— Если я сойду с места, то больше тебя не найду. Я ж тебе не родная душа, чтоб найти. Да и родные не сразу находят. И не всегда… А тут так редко выпадает возможность с кем-то поговорить. Только ты не кричи. Всякое случается… Незнакомец умолк, и мне на какую-то секунду показалось, что голос только чудился. — Где мы? — поспешно спросила я. — Ты что же, не знаешь, куда забрела? — к моему облегчению отозвался невидимый сосед. — Навь это. Навь, девка. Живым сюда ходу нет. — Но мы же живы! — возмутилась я. — Насчет себя не уверен. — Я точно жива! — Я упрямо мотнула головой, усилием воли подавив очередной всплеск паники. — Тебе виднее, — равнодушно ответил незнакомец. — Вы знаете, как отсюда выбраться? — Знать-то знаю, а толку. — Послушайте! — Я постаралась взять себя в руки. — Мне очень надо обратно! — А зачем? Я буквально опешила от такого глупого вопроса. Как это «зачем»? Но невидимый сосед понял мое молчание по-своему. — Вот… А ответить-то и нечего, — спокойно констатировал он. — Раз ты здесь торчишь, значит, не держит тебя среди живых ничего. — Еще как держит! — встрепенулась я. — Угу. Я тоже так думал, пока обратно не собрался. Хвать, а держаться и не за что. Лопнула ниточка. Промеж пальцев туманом прошла. — Объясните… — взмолилась я, окончательно перестав понимать происходящее. — Да чего тут объяснять. Думал я, что нужен там. Ради любимой сюда пошел. Да ей не больно-то нужен оказался. Лопнула ниточка… — Послушайте, я ничего не понимаю. Какая ниточка? О чем вы?! — Ты и про Навь, что ль, не знаешь ничего? — заметно удивился незнакомец. — Не знаю. — Я даже головой помотала для доходчивости, хотя меня наверняка не видели. — Ладно… Расскажу. Только ты уж кричать перестань, девка. Еще накличешь чего. Или кого… — В его голосе явственно проскочил застарелый страх, и я клятвенно, хоть и тихо, пообещала не шуметь. — В Нави не место живым. Сюда только колдун сунуться может. Да и то по большой нужде. «Не было у меня никакой нужды. Кое у кого другого возникла», — прошипела я себе под нос, вспомнив ненавистную мамашу. И тут же обругала собственную глупость: бить ее надо было сразу, а не разговоры разговаривать. Но нет… Расслабилась, Яга Всемогущая… — Или по глупости, — подтвердил мои мысли незнакомец. — А так не место тут живым, не место… — А кому место? — напомнила я о себе, так и не дождавшись продолжения. — Ох, дура девка… Мертвым место. Их это мир. — И где они? — А везде. Вот серый туман — они и есть. — То есть как… — Ты или слушай, или болтай, но тогда я пошел, — внезапно рассердился невидимый сосед. — Нет, нет, — испугалась я. — Слушаю! — Через Навь куда угодно попасть можно. По земле год ехать будешь, а тут за час дойдешь. Да только крепко среди живых тебя держать должны. А то войти войдешь, да обратной дороги не сыщешь. — А как держать? — Ждать. Звать. Жизни без тебя не мыслить. Ну и ты к своему якорю так же тянуться должна. Я вот думал, что… А… Незнакомец с сарказмом хмыкнул и умолк. Я тоже молчала, осознавая, что если и был у меня шанс на вот это самое «жизни не мыслить», то уничтожила я его исключительно собственными силами. И тут не приплетешь ни бабок, ни безголовую Янку, ни другие заморочки. Перед мысленным взором встало серьезное, омраченное горечью лицо Ильи. «Потешилась, матушка…» — Потешилась, — прошептала я, чувствуя, как снова запекло в глазах. — В ведьму всемогущую заигралась. Стало невыносимо стыдно и больно. «Ведь Илья, пожалуй, единственный человек за всю мою жизнь, который принимал меня такой, какая я есть. Не пытался ни перевоспитывать, ни менять. Нечисть так нечисть. Княжна так княжна. Лишь бы рядом была. А я… — Я спрятала лицо в ладонях, не замечая, как по пальцам стекают слезы и теряются где-то в тумане у моих ног. — А я в Ягу играла. