— Эхма… Это кто же у нас тут? — заинтересованно воскликнул кто-то, и лесная прогалина полыхнула золотистым светом. Ослепленная, я зажмурилась и подавилась смехом. Чертовы витязи впервые продемонстрировали горе-Яге в моем лице свою колдовскую суть: доспехи, те самые, которые «как жар горя», соткались буквально из воздуха. Мало того, к сверкающей одежонке добавились увесистые полуторники. Марья, кое-как поднявшись на ноги, уже пятилась к единственному проходу из импровизированного окружения: небольшой полянке чуть правее тропинки. Рядом со мной раздался тихий, на грани слышимости смешок. «Сейчас будет весело», — сообразила я, узнав этот голос-скрип, и приоткрыла один глаз, сквозь пальцы наблюдая за мамашей. События не заставили себя ждать. Марья запнулась за буквально на глазах высунувшийся из-под земли корень и полетела спиной в траву. Вот только никакой травы там уже не было. Вместо этого красовался миниатюрный филиал болота. С громким «плюх», подняв тучу зловонных брызг, совсем не по-королевски матерящаяся тетка села прямо туда. Над грязью оставались видны только ее голова, колени и руки, которыми она по глупости решила помахать, тут же погрузившись почти по шею. — Сгною! Удавлю! Разорву! — во все стороны плевалась она, с каждым выкриком поднимая новую волну грязной воды. Только когда грязь плеснула ей в рот, заставив помимо воли заткнуться, вздорная тетка осознала свое положение и перестала трепыхаться. — Да я вас сейчас… — прошипела она, и ее глаза полыхнули зеленым пламенем. Витязи со стуком сдвинули щиты, слаженным движением шагнув вперед. Надо признать, Илюшка, хоть и без блестящей мишуры, смотрелся не хуже, крутанув тяжелый меч так, что тот слился в мутный круг. В этот момент я наконец вспомнила, что вообще-то не в кино пришла, и гонять отсюда всяких колдунов вроде как именно моя обязанность, хоть и временная. Я поднялась на ноги, когда на кончиках залепленных грязью пальцев Марьи уже клубился зеленый дым колдовства. «Угробит же кого-нибудь сейчас, стерва», — обозлилась я, лихорадочно вспоминая, чему меня учила Ядвига. Как назло, ничего умного в голову не приходило. Да еще плюющаяся грязью королева, севшая в лужу и в прямом, и в переносном смысле, вызывала какие угодно чувства, только не страх. Мне было смешно и противно, и оттого ничего убойного не придумывалось. — Да чтоб тебе! Жаба чертова! — в сердцах выругалась я. — Почему я у бабки не спросила, как царевну в лягушку превратили?! Что царевне годится, то и королеве бы сошло. Тем более такой грязной и психованной! Представив, как на двух соседних кочках переругиваются две лягухи, выясняя, чья корона круче, я невольно хихикнула, и в этот момент зеленая молния сорвалась с пальцев Марьи. Целью ведьма выбрала Илюшку — у него единственного из всех не было ни щита, ни доспеха. Богатырь крутанул меч, отбив «привет» заграничной королевы в небо, но удар был такой силы, что он пошатнулся, шагнув назад, чтобы сохранить равновесие. В воздухе удушливо запахло гнилью и тухлыми яйцами, и мне стало не до смеха. Наверное, только тогда до меня дошло, что все всерьез и, даже сидя в луже, моя негодная мамаша вполне способна уложить туда всех присутствующих. Тем более что сейчас болото играло ей на руку: подойти на расстояние удара не представлялось возможным, а лучников среди витязей не было. «Ах ты ж, тварь такая! — Вскинула руки, даже не задумавшись, что именно так Ядвига учила меня концентрировать магическую энергию, пока я не навострилась