Дверь камеры снова открылась. — Завтрак! — пролаяла Маркиза. Мамочка поставила блюдо на стол с театрально радушным видом. Марианна остереглась показывать ей свое побитое лицо. Тем не менее придется предстать перед взглядами окружающих. Жаль, что она больше не в одиночке. Две кружки теплого кофе из цикория, два ломтя хлеба, две крошечные пластинки масла. Дверь быстро захлопнулась, остался этот королевский банкет. Первая трапеза в компании мадам Фантом. Она обещала Даниэлю. Когда он притащил ее в камеру посреди ночи. Как надоевшую вещь, от которой нужно отделаться. Нет, он в последний раз поцеловал ее перед дверью. Такой поцелуй не забудешь… Обещала, что оставит мадам Оберже в покое. Или по крайней мере, не нанесет ей телесных повреждений. Марианна уже не помнит. Да и не хочет вспоминать. С каких это пор, если уж на то пошло, я стала щедрой на обещания? Эмманюэль так и не спустилась со своей высоты: одна мысль о том, чтобы столкнуться с сокамерницей, очевидно, страшила ее. Тогда Марианна встала, восхищенная тем, что можно позавтракать в одиночестве. Она сгибалась пополам от боли, пронизывающей все тело, но поесть было нужно, за последние тридцать шесть часов она не проглотила ни куска. Намазывая масло на хлеб, она услышала, как задрожала лесенка за ее спиной. Вот черт! Этого не хватало! Не могла подождать, пока я поем? Эмманюэль окаменела, гротескно разинув рот. — Чего тебе? — прошипела Марианна. — Хочешь мою фотку? — Ваше лицо… — Что, мое лицо? Рожа моя ее не устраивает, надо же! Мне портрет попортили, если хочешь знать. Из-за тебя, мерзавка! Эмманюэль мешком опустилась на стул, а Марианна вернулась на койку, прихватив кружку и хлеб с маслом. Невозможно есть на глазах у этой. Мадам Оберже вращала ложкой в цикорном кофе машинально, со скорбной миной, устремив взгляд в пустоту. Этот обычный звук вывел Марианну из себя. — Ты будешь сто лет вертеть этой ложкой? Хочешь, чтобы я тебе ее затолкала в глотку? Эмманюэль торопливо выхлебала гнусное пойло, проглотив заодно впечатляющее количество разноцветных таблеток, достаточное, чтобы усыпить целый полк легионеров. Знает толк в антидепрессантах и анксиолитиках эта мадам Фантом! Тогда Марианна завладела ее порцией. Она так проголодалась, что проглотила бы что угодно. — Главное, помалкивай! — пригрозила она. — Вчера мне забыли принести поесть… Просто набили морду! Так что ты мне уступишь свою долю, верно? Марианна вернулась на свое лежбище насладиться трофеем. Та, другая, все равно тощая! Куском больше, куском меньше — какая разница. И потом, должна же быть хоть какая-то польза от сожительства. — Мне очень жаль, — пробормотала Эмманюэль. — Я не хотела, чтобы вас избили… Я вас не выдала, клянусь! — Заглохни! — велела Марианна, отщипывая от ломтя кусочки. — Люблю жрать, когда тихо. А свои извинения засунь знаешь куда? Понятно? Эмманюэль дернулась, как от пощечины, и опустила глаза в кружку. Марианна открыла окно и выкурила вторую сигарету, стоя в квадрате света. Но очередной приступ кашля скрутил ее. Она бросила окурок, завопила от боли, схватилась за изголовье и рухнула на матрас с лицом, искаженным от усилия. Она прикусила губу, рана открылась, кровь текла по подбородку, затекала на шею. Лежа с закрытыми глазами, она пыталась выровнять дыхание. Разомкнув веки, увидела Эмманюэль, склонившуюся над ней, и подскочила на месте. — Хотите, позову надзирательницу? — Отвяжись! Мне никого не нужно, особенно такой преступницы, как ты! Ты — гадина, убившая собственных малышей! Ты думала, я не в курсе! — Я запрещаю вам так говорить! — вдруг заорала Эмманюэль во весь голос. Марианна приподнялась, сжала кулаки, в изумлении от нежданного мятежа. Кровь в бешеном темпе заструилась по жилам. Мадам Фантом огрызается? Сейчас увидит, из какого я сделана теста! — Ты ничего мне не запретишь, тебе не пристало даже разевать твою грязную пасть… — Вы ничего не знаете! Не знаете ничего! Я просто хотела… Я… Она разразилась рыданиями, не закончив фразы. — Ты просто хотела от них избавиться? Вот и чудненько, все получилось! Браво! И… Было ли тяжело убивать ребятишек? Тебе понадобилась помощь или сама справилась? Свою тираду Марианна завершила мерзкой улыбочкой. Тронь меня — и получишь сдачи! Вот только теперь битый час придется слушать, как она хнычет, будто прищемила палец в двери! Невыносимо. Марианна уже собиралась снова лечь, когда мадам Фантом ринулась в атаку, без предупреждения или объявления войны. Она швырнула стул по направлению к койке с силой, какой нельзя было ожидать от ее тоненьких ручек. Марианна прикрыла лицо, но удар попал в цель. Зомби набросилась на нее, выставив все свои когти. Впавший в истерику демон. Марианна, ошарашенная, не успела встать. Эмманюэль прыгнула на нее, вдавила колено в ребра, вырвав крик боли. Потом надавала пощечин, расцарапала лицо; затем схватила за волосы и стала бить головой о стену. Марианна ответила ударом правой в лицо и наконец освободилась. Вскочив на ноги, прижала Эмманюэль к стояку