Я шла, окруженная однокурсниками. Впервые не одна со дня моего поступления в Академию. Похоже, мы все чувствовали себя неловко, но все же никто не пытался отстраниться, никто не кидал косые, быстрые взгляды, к которым я так привыкла. Я понимала, все они очень стараются одолеть свое предубеждение перед пустышками, все эти глупые суеверия о том, что бездарность заразна и если не проявится сейчас, то может отразиться на будущих детях. – Если Вик не совсем дурак, то больше не полезет, – сказала Вита мрачно. – Он совсем дурак, – перебила ее Норли, – ты будто не знаешь. Посмотрела на меня: – Но ты нам говори, если что. Мы поможем. – Ага, – растерянно сказала я. Это действительно происходит со мной? Мои однокурсники со мной общаются? Я не обольщалась на тот счет, что они приняли меня в свою компанию, но, по крайней мере, разговаривают, как с любым другим стихийником. – Как каникулы? – спросила Вита. – Как там Ран? Как там его курсовая? Это она так пытается узнать, получилось ли у нас что-нибудь? Сложно сказать. Магии я не чувствовала, но ведь открывшаяся шкатулка и странное видение – уже что-то. – Все нормально, – ответила я нейтрально сразу на все вопросы. Меня доставили до дверей комнаты в целости и сохранности, но долго я там не просидела. Никак не могла дождаться приезда Рана, поэтому, полистав учебник «Введение в Бестиарий», чтобы лишний раз удостовериться, что никаких танатосов в нем не упоминают, я снова вышла на улицу. Не очень умно с моей стороны, но я не могла усидеть на месте: несколько раз подходила к шкатулке и разглядывала оставшиеся шарики, то решая разбить их, чтобы извлечь искры, то убеждая себя, что таким образом только все испорчу. Отправилась прямиком к главным воротам, куда въезжали повозки. Уже опустились ранние осенние сумерки, похолодало, так что даже зачарованная мантия не спасала – ноги все равно замерзли. Каждую новую повозку я встречала нетерпеливым взглядом, но ни в первой, ни во второй Рана не оказалось. Водники и земляные смотрели на меня с недоумением, но не спрашивали ни о чем. Раннитар вернулся с третьей повозкой. Спрыгнул на землю, подал руку девочке-воднице, подхватил сумку и направился было к себе в корпус. По сторонам он не смотрел и меня не заметил. А я невольно залюбовалась. За то время, когда мы были вместе – всю эту неделю, – я так привыкла к нему, что почти перестала замечать, какой он красивый. А сейчас будто вновь увидела. Он был в серой академической форме, но я тут же вспомнила Рана в черном с серебром костюме. Высокий, широкоплечий, черноглазый и нахально взъерошенный, уверенный в себе и, уж я-то знаю, иногда невероятно нежный. Мне так захотелось побежать к нему навстречу, обнять крепко-крепко. Знаю, он бы обнял в ответ… Но меня вдруг одолела робость, так что я подошла тихонько, он даже не сразу заметил. Обернулся, каким-то чудом почувствовав шаги за спиной. – О, Корюшка! Я бы зашел к тебе позже. Замерзла ведь! – Он улыбнулся с искренней радостью, но улыбка тут же замерла на губах, когда он увидел мое сосредоточенное лицо. – Что-то случилось? Случилось, Ран. Еще как случилось! Пока я ждала, я все размышляла – стоит ли рассказать про Вика? Но взвесив все за и против, решила пока не говорить. Всем и так понятно, что мерзкий характер Викара уже ничто не изменит, но в этот раз он не успел мне навредить. Знаю, это, наверное, слабость, но о мерзкую вонючку попросту не хотелось марать руки. Тем более мои мысли сейчас занимала более важная вещь: шкатулка и видение, связанное с ней. О чем я и начала сбивчиво рассказывать, но Раннитар меня перебил: – Пойдем к тебе – сразу на месте и расскажешь. И вот он уже осторожно вертит в руках шкатулку, пытаясь