— Куда? — Проехали, до тебя быстро дойдет. Остаток дня Марианна сидит на тюфяке, в ушах звенит от телика. Можно слушать, но не смотреть. Соседки по лофту объяснили: за просмотр полагается плата. Марианна глядит на дверь с бесстрастным лицом, окопавшись в своем мире, где никто ее не достанет. Пестуя свою боль, свои раны. И приходит ночь. Исподтишка, внезапно. Первая ночь в тюрьме. Первая из длинного ряда. Но этого она еще не знает. Они ведь поймут, что то был несчастный случай, что она не хотела никого убивать. Через несколько месяцев она выйдет отсюда. Обязательно. Телевизор наконец умолкает, его сменяет храп, какой-то нечеловечески громкий. Тем лучше, никто не услышит, как она ревет. Вторник, 17 мая Открыв дверь, Даниэль разглядел Марианну, скорчившуюся на обитой пенопластом скамье. — Дембель, красавица! День избавления? Она потеряла счет времени без своего драгоценного будильника. Собрала скудные пожитки — торопливо, неловко, дрожащими руками. Без кровинки в лице. Десять дней без сигарет, без наркоты. Двадцать три часа в сутки личинкой в мерзком коконе. Она бы не выдержала без химических подпорок, пресловутых разноцветных пилюль доктора Шезо. Доктора Шезо, да. Нарочно не придумаешь… Но от такого массивного употребления таблеток заодно чуть помутился рассудок. Выйдя в коридор, она ускорила шаги, спеша оказаться наверху. Споткнулась на первой же ступеньке. Нужно бы привести себя в норму, смазать винтики. Даниэль помог ей подняться, она оттолкнула его, довольно резко. — Эй! Я просто хотел помочь! — Ну да! Заодно руки распустить! Он рассмеялся. Она тоже. Не важно, по какой причине. — Ты знаешь, что у меня пусто? Подумал бы обо мне, перед тем как сваливать! — По-твоему, я только и думаю что о тебе? И потом, в карцере — никаких наркотиков. Таковы правила! Но я тебе занесу, вечерком… Если, конечно, тебя сегодня отведут в душ! — Да пошел ты! — Ну, не ершись, Марианна! Ты такая милая, когда улыбаешься! — А у тебя, когда ты улыбаешься, совсем похабный вид! — Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Твоя деликатность! Изящество, женственность! И речь, подобающая девушке из высших кругов! — Вот и хорошо! Только приди вечером с пустыми руками, отольется тебе твой отпуск! Они уже почти выбрались из подвала, когда им навстречу вышла Жюстина. — Рада снова видеть тебя среди нас, Марианна! — просияла она. — Дайте хотя бы подняться! Что, скучали без меня? В присутствии начальника она никогда не обращалась к Жюстине на «ты». Их особые отношения должны как можно дольше сохраняться в тайне. Но Даниэль был не так-то прост. — Здесь у нас не соскучишься, — ответила надзирательница. — Неужели! Вот это круто! А я в карцере три срока мотаю! Они подошли к камере 119. Вот мы и дома. — Кстати, — сказал Даниэль, — у тебя завтра свидание… — Очень смешно, начальник! Ко мне никто никогда не приходит, и ты это отлично знаешь… — Я не шучу. Завтра, в четырнадцать часов. — С кем? — Мне откуда знать? Я ведь не твой личный секретарь. До вечера, Марианна… — Это если я захочу… — Еще как захочешь! У меня полно для тебя подарков, надо же отпраздновать твое возвращение на этаж… И постарайся держать себя в руках, по крайней мере неделю не попадай в карцер! Он изобразил шутливый поклон и удалился с улыбкой. * * * Марианна ходила кругами по двору. Свидание, завтра в четырнадцать часов. Но кто же мог прийти навестить ее? Дед с бабкой? Немыслимо! Они с места не сдвинутся. Впрочем, тем лучше… Тогда кто? Хватит терзаться вопросами. Какая-нибудь ассоциация посылает волонтера, навещающего заключенных! Или явятся милые монашки, мечтающие примирить тебя с их Богом! Она приникла к решетке. Щедрое солнце одаривало теплом, пыталось ее согреть. Марианна закрыла глаза, принимая этот неожиданный дар. Но Дельбек очень скоро объявила, что рекреации конец. — Уже? — надулась Марианна. — Час прошел… Настанет ли день, когда не нужно будет считать часы? Да. В один прекрасный день я вообще перестану считать. Что бы то ни было: часы, сигареты. Перед тем как отправить в камеру, ее провели в душ, приятная отсрочка. Следующая помывка через сорок восемь часов. Здесь ты не имеешь права быть чистой. Ну, разве что через день. Ключ в замочной скважине, койка с видом в никуда. Но кто придет ко мне завтра? Шум скоростного поезда заставил отринуть вопросы. Смежив веки, она попыталась вскочить в вагон. Этот поезд проходит здесь не случайно. Он едет за ней, он походя похищает ее. Дух ее, мотылек, летящий на свет, воспарил над колючей проволокой. У нее был дар отрешать дух от тела, позволять ему летать далеко-далеко. Иногда даже слишком далеко. Странствия не всегда бывали приятными. Но она, по крайней мере, странствовала. В пространстве и во времени. В полном нежности мире воображения или в жестокой реальности. В мечтах о будущем, которого у нее никогда не будет, в смертных муках прошлого, которое она потеряла. * * * Час теней и тишины. Марианне казалось, будто она улавливает сновидения заключенных, витающие в пространстве, попадающие в плен низких, прочных потолков. Она дожидалась часа, когда хищники выходят на охоту. После сорока дней в глубине бездны эта ночь должна быть безмятежной. Но следует оплатить цену цепей, которые она сама намотала себе на шею. Хотя лучше быть прикованной, чем пойти ко дну… Этим вечером ее занимало не похабное рандеву, от которого выворачивало наизнанку, но таинственное свидание днем. Пресловутая встреча, назначенная на завтра. С кем? Кому она еще может быть интересна? Это наверняка не к добру, ждать хорошего не приходится. Лучше поостеречься, не надеяться понапрасну. Скрежет ключа в замочной скважине оторвал ее от размышлений. Даниэль пунктуален, не пропустит злачного часа. Положил дары на алтарь, без обмана. Три плитки черного шоколада, блок сигарет и два грамма. Новенький шприц. Товар из Перу. Или из Катманду! Ясно, что он не станет тратиться на какую-то дрянь! С его-то жалким жалованьем покупать дозу по такой цене! Марианна наконец поднялась, подошла лениво. Он, конечно, предпочел бы видеть ее томной, сладострастной. — За шоколад спасибо, это круто… Она ожидала дальнейшей команды, как автомат, которому скормили монетку. Но Даниэль просто стоял, пожирая ее глазами. — Что такое? Ты почему на меня так смотришь? — Ты красивая, только и всего… Улыбнулся. Подошел, погладил по щеке. Странный какой-то начальник сегодня ночью. — Расслабься, — прошептал он. Ничего себе заходы! Так я тебе и расслабилась, жди! Даниэль обнял ее, прижал к себе… Крепче, еще крепче. Марианна закрыла глаза. Довольно приятно. Даже… Ее давно никто так не обнимал… Что это с ним такое? Уж не собирается ли он целоваться? Ну да. Поцеловал. — Знаешь, я по тебе скучал…