двухъярусной койки и стиснула в кулаке ее хрупкую шею. Мадам Фантом медленно задыхалась, словно в объятиях боа констриктора. Она обеими руками вцепилась в запястье Марианны. Но ничто не могло заставить ту ослабить хватку. Ничто. Эмманюэль видела, как ее собственная смерть отражается в темных зрачках Марианны, словно в ужасающем зеркале. Столько ликования во взгляде, столько разрушительной силы в руке! Марианна плавно подняла ее, так, что она касалась пола только кончиками пальцев. — Хочешь, чтобы я убила тебя? — прошептала она. — Ты этого хочешь? Если я тебя уничтожу, у меня, знаешь, будут большие неприятности… Но это, по сути, не страшно. По крайней мере, меньше пакости останется на земле. И камера будет только моя… Эмманюэль задергала ногами в пустоте. Глаза ее, готовые выскочить из орбит, наполнились страхом. Губы посинели. — Что с тобой такое? — продолжала Марианна ледяным тоном. — Тебе страшно? Не хочешь последовать за твоими детишками? Как думаешь, было им страшно, когда ты их убивала? Ее ноги перестали дергаться, глаза закатились. Марианна выпустила добычу и теперь смотрела, как та медленно валится на пол, а потом вдыхает частичку воздуха с ужасающим шумом. Будто включили пылесос. Эмманюэль поднесла руки к горлу, закашлялась, отхаркиваясь прямо на свое красивое платье цвета слоновой кости. — Еще раз так сделаешь, я тебя убью, — холодно объявила Марианна. — Хорошо дошло? Мадам Фантом кивнула, поскольку голосовые связки еще не работали. — Надзирательница придет с минуты на минуту. Ты сейчас встанешь, смоешь кровь, которая у тебя течет из носа… Если она спросит, что с тобой стряслось, скажешь, что поскользнулась и стукнулась о раковину, усекла? Снова кивок, несомненно означающий согласие. — Вот и ладно. Марианна прикурила новую сигарету. От резких движений боли усилились, но пришло какое-то удивительное умиротворение. Она не убила. Только чуть-чуть пустила кровь. Я совладала с собой. Эмманюэль, качаясь, проследовала в туалет, смыла багровые следы с лица. Попыталась также застирать платье. Не вышло. Она тотчас же забилась в дальний угол камеры. Дверь снова отворилась. — В душевую! — орала Маркиза из коридора. Марианна обула старые вьетнамки, сложила туалетные принадлежности и чистое белье в пластиковый мешок. Первый душ в обществе других женщин. Еще одна привилегия одиночного заключения, о которой она будет горько сожалеть! Она вышла в коридор, где уже дожидались восемь заключенных. Маркиза подошла с своей обычной садистской миной. Перманентный макияж, сделанный в демоническом салоне красоты. — Что с тобой стряслось, де Гревиль? Тебя проучили? — Просто Гревиль, — отозвалась Марианна с олимпийским спокойствием. — И нет, меня не проучили. Я просто упала с лестницы. Тогда и все девушки обратили внимание на распухшее лицо Марианны. Иные захихикали. Ведь развлечений так мало. Тут смеются над чем угодно. — Больше похоже на то, что ты получила хорошую взбучку! А я-то думала, что ты умеешь защищаться, де Гревиль! — Просто Гревиль… И я упала с лестницы, надзиратель. — И где же твоя маленькая подружка? — Нет у меня никаких подружек, — сухо отрезала Марианна. — Сходи за ней. — Я вам не прислуга… — Сходи за ней. Иначе останешься без душа. Марианна поколебалась, но все-таки вернулась в камеру, где мадам Оберже валялась на полу, как древняя мумия. — Тебя все ждут. Пошевеливайся. Та отрицательно покачала головой. Марианна грубо схватила ее, подняла с пола. — Нет, ты пойдешь! — вскричала Марианна, встряхивая ее, как мокрый пучок салата. — Еще не хватало, чтобы ты мне провоняла всю камеру! Бери полотенце и шевели булками! Марианна вышла в коридор, уверенная, что мадам Фантом послушается. — Ну что? — спросила Соланж. — Идет. — Превосходно! Чем дольше мы тут стоим, тем меньше времени у вас останется в душевой! Девушки запротестовали. Соланж смаковала маленькое утреннее удовольствие. Эмманюэль наконец показалась в коридоре. Марианне вдруг стало ее жалко. Неожиданное чувство, которое она мигом загнала в самую глубину своей души, черной и жесткой, как каменный уголь. Заключенные разглядывали новенькую с бесчеловечным любопытством. Несколько издевательских реплик насчет ее платья, и весь отряд строевым шагом отправился в душевую. Сначала нужно было пройти через квадратную комнату отвратительного вида: ржавые трубы, облупившийся фаянс, черная плесень, покрывающая стены и потолок. Кислая вонь, от которой спирало дыхание. Надзирательница заперла решетку и уселась прямо за ней, на деревянную скамью, ни дать ни взять чтобы смотреть представление. Десять душевых отсеков. Два ряда по пять, разделенные узким проходом. Никакой возможности уединиться. Марианна разделась. Девушки перестали болтать, их ужаснуло зрелище ее тела, покрытого синяками. Даже Соланж приникла к решетке, чтобы получше рассмотреть. — Это тебя вертухаи так отделали? — прошептала одна из заключенных. — Нет, банда домовят! — ответила Марианна. — Разговорчики! — рявкнула Маркиза. — У вас осталось десять минут!