делать это на автомате. — Превращайся в жабу! Живо!» Знакомый росчерк молнии и удар грома с еще минуту назад чистого неба я восприняла почти с облегчением. — Ква! — донеслось из болотца вместо очередной порции ругательств. — Ква… В этом втором «ква» было столько изумления, что расхохотались и витязи, и Илюшка, и даже Леший выдал канонаду сухих щелчков, заменявших ему смех. Только мне было совсем не смешно. Я смотрела в спины вставших на мою защиту мужчин и чувствовала, как по спине ползет противная капля холодного пота. «А если бы не сработало?» — билась в мозгу одна-единственная мысль. Жаба еще раз что-то квакнула и поспешно поскакала в сторону моря. Задерживать ее никто и не подумал. Скрипнув зубами, я тряхнула головой и тихо позвала: — Лесной хозяин… — Ась, матушка, — прошелестели листья у меня над ухом. — Мне бы уйти так, чтобы никто не заметил. — Как велишь, матушка, — снова огладил уши едва слышный голос-шелест. — В лесу тебе завсегда тропки лягут, куда бы ни пошла. — Так я в избушку пойду, — отозвалась я, отступая спиной вперед. — Как велишь, матушка… Ни одна веточка не хрустнула под моими ногами. Кусты расступились и сомкнулись за мной как стена, не шевельнув ни одним листиком. — Жаль, удрали басурмане, — успела услышать я голос Ильи и притормозила. — Вдругорядь десять раз подумают, прежде чем сунуться, — легкомысленно отозвался кто-то из витязей. — Так-то оно так, но лучше бы поспрошать, — не согласился Ростислав. — Не успел я, — повинился Илья. — Пока прибежал, пока разобрался. А тут еще и кусты взбеленились, еле выпутался, чтобы до дружков ее добраться. Хорошо хоть, их тоже замотало. И чего они на нечисть-то полезли? — Какую нечисть? — Ту самую, — проворчал Илья, и я услышала звонкий хлопок: мужика вновь атаковали комары. — Да вот же она… О! Нету… — На то она и нечисть, — хмыкнул Ростислав. — Впутает в беду, и поминай как звали. — Ну да, нечисть это любит. Но эта другая. Эта за просто так не пакостит. — Ты хоть попросил эту «другую» тебя от проклятия избавить? — Не успел. — Хех… Может, она и сама не в силах снять то, что накинула, — предположил кто-то из витязей. — Это точно только к Яге идти. «Все я могу! — мысленно огрызнулась я. — Только для этого мне к нему прикоснуться надо. Не при вас же, зрители чертовы! Объясняй потом, кто я такая!» — Ага, — невесело усмехнулся Илья, снова хлопнув себя по руке. — А она прям ждет меня не дождется. Нет… Без яблочка мне к ней не сунуться. Услыхав про бесово яблоко и в сотый раз проклянув ту свою спонтанную идею, я бросила подслушивать и, развернувшись на пятках, зашагала к избушке. Тропинка появлялась прямо под моими ногами, но очередное чудо я едва замечала. «Яблочко? Будет тебе яблочко!» Глава 30 ДЕЖАВЮ Едва продрав глаза на следующее утро, я вскочила с лавки. Спала я всего пару часов, но разлеживаться было некогда. Поплескав в помятую рожу холодной водой из бочонка в сенях, я позвала домового и банника. К моему облегчению, Ядвига за ночь напакостить не успела. Так, побродила часок вокруг избушки, получила пинок куриной лапой и отправилась восвояси. То есть в баньку. Да так неудачно захлопнула за собой дверь, что выйти до сих пор не могла: притолоку перекосило. Разумеется, совершенно случайно. Хмыкнув, я похвалила своих охранников и попросила пока освободить бабку, но глаз с нее не спускать. Минуту спустя я имела удовольствие наблюдать, как Ядвига с совершенно неподобающей для ее возраста скоростью скачет к будочке у