Иван помог ей раздеться, целуя в пышные плечи, широкие, объемные груди… Она, закрыв глаза, наслаждалась, ощущая телом, губами необузданную страсть мальчишки. Такого удовольствия она давно не получала, разве только с Алленом и, пожалуй, только потому, что был он иностранец… Нет, Иван – это не Ипполит, которого она считала развратным, бордельным мужиком. Он своему сыну и в подметки не годился! Да, опыт у мальчишки современный, не совдеповский – он знал приемы, о которых они, бывшие совдеповцы, и не догадывались. Этот мальчишка стоил многого! Конечно, в эти сладостные минуты Виолетта о присутствии дома сына забыла, а если и помнила, то страсть была сильнее: сейчас золотая молодежь другая, она своих матерей не судит… Время домостроя потеряло свою силу и власть! Не разбираясь ни с чем, шагала грандиозная сексуальная революция. Виолетта была права. Ефим не только не осуждал мать, но даже от секса матери с другом получал свое удовольствие: приоткрыв дверь в спальню, он все хорошо видел расширенными глазами и, мало того, сам занимался мастурбацией… …Виолетта быстро оделась и, не смотря никому в глаза, уехала в офис. Ребята, Иван и Ефим, обнявшись, сидели в гостиной и пили шампанское… – Классная у тебя мать, – сказал Иван и поцеловал Ефима. – Ты мне теперь, как родной… Виолетта Карповна приехала в офис с опозданием: ее ждала очередь на прием. Среди других она вдруг увидела Аллена Оливера. – Господи, и вы здесь? Аллен немного удивился. – Мы с вами договаривались на интервью. Для лучшей английской газеты. – Мне славы не надо, – улыбнулась она. – Мне просто приятно с вами встретиться. И она пропустила первым в свой кабинет Аллена. Посмотрев на столе записи на день, Виолетта сказала: – Я должна ехать на презентацию. Так что первую часть разговора проведем здесь, а остальную – у меня дома… Согласен, Аллен? – Как прикажет госпожа. Глава 56 Аллен смотрел в смеющиеся глаза Виолетты. – Это, мадам, не для прессы. Я умею хранить чужие тайны. Остальное для моего любопытства. Ведь когда-то, до журналистики, я мог бы стать биологом… У меня был школьный друг. Мы страстно дружили. Он все же стал биологом, а я, к сожалению, журналистом. Виолетта отпила из фужера красного вина. – Так слушай, биолог… Незачем хранить в бочках вирус сибирской язвы. Его можно создать непосредственно, чуть ли не в домашних условиях, как разводят известку в ведре воды… И этого хватит, чтобы заразить весь город – будь это Лондон или Москва. У Аллена глаза полезли на лоб. – Не может быть! Если это так просто, то какая опасность может нас ожидать?! – Может, конечно. Человечество слепо. Многие опасности его подкарауливают. Пожалуй, несколько ампул, которые хранятся в холодильнике, способны сокрушить мир. Пожалуй… Но это пока лишь предположение. Нужна технология. Ее никто не знает… а если знают, то единицы. – Предположим вы – знаете? Виолетта нагнулась и поцеловала Аллена в мягкую шею. – Это тайна за семью замками. – Но откройте хоть один замочек… – Все. Я устала, Аллен… Давайте лучше выпьем кофе. Аллен думал о том, что Виолетта выбирала время, когда дома никого не было. Случайность или все же она выбирала самое подходящее… Интервью закончилось сексом. Виолетта созналась, что жизнь уходит и надо торопиться. Торопиться брать все – время наше быстротечное и глупое… Вчера она еще