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Да еще потом на него же и обиделась. Ах, такой-сякой, выслушать меня не пожелал. А что ему было слушать? Как старая карга молодой девицей прикинулась да парню голову вскружила? О своей гордости-то я не забыла, а что и у него она имеется, подумать не удосужилась». Незнакомец больше не отзывался. Тихий шепот вокруг слился в мерный гул. Теперь-то я знала, кто это шепчет, но настолько отчаялась, что не задумывалась над этим. Как и о том, что мне, судя по всему, предстоит остаться в этом тумане навсегда. Когда кончились и слезы и силы, я попросту свернулась клубком там же, где сидела, и провалилась в какой-то полусон-полубеспамятство. Но и в этом сне я видела только серые плети тумана и образы, расплывающиеся, едва я пыталась на них сосредоточиться. Я догадывалась, чей образ маячит на границе памяти. Но и хотела, и одновременно боялась его увидеть. Снова удариться о то безграничное разочарование, которое я прочитала на его лице в день битвы… Закричать бы. Объяснить… Но серый туман шептал, что он меня не услышит. Да я сама это знала. Поздно. Постепенно я перестала различать границу между сном и явью. Тени из прошлого прятались в тумане. Я кого-то звала. Кто-то звал меня. И все это смешивалось с окружающей серой мутью, путая мысли и желания. — Василиса! — настойчиво звал кто-то. Но я уже устала отвечать. Все равно во сне с губ не срывалось ни звука. Я подняла голову и уставилась в ставший уже обыденным серый туман. «Сколько я уже здесь? Час? Или неделю? А может, год? Вон уже и глюки появились». — Отзовись, княжна лесная! — снова позвал туман. «Княжна лесная. — Я криво улыбнулась и села. — Илья меня так называл. Там, у озера. Какая же я дуреха… И почему не рассказала ему все?» На глаза навернулись слезы, и я опустила голову. — Где ты, любушка? — опять донеслось до меня. «Какой, однако, настойчивый глюк», — промелькнула бредовая мысль. И я завертела головой. — Илья? — Василиса! — тут же откликнулся голос. «Или не глюк?!» — Я вскочила, забыв о больной ноге. — Я здесь! — Василиса! — Да здесь я! Здесь! Какое-то время мы перекликались в тумане, как слепые. Голос Ильи слышался то с одной, то с другой стороны. Иногда у меня мелькала мысль, что никакого Ильи тут нет и быть не может, а я попросту схожу с ума. Но я упрямо гнала ее прочь: хватит неверия. И вот совершенно неожиданно туман расступился и богатырь шагнул вперед, едва не налетев на меня. — Василиса! — выдохнул он, остановившись в последнюю секунду. — Илья, — прошептала я, сама бросаясь ему навстречу, и чуть снова не полетела кувырком, буквально пройдя сквозь него. — Как?.. Что?.. Только тут я заметила, что вокруг витязя струится белая дымка, а сам он словно прозрачный. — Илья… Илюша… Как же так? Горло перехватило. — Все хорошо. — Богатырь улыбнулся знакомой спокойной улыбкой. — Но ты же… Ты же умер? — схватилась за голову я. Сердце сжалось в ледяной комок и с каждым ударом причиняло вполне реальную боль. — Не совсем, — качнул головой он. — Я за тобой пришел. По-другому — никак. Я моргнула, переваривая бредовые слова. «Не совсем?» Это как? Так ведь не бывает! А он все так же стоял, протянув мне руку. И я опомнилась. — Илюшка, — шепнула я, с трудом протолкнув воздух через внезапно пересохшее горло, и осторожно вложила пальцы в призрачную ладонь. Кожу огладило прохладой, а по губам Ильи скользнула знакомая улыбка. — Любушка… Что ж не рассказала мне все?