кишели микробы и всяческие грибки. Невидимые, но неистребимые. Маркиза постучала ключами по решетке. — Конец! — заорала она. — Все выходят! Марианна еще немного постояла под струей, ловя мимолетное наслаждение, а вот девушка в отсеке напротив была вся покрыта мыльной пеной. Метиска с великолепной кожей, с завидными формами. Марианна вдруг почувствовала себя жутко безобразной. Лучше не пялиться на нее. Не зарабатывать комплекс. Так или иначе, здесь нет мужиков. Для кого тогда быть красивой? Только не думать о том говнюке. Не думать о нем, о том, что он с тобой сделал. Она проворно вытерлась, чтобы не простудиться в этом чудном уголке, где сроду не топили. Завернувшись в полотенце, вышла, чтобы одеться, в комнату, огороженную решеткой. Но двоих заключенных не хватало. Мадам Фантом и топ-модели. Маркиза решила перекрыть воду, из душевых отсеков раздались вопли. — Я не ополоснулась! — кричала метиска. — Нужно было поторопиться! — отвечала Соланж с противной ухмылочкой. Явилась мадам Фантом, уже одетая. В том же светлом платье, только промокшем, безжалостно облепившем костлявое тело. Пришла и метиска, с шампунем, сверкающим в волосах, и ее товарки залились смехом. Будет ей развлечение — полоскать свою гриву над раковиной в камере! Марианна тоже усмехнулась, а Соланж открыла решетку: — Давайте живо, мне еще других сучек вести на помывку! Девушки прекратили смеяться и вереницей покинули комнату. Но метиска остановилась, поравнявшись с охранницей: — Вы не имеете права так разговаривать с нами! Другие надзиратели так с нами не разговаривают! — Мадемуазель кофе-с-молоком встала сегодня не с той ноги? Может, у нее месячные? — Я поговорю с начальником! Расскажу ему, как вы с нами обходитесь! — О! Да она меня почти напугала, барабанная шкура! Марианна следила за стычкой, прислонившись к стене. В кои-то веки не она явилась причиной переполоха! — Есть свидетели, которые подтвердят твои клеветнические обвинения? — насмехалась Соланж. — Кто-нибудь что-нибудь слышал? Она прошлась вдоль шеренги, заглядывая каждой в лицо. Все отводили взгляд. — Может быть, мадемуазель де Гревиль что-нибудь слышала? — Нет, — холодно отрезала Марианна. Соланж задрала голову с триумфальным видом: — Смотри-ка, никто, кроме тебя, не слышал этих недопустимых слов… Твое свидетельство против моего. Но чего стоит свидетельство шлюхи, которую подобрали с панели? — Я. Я слышала, — произнесла Эмманюэль. Марианна в изумлении воззрилась на нее. — Кто это сказал? — рыкнула Маркиза. — Я! — быстро выскочила Марианна. Эмманюэль уже открыла рот, но Марианна ей вывернула запястье и что-то прошипела в ухо. Соланж встала лицом к лицу со своей вечной заклятой антагонисткой. — Десять секунд назад ты ничего не слышала, де Гревиль! — Просто Гревиль… Ну, вообще-то, кажется, я расслышала, что вы вроде бы ее назвали барабанной шкурой… А нас всех обозвали сучками. — Тебе вчера мало досталось? Хочешь еще раз упасть с лестницы? — Я сказала, что это слышала, но не сказала, что стану повторять. Соланж саркастически усмехнулась, празднуя победу: — Вот и хорошо: вижу, ты начинаешь понимать! Видно, время от времени падать с лестницы тебе идет на пользу! Метиска подавила гнев, и десять овечек отправились в путь к своим камерам. Эмманюэль открыла свой ящик взять вещи. Единственную смену одежды. Джинсы и футболку цвета хаки. Совсем другая женщина. Марианна растянулась на койке. Стуча зубами, она курила уже третью сигарету. — Почему вы выступили в мою защиту? — Я тебе велела не заговаривать со мной, — отрезала Марианна, не повышая голоса. — Я хочу знать… даже если вы попробуете снова меня задушить. Марианна вздохнула: — Не стоит противостоять Маркизе… Париотти. Так ее здесь прозвали. — Не понимаю почему. В ней нет никакого благородства! — Маркиза де Сад! — уточнила Марианна. — Стало быть, не стоит с ней вступать в конфликт. Это первостатейная гадина. Будешь ей возражать — горько пожалеешь. — Почему вы сделали это ради меня? — Ничего я ради тебя не делала! — поправила ее Марианна даже с каким-то напором. — Просто хотела прекратить заваруху: очень надо мокнуть два часа в гнилом коридоре. Развлеклась, ничего больше! И потом, люблю посбивать спесь с Маркизы. С тобой она бы расправилась в два счета! Порвала бы тебя на клочки за десять секунд. Тебя бы и лилипутка одолела! — Как она оскорбила ту девушку! Как говорила с нами! Это… неприемлемо. Об этом нужно заявить! Марианна расхохоталась, но быстро перестала, из-за боли. — Неприемлемо? Заявить? Но кому, черт! Как ты думаешь, куда ты попала? В отель «Георг Пятый»? Думаешь, можно пожаловаться на персонал? Я, наверное, сплю! Галлюцинирую! Ты в тюрьме, зомби! — Не называйте меня так! — Ты в ТЮРЬМЕ! — отчеканила Марианна. — Здесь ты всего лишь порядковый номер в книге регистрации, и больше никто! Здесь у тебя нет никаких прав! НИКАКИХ ПРАВ, усекаешь? Впрочем, скоро сама убедишься. А пока притормози. Эмманюэль зашнуровала кроссовки и принялась кружить по камере. — Вам нужно в санчасть, — вдруг выпалила она. — Черт! — сквозь зубы процедила Марианна, поворачиваясь к стене. — Заткнешься ты сегодня или как? — Вы ранены, и… — Не твое дело! ЗАТКНИСЬ, ГОВОРЮ! — Можно взять у вас книгу? — Бери что хочешь, только дай мне спокойно поспать, ради господа! — Спасибо. Большое спасибо… Марианна исчезла под одеялом. Дамочка не продержится и десяти дней в этих джунглях. Попадет в психушку или полезет в петлю. А может, ее исхудалое тело не выдержит. Естественная смерть, очень просто. Тем лучше. Так она, Марианна, скорей от нее избавится. Но пока именно Марианна стучала зубами и дрожала, как листики акации во дворе, когда приближается зима. Может быть, зима приближается и для меня тоже. Пятница, 27 мая, 12:00 Даниэль вошел в комнату надзирателей с безмятежным видом и радужной улыбкой на устах. Моника Дельбек ела какую-то пакость, входящую в гиперпротеиновую диету. Даниэль ее приветствовал крепким мужским рукопожатием, та скривилась. Он обожал такие шуточки. Его это забавляло. — Как дела? — весело осведомился он. — Нормально! А вы как? Хорошо отдохнули?