забора. «Значит, на такой случай, — мимоходом отметила я, — никакого колдовства не предусмотрено. Странно». Впрочем, об этом я быстро забыла. Вчерашнее приключение напугало меня до икоты. Причем боялась я вовсе не за себя. Витязи хоть явно и догадывались, что Яга в очередной раз поменялась, но точно не представляли, какая неумеха сейчас носит это имя. От мысли, что могло бы случиться, не обозлись я на той полянке, меня до сих пор бросало в дрожь. Любой человек может по глупости свернуть себе шею. Но если он изображал из себя супермена и угробил тех, кто ему из-за этого доверился, то дерьмо он, а не человек. Чувствовать себя дерьмом мне не нравилось. Именно поэтому я все утро носилась по двору как горбатый зайчик-энерджайзер пенсионного возраста. Увы, гусе-лебединое удобрение на огороде, похоже, исчерпало запас волшебства. Вчерашние посадки, хоть и проклюнулись куда быстрее, чем в реальной жизни, но «колоситься» точно пока не собирались. Это наблюдение меня в чем-то даже порадовало — можно обойтись без очередного огородного наряда для витязей. Зато сад подкинул новую загадку. Я заскочила туда только проверить, не пора ли косить траву, и на прутик с тремя листиками, изображавший волшебную яблоню, взглянула мельком, и то случайно. А вот взглянув, чуть не растянулась во весь рост, запутавшись в собственном подоле: на тоненькой веточке висело яблоко. Пока еще зеленое, но уже вполне увесистое, почти такое же, как и то, которое я спрятала в горшок несколько дней назад. Воровато оглядевшись, я поправила листья, чтобы чертов плод раздора не так бросался в глаза, и прорысила обратно в избушку. — Васька! — крикнула я в потолок. — Слезай, дело есть! — Какое еще дело? — проворчал кот, свесившись с балки. — У тебя совесть вообще имеется? Я всю ночь Ядвигу стерег, глаз не сомкнул… — Ядвигу домовой с банником стерегли, — отмахнулась я. — А я руководил! — У тебя и рук-то нет, — фыркнула я. — Одни лапы. — Значит, лаповодил, — буркнул кот, но, сообразив, что я не отстану, все же спрыгнул на лавку. — Ну что там у тебя стряслось? — Пока еще не стряслось, — покачала головой я. — Но если хорошенько потрясти, то стрясется. — Мря? — не понял моих аллегорий кот. — Вот тебе и мря, — проворчала я и вполголоса обрисовала коту ситуацию. — Ну, один плюс во всем этом есть, — сказал Васька после долгого молчания и тычка пальцем в пушистый бок. — И какой же? Ты надеешься, что я теперь буду «ходить дозором» вокруг дурацкого яблока, которое непонятно когда дозреет, и не помешаю тебе таскать сметану? — Два плюса, — поправился кот, хитро прищурившись. — И не мечтай! — отрезала я. — А какой второй плюс? — Теперь понятно, какого лешего Ядвига взялась тебя учить и даже отравить ни разу не попыталась. — А мне вот непонятно, — поморщилась я. — Это яблоко что, без моего присутствия не дозреет? — Дозреть-то дозреет, да вот когда — непонятно. — Да как она вообще узнала… — Про гусе-лебединое удобрение я ей сдуру ляпнул, — опустил голову котяра. — Думал, если она поверит, что Яга ушла да яблоко с собой унесла, то и сама уберется. — Размечтался, — фыркнула я. — Угу. Это я с перепугу. — Ну, так что там с Ядвигой? Почему она меня учить взялась? — Когда яблоко дозреет, неизвестно. И она того тоже не знает. Примет ли ее Буян Ягой, тоже неведомо. А ну как она тебя прихлопнет, а с поляны вылетит? С сырой силой никакая ведьма не поспорит. — А тут еще и такое есть? — скривилась я. — Интересно, я когда-нибудь разберусь, что здесь от чего зависит?