— Хватит нюнить, как ссыкуха малолетняя! Залезай в свою нору, чтобы я не видела больше твоей кладбищенской рожи! Мадам Фантом оставила вещи и полезла на верхнюю койку. Марианна вздохнула, гнев ее несколько поутих. Она выключила свет и тоже легла. Я заткнула ей пасть! Не так-то это было трудно, положим… В конечном итоге Марианна не слишком гордилась собой. Но следовало непременно заявить о своем праве первенства. Закон джунглей — закон сильнейшего. Приготовить оружие еще до того, как противнику придет в голову сама мысль о битве. Она вдруг услышала сдавленный плач. Со всей силы ударила ногой по верхней койке, рискуя обрушить ее себе на голову. — Прекрати нытье! — крикнула она. — Чтобы ни звука! Мадам Фантом снова затихла. Марианна представила себе, как она кусает подушку, чтобы заглушить рыдания. Это причинило легкую боль, какую-то отдаленную. Так иногда старый шрам начинает чуть-чуть кровить. Ее первая ночь в тюрьме. Тогда она выплакала все слезы. Глухая ночь. Дождь припустил сильнее. Марианна дремала под одеялом. Вдруг койка задрожала. Открыв глаза, она увидела, как мадам Фантом спускается по лесенке. Сжала кулаки, готовая бить наотмашь, если та нападет. Но истощенная тень удалилась, наткнулась на стол, потом на стул, и, наконец, нашла дверцу в туалет. Марианна шумно задышала, в прескверном настроении, будто соседка пробудила ее от глубокого сна. Тут же она услышала, как ту выворачивает наизнанку, и ее саму затошнило. Шумно спустила воду, высморкалась. Сущий ад! Надо от нее побыстрее отделаться. Лучше всего прямо завтра. Пусть уж будут наручники, чем такое терпеть! Марианна прошагала к выключателю, нажала на кнопку в тот самый момент, как Эмманюэль вышла из сортира. Та застыла на месте, глаза наполнились каким-то гротескным страхом. — Ты собираешься каждую ночь меня вот так изводить? — Простите, я себя неважно чувствую… — Ах, вот оно что? Может, ты собираешься снова прилечь? Ты возьмешь жавелевую воду и вычистишь нужник. Живо! Эмманюэль вернулась в туалет, Марианна пошла за ней по пятам, убедиться, что та в точности исполнит приказ. Встав на колени перед горшком, она молча трудилась. Ее костлявые руки беспрерывно дрожали. Барщина, крепостное право: вся во власти госпожи. Как она может не возмутиться? Наверняка попробует нанести удар исподтишка! Ну, давай, попытайся! Уж я задам тебе трепку! Но Эмманюэль только все протерла на совесть и поднялась с колен. Собиралась еще поспать, но Марианна преградила ей путь. — В конце концов я решила, что ты будешь дрыхнуть здесь! — сказала она с жестокой улыбкой. — Чтобы не будила меня каждые пять минут, когда тебе нужно в сортир! Эмманюэль наконец открыла рот, но не успела произнести ни слова. Марианна схватила ее за горло, прижав к перегородке: — Тебе есть что сказать, паскуда? Ты спишь здесь и держишь пасть на замке. Иначе порву. Ясно? Мадам Фантом кивнула. Марианна выпустила добычу. — Мой тебе совет: больше меня не буди. Или ты труп. Она пошла назад, прихватив по дороге сигарету, которой спокойно насладилась в своей койке. Закрыла глаза, торжествуя победу. Полную победу. Вот только мертвенно-бледное лицо Эмманюэль запечатлелось в душе, даже в снах преследуя Марианну. Среда, 25 мая, 6:00 Перед глазами сырой и серый рассвет. Дождь, пока она спала, прошел, но ветер нес на себе его отпечаток: память о запахе, сильном и сладком. Посреди преисподней такие мелочи, малозаметные, приобретают чрезвычайное, даже чрезмерное значение. Сидя на койке, Марианна растягивалась — методично, не забывая ни единую группу мышц. Приступ кашля сотряс ее. Смолы и никотин поднимаются на поверхность, легкие бунтуют, принимая вертикальное положение. Марианна протянула руку за пачкой «кэмел», лежавшей на столе. Поморщилась, вспомнив кошмарный сон, который ей приснился ночью. Ей пригрезилось, что… Брошенный пакет попался на глаза. Марианна поперхнулась дымом. Новый приступ кашля. Она здесь не одна… Мадам Фантом! Неудержимый гнев заполнил каждую клеточку тела, от макушки до пяток. Нет, не какой-то там безобидный сон: другая — здесь, в ее, Марианны, собственной камере! Будто опасный паразит завелся в доме. Быстро, словно фильм в ускоренном показе, она прокрутила события, и к горлу подступила тошнота. Но кто тошнотворней: насекомое или тот, кто давит его, просто наступая пяткой? Не важно. Она толкнула створку и обнаружила сокамерницу свернувшейся клубочком возле унитаза. Окоченевшей от холода, с глазами, опухшими