Karine Giebel MEURTRES POUR RÉDEMPTION Copyright © 2010, Fleuve Editions, Département d’Univers Poche Published by arrangement with Lester Literary Agency © А. Ю. Миролюбова, перевод, 2021 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021 Издательство АЗБУКА® * * * Книги Карин Жибель переведены на 12 языков мира. Карин Жибель нет равных среди французских авторов психологических детективов, да и вообще в этом жанре. Мне нравится, как в ее книгах представлены те моменты, когда в жизнь персонажей вторгается драма как нечто невероятное и ужасное. Тебя будто хватают за горло, так что становится трудно дышать. Как известно, удушение приводит к кислородному голоданию, и оно запускает в мозгу механизмы удовольствия. Франк Тилье Карин Жибель написала захватывающий триллер, непостижимым образом очищающий душу. Ее Марианна достойна Лисбет Саландер, героини Стига Ларрисона. 24 Heures Это жесткий текст. Очень жесткий. Но, прочтя его, вы никогда не забудете Марианну де Первиль. Jw1951.www.amazon.fr * * * Сильвии и Джеки, без которых не было бы этой книги, во имя свободы, которую они мне дарят, и мечты, которую воплощают в жизнь Меж смертных гордый дух, не знающий покоя, К злодейству подтолкнет или создаст героя. Вольтер Пролог Все вечера похожи один на другой, ночи тоже. И дни одинаковые. За что ухватиться? Нужен ориентир, определяющий ритм времени, не дающий ему превратиться в отвратительный бесформенный ком. Нужно цепляться, как за ветви деревьев посреди бесконечной равнины, за голоса, звучащие в сердце молчания. В каждом часе за что-то определенное. Жесты, запахи или звуки. А за стенами — поезда. Децибелы свободы взламывают безмолвие одиночества. Того, что пожирает медленно, кусок за куском. Затягивает в бездну отчаяния. Поезда прорываются извне, достигают глубин души, ни во что не ставя ограждения, толщину бетона и крепость стали. Уехать вместе с ними. Пуститься в воображаемый путь, уносящий все, что еще осталось, к избранной цели. Вскочить в вагон, проникнуть в мчащийся поезд. Ничего другого не остается. Здесь, посреди пожизненного заключения. Понедельник, 4 апреля Марианна приоткрыла один глаз — посмотреть на старый, побитый будильник, красовавшийся на столе из поддельного дерева. Все здесь было поддельным так или иначе. Скоро время прогулки. Другие уже наслаждаются, но она выйдет позже. Так ребенок, наказанный за непослушание, топает ногами в классе, пока его сверстники резвятся во дворе. Двор… Марианна вспомнила, каким он был в начальной школе. Высокие деревья, немного печальные, будто вымахали слишком быстро посреди квадратных лужаек, заросших сорняками. И зеленых, облупленных металлических скамеек. И криков детворы. Смеха, а порой и слез. Счастье? Нет. Сущий ад. Так или иначе, все и всегда было сущим адом. Во всех местах, во все времена. Двор. Квадрат асфальта между четырех стен, увенчанных колючей проволокой. Бесчеловечный, как и все остальное. Но глоток свежего воздуха — черт, как это прекрасно! Особенно когда у тебя пожизненный срок. Нет, меня не выпустят ни за что. Разве когда мне стукнет шестьдесят и ревматизм одолеет до самых корней волос. Лет через сорок, не раньше… При этой мысли вся спина, от затылка до крестца, будто подернулась инеем. Она слишком опасна, высказался психиатр. Вот ублюдок, проклятый лепила! Слишком склонна к насилию, неспособна обуздывать свой гнев и делать различие между добром и злом. Ну да. Укол героина — добро. Ломка — зло. Я им как бельмо в глазу. Таким, каковы они есть. Обывателям, которые косо на меня смотрят, воспитателям, гремящим речами и грешащим поступками, работникам социальных служб, которые и не работают, и ничему не служат. Судьям при вынесении, копам при исполнении, городкам при пополнении, надзирателям-карателям, адвокатам разве что дьявола. Всему гнилому обществу, которое не понимает, кто я. Кем могла бы стать… Я всего лишь порядковый номер в тюремной книге — и ничего больше. Мой регистрационный номер 3150.