— Это так необходимо, надзиратель? — спросила Марианна. Охранница уставилась на нее с изумлением, столь же колоссальным, как и ее бедра. Марианна отвернулась, воздев к небу глаза. Ни аза не смыслит в психологии эта Моника! — Вы могли бы сделать исключение! — взмолилась она. — В кои-то веки ко мне кто-то пришел! Не наброшусь же я на вас, в самом деле… Они отправились в путь. Дельбек утирала лоб уже мокрой бумажной салфеткой. — Не в этом дело, мадемуазель. Вы знаете не хуже меня: вас нельзя выводить из камеры без наручников. Если бы вы не… — Знаю! — перебила Марианна скучливым тоном. — Я должна пенять на себя! Старая песня! — Так незачем мне лишний раз ее петь. Марианну впервые вели на этаж, где располагались комнаты для свиданий. Ее подвергли обычному досмотру, провели через металлодетектор, который, конечно, взбесился, почуяв наручники. Вот глупая машина! Наконец они добрались до небольшого зала, где дожидался таинственный посетитель. Марианна глубоко вздохнула: даже волосы не поправить, руки до сих пор скованы. Моника толкнула дверь, Марианна прошла. И замерла: перед ней сидели трое мужчин. Дельбек сняла наручники с заключенной, которая холодно взирала на незнакомцев, и удалилась, не преминув напомнить о правилах. — В вашем распоряжении час. Если что-то пойдет не так, один из моих коллег остается в коридоре, вызывайте его без колебаний. У вас тут есть переговорное устройство… — Спасибо, мадам, — ответил с вежливой улыбкой один из посетителей. — Все будет хорошо. Дверь клацнула за спиной Марианны, которая стояла не шевелясь. Только машинально гладила натертое запястье, глаз не сводя с пришедших. Тот, кто поблагодарил Дельбек, взял слово: — Добрый день, Марианна. — Мы знакомы? — сухо осведомилась та. — Нет! Но… — Тогда с какой стати вы позволяете себе называть меня по имени? Повеяло снежной бурей. Один из мужчин даже закашлялся, чтобы прервать ледяное молчание. — Вы не присядете, мадемуазель? — Зачем? — Поговорить. За этим мы и пришли. Горькая улыбка мелькнула на губах Марианны. — Полицейской породой запахло! Я права? — Не ошибаетесь. — Я так и знала! Достаточно увидеть ваши рожи! В таком случае вы напрасно себя побеспокоили, мне нечего вам сказать. А теперь прошу меня простить, я буквально перегружена делами… — Зато у нас есть что сказать вам… Ваше дело — выслушать. Марианна заколебалась. Интересно узнать, чего хотят эти трое полицаев. Вдобавок у одного из кармана рубашки торчит пачка сигарет. Может, получится разжиться. Все четверо расселись, она лицом к тем троим. Это ей напомнило комиссариат, суд, допросы. Мурашки забегали по спине. — Я вас выслушаю, если вы мне окажете маленькую услугу, — сказала она с апломбом. — У меня сигареты кончились. У вас не найдется? Тот, кто, скорее всего, был главным, взглянул на коллегу, и он с сожалением вытащил «мальборо» из кармана. К счастью, крепкие. Предложил Марианне. — Давайте всю пачку, — потребовала та. — Вы отлично знаете, что мы не имеем права что бы то ни было вам передавать. — У меня в кармане пустая, мы совершим обмен. Шеф кивнул. Марианна сложила «мальборо» в пачку «кэмел», закурила и вернула пустую пачку ее удрученному хозяину, изобразив вместо благодарности насмешливую улыбку. — Итак, что вас привело в этот прелестный уголок? — Пора, наверное, представиться… Меня зовут Фрэнк, а это Лоран и Филипп. — Ну вы и представляетесь! Копы обычно сообщают звание и только потом — имя! Комиссар Как-вас-там, лейтенант Фигасе! — Мы, пожалуй, ограничимся именами, — отозвался Фрэнк. Подставой пахнет, прямо разит. Все интереснее и интереснее… Марианна их рассмотрела, одного за другим. Несколько секунд, чтобы оценить каждого. Фрэнк — шикарный, породистый, довольно красивый мужик, сорочка безупречная, лицо загорелое, прическа волосок к волоску. Подсел на свою внешность. Амбиций немерено, вплоть до мегаломании. И удивительные глаза. Темно-зеленые, как два изумруда. С намеком на охру вокруг зрачков. Лоран — несколько старше, совсем другой стиль. Более расхлябанный, намного менее ухоженный. Внешность банальная, не урод, но и не красавец. Небритый, растрепанный. Курит «мальборо». Любит свою работу, только ею и живет. Последний, Филипп, самый молодой из троих. Лет тридцать, не больше. Джинсы, рубашка поло: ему идет. Приятное лицо, тренированные мышцы: спортсмен. Но ведет себя несколько беспокойно. Даже робеет. Она составила мнение, вынесла приговор, одна за весь суд присяжных. Просто несколько секунд понаблюдав за ними. Игра как игра. Трое копов для нее одной, к тому же из элиты. Офицеры, наверное. Похоже, игра становится забавной. Фрэнк снова взял слово. Можно подумать, будто те двое — немые. Или сидят здесь для представительства. — Как вы находите тюрьму? — проговорил он с улыбкой. Марианна поперхнулась дымом: — Это шутка? У вас тут скрытая камера или вы проводите опрос?! — Нет. Вам здесь хорошо? — Ушам не верю! Ты издеваешься? Да? Филипп, услышав столь неуместное тыканье, вытаращил глаза. Но Фрэнк оставался невозмутимым. — Ладно, из этого я заключаю, что вы здесь несчастливы, — бросил он все с той же нестерпимой улыбочкой. Марианна вскочила, опрокинув стул: — Убирайтесь! И спасибо за сигареты! Она направилась к переговорному устройству, чтобы позвать охранника, но Фрэнк не закончил: — Вы хотели бы выйти отсюда? Марианна застыла как вкопанная. Будто наткнулась на невидимое стекло. В ушах звенело. Не слушай его! Не обращай внимания, ты же знаешь, что это невозможно!.. Она обернулась, во взгляде читалась угроза. — Странное у вас чувство юмора, Фрэнк… — Я не шучу. Но если вы не хотите слушать дальше, мы можем на этом остановиться… — Садитесь, давайте все обсудим, — мягко сказал Филипп, поднимая стул. Зачем их слушать? Выйти отсюда? Невозможно. Блеф, Марианна! И все же она заняла свое место напротив них. Привлеченная пением сирен. — Повторяю: мы пришли предложить вам покинуть тюрьму. — Это что, ловушка? — Никакой ловушки. Просто есть некоторые условия. Вы должны заключить с нами договор. — А если подробнее? — Все очень просто. Мы организуем вам выход, вы выполняете вашу часть сделки, и после этого вы свободны… Сердце у нее играло в чехарду. — В чем заключается моя часть сделки? — Этого мы не можем вам сказать, — опять улыбнулся Фрэнк. — Ну вот, удивил! Говорила же я: ловушка! — Вовсе нет! Но вы должны понять, что я ничего не могу вам открыть сейчас… пока не знаю, согласитесь ли вы. Ведь если вы откажетесь, при этом получив конфиденциальную информацию… Вы станете… Как бы сказать… неудобной…