после целой ночи слез. — Убирайся, нужно поссать! — пролаяла Марианна. Эмманюэль с трудом поднялась, опираясь о горшок, и мигом исчезла. Марианна задержалась у зеркала, оглядела себя, как делала каждое утро. Наконец решила сократить очную ставку и уселась на унитаз. Вот только ничего не получалось. Та, другая, за перегородкой. Можно услышать ее шаги, даже увидеть, как она подходит. Как пописаешь в подобных условиях. А ведь надо, и даже очень. Холодный пот выступил по всему телу, Марианну охватила дрожь. Через несколько долгих минут ей удалось расслабиться и опорожнить мочевой пузырь, причем ходячий труп наверняка приник ухом к перегородке и ловит каждый звук. Когда Марианна вышла, Эмманюэль уже взобралась на койку. Верхнюю. Так обезьяна залезает на дерево, чтобы спастись от змеи. Но змея тоже умеет лазать по деревьям. Сожительство невозможно, немыслимо. К чему стараться? Марианна знала, что у нее не получится. Лучше как можно скорее покончить с этим. — Слезай, — велела она. — Надо поговорить. Эмманюэль не двигалась с места, оцепенев от страха. Одним прыжком Марианна очутилась на самом верху лесенки. Дернула за руку свою жертву, заставив ее совершить прыжок ангела, затем слезла и нагнулась над телом, распростертым на полу, будто ветхая тряпка. Та, другая, покалечилась, падая. Держалась за левую щиколотку обеими руками. — Вставай, нечего тут! — заорала Марианна. Схватив за волосы, подняла ее с пола и швырнула в стену. Эмманюэль закрыла руками лицо. Но Марианна ограничилась нещадно бичующими словами: — Мне от одной твоей рожи блевать хочется. Не желаю, чтобы ты оставалась тут! Попросишь перевести тебя в другую камеру, о’кей? Эй! Ты поняла? — Да, — отвечала мадам Фантом. — Но… Но… — Но, но! — передразнила Марианна ее сбивчивую речь. — Но — что? — Вдруг они не захотят? — Будь убедительной! Если останешься здесь еще на ночь, не увидишь, как наступит утро. Усекла или тебе показать наглядно? Марианна провела рукой себе по горлу. Эмманюэль расплакалась внезапно, это вошло уже у нее в привычку. Рухнула на колени. Марианна закатила глаза. — Ты хуже тряпки! — выпалила она с безжалостной улыбкой. — Можете убить меня, мне все равно… Марианна, исчерпав угрозы, опять вздохнула. Если я хочу, чтобы она свалила, нужно набить ей морду. Но как ударить женщину, которая стоит на коленях, вся в слезах? Выше ее сил. — Черт, прекрати рыдать! В ушах звенит! Эмманюэль не могла остановиться. Ее худое тело содрогалось в нервном припадке, будто от шедших изнутри толчков. Закрыв лицо руками, она безудержно изливала весь запас своих слез. Марианна кружила вокруг нее, сжав кулаки и оскалив зубы. По мышцам словно пробегал сверхмощный разряд тока. Нужно покончить с ней! Вырубить ее, чтобы перестала терзать мне слух! Прекратить ее страдания, а заодно и мои! Наконец она вернулась на свой тюфяк, внезапно обессилев. Вымотанная, немощная. Только и сделала, что заткнула уши. Было в этих рыданиях что-то адское. Демоническое. Они мучительно отдавались по всему телу, полосовали мозг, наподобие скальпеля. Я должна ее остановить. Господи, она сведет меня с ума! Внезапно дверь камеры отворилась. А ведь до завтрака еще далеко. Явился Даниэль в сопровождении Жюстины. Несколько мгновений они стояли, ошеломленные. Переводили взгляд с одной женщины на другую. С Эмманюэль, которая продолжала рыдать, на Марианну, которая сидела по-турецки на койке, заткнув уши. — Что здесь происходит? — властным тоном осведомился начальник. Жюстина склонилась к Эмманюэль. — Вам плохо? — спросила она со своим обычным участием. — Она все время вот так ревет! — выкрикнула Марианна. — Я больше не могу! — А не ревет ли она из-за тебя, случайно? — спросил Даниэль. Марианна направила ему вызывающую улыбку: — Кто знает! Жюстина, смерив ее суровым взглядом, обхватила жертву за плечи, подвела к стулу, налила воды в стакан. Черты Марианны исказила ревность. — Эй! — заорала она. — Нечего ей пить из моего стакана! — Довольно, мадемуазель де Гревиль! Марианна умерила гнев. Надзирательница давно не называла ее так! Даниэль тоже подошел к мадам Фантом: — Она причинила вам вред? Эмманюэль глядела на него с отчаянием. — Нет, месье, — пробормотала она. — Просто для меня это место невыносимо… У Марианны отвалилась челюсть. — Вы уверены, что она ничего не сделала вам? — настаивал офицер. — Почему вы не можете наступить на ногу? Вчера вечером вы не хромали. — Я упала с кровати… Я не привыкла спать наверху.