определить, если ли здесь потайное дно или еще какой-то секрет. – Так, давай повторю, что я понял, – сказал Ран. – Шкатулка открылась сама и, скорее всего, в минуту твоего сильнейшего потрясения. Прости еще раз, Кора… Магия не появилась, но, возможно… Только возможно – не забывай об этом, – шкатулка сможет каким-то образом разбудить ее. А видение и танатосы… Кора, я даже не слышал никогда про таких бестий. Может быть, ты просто уснула и видела сон? – Нет! – Я упрямо покачала головой. – Это было ярче и реальнее любого сна. Поверь мне! – Я верю… Предлагаю узнать, как можно больше про шкатулку и танатосов, может, тогда что-нибудь прояснится. – Согласна, – вздохнула я. Почему-то я успела вообразить, что Ран тут же найдет разгадку этой тайны, и была немного разочарована сейчас. – Может, надо разбить оставшиеся два шарика? – спросила я. Надежда на то, что они позволят мне обрести магию, никак не хотела меня оставлять. – Думаю – не стоит. Всему свое время. Иначе ничего не получится. Первый сам рассыпался у тебя в руках, значит, и другие тоже должны. Ага… После новых испытаний и слез… Как же не хочется! – Какой у нас план? – спросила я. За окном совсем темнело. Ран с дороги, наверное, страшно устал и хотел бы умыться, а я вела себя сейчас как настоящая эгоистка. Шкатулка до утра точно никуда не убежит. Но так не терпелось узнать что-нибудь! Я ведь не усну теперь. Ран, видно, понял, что я чувствую. Его губ коснулась тень улыбки – так снисходительно улыбаются детям, которые требуют свою любимую игрушку и отказываются без нее засыпать. – Подойдем к твоему куратору, попросишь связаться с отцом. Может быть, он знает, откуда в вашей семье эта шкатулка. – От бабушки же. – А к бабушке она как попала? Да, действительно. Об этом я не задумывалась. Арл Моро работал в своем кабинете на первом этаже корпуса. Кабинет был совмещен со спальней – куратор должен круглосуточно находиться рядом с первокурсниками. Держать руку на пульсе и попытаться не дать им разнести здание по кирпичикам. А по должностной инструкции, которую я как-то мельком увидела на преподавательском столе, куратор должен «направлять, поддерживать, отвечать на вопросы и укрощать сомнения, быть наставником…». Дальше прочитать не успела. Но, надо сказать, плоховато он справляется со своими обязанностями. Где он был, когда Вик и его банда напали на меня? Отсиживался в тепленьком кабинете! Арл Моро не слишком обрадовался нашему появлению и на мою просьбу воспользоваться кристаллом-вестником сморщился, как от зубной боли. – Не положено, студентка Флогис. Вам, первокурсникам, только дай волю – каждую секунду будете бегать жаловаться мамочке с папочкой. Вот будут выходные – приходите. Получите положенный вам пятиминутный сеанс связи. – Мне правда очень нужно! – Даже если так – ничем помочь не могу. Кристалл разряжен полностью, а зарядить я его отнесу только завтра. Ведь вы все такие – всем «правда очень нужно»! Конечно, несложно подождать до завтра. Но Ран, увидев мой потерянный вид, не выдержал: – Кто его должен заряжать? Давайте мы сходим. И вам работы меньше. Кислое выражение лица Арла Моро ничуть не изменилось. – Куратор первого курса факультета земли, а он вернется только утром. Или любой земляной – старшекурсник. Но у этих снега зимой не допросишься. – Мы попробуем, – сухо ответил Ран. Куратор не глядя сунул руку куда-то в глубь стола и вытащил грубо обработанный кристалл горного кварца. Тот, обычно светящийся голубоватым светом, теперь был безжизненно прозрачен. Действительно разряжен. Арл Моро раздраженно передал кристалл Раннитару и выразительно посмотрел на нас: мол, что вы здесь еще делаете? Пришлось ретироваться. – Глупая идея, – сказала я по дороге к приземистым и мрачноватым корпусам земляных. – Они даже слушать не станут. Эти штуки денег стоят. – Попробуем, – повторил Ран. С одним из земляных мы случайно столкнулись нос к носу. Он только что вернулся из поездки, судя по пыли, покрывающей его одежду, и явно находился не в духе. Я бы к нему даже на расстояние полета стрелы не подошла – вид у глыбы, которую по ошибке принимали за человека, был опасный. Но Ран даже бровью не повел. – С возвращением, Морт. Тебе не сложно будет нам помочь? Даже высокий Ран едва доставал Морту до плеча, что уж говорить обо мне. Я предоставила вести переговоры моему другу, а сама робко остановилась поодаль. – Сложно, – прогрохотала гора. – Но за определенную плату сможем договориться. Мы с Раном оба происходили из знатных и обеспеченных родов. Беда в том, что студентам Академии строго-настрого запрещено пользоваться личными средствами. – Обмен? – предложил Ран. – Заряжу два амулета защитной магией. И… Он подумал, но все же закончил: – Добавлю огненный светильник. Немного разряженный, но на пару-тройку часов работы хватит. – Пойдем, – прогремел Морт. Ран сделал знак – жди здесь. Они ушли вперед, а я осталась посреди дороги. Хорошо, что Ран отсутствовал недолго, иначе бы я от волнения вся извелась. Когда Ран вернулся, я сразу заметила, как он побледнел. Я и забыла, что заряжать амулеты куда сложнее, чем просто использовать магию в повседневной жизни. Там надо особенным образом концентрироваться и направлять силу. Папа обычно занимается этим с утра, после плотного завтрака, и не заряжает больше трех амулетов за раз. Ран после дороги – уставший и, наверное, голодный. И все равно предложил свою помощь. А я обрадовалась и бессовестно его использую… Нет, все! Только поговорю с папой, и на сегодня хватит! Папа долго не отвечал. Обычно кристалл у него всегда под рукой, но только не сегодня – закон подлости в действии. Наконец ответил. Кварц завибрировал, стал мерцать и секундой спустя я услышала папин голос. – Это ты, Кора? Что-нибудь случилось? – Нет, нет, все хорошо. Я только спросить хотела. Та шкатулка, что была у бабушки, – откуда она у нее. Что это за шкатулка вообще такая? – Шкатулка? Какая шкатулка? Папин голос звучал удивленно, и я уже подумала было, что зря мы приложили столько усилий – звонок ничего не даст. Но вдруг тон его голоса изменился: – Ах, эта шкатулка. Хранится в нашем роду с незапамятных времен. Мама должна была передать ее мне, как старшему семьи Флогис, но я решил, что, раз ты к ней так привязана, пусть будет у тебя. Все равно это лишь симпатичная безделушка, не более. – Папа, ты не представляешь, что там внутри! – Почему же, вполне представляю. Искры жизни какого-то нашего давнего предка. Тогда големов делать не умели, искры сохраняли в комочках глины. – Это… Как частицы души? – Сложный вопрос, Кора. Големы могут иногда говорить, но мне не хотелось бы думать, что мы запираем в глину частицы души. Нет, скорее отблески души. Воспоминания. Таких шкатулок дошло до наших дней очень мало. Для семьи они представляют разве что сентиментальную ценность, ведь практической пользы от них никакой. Искры не извлечь из глины – это их моментально уничтожит. – Но… Мне очень хотелось продолжать, но я прикусила губу. Слишком бредово бы это прозвучало. Вот если узнаю еще что-то – обязательно расскажу. А пока – нет. – Спасибо, папа. Мы с Раном какое-то время еще стояли в темноте, переваривая информацию. Вот оно что, значит. Я, выходит, увидела воспоминание моего давнего предка. И как это мне поможет? – И что это мне дает, Ран? – расстроенно спросила я. – Моя магическая суперспособность – поглощать воспоминания предков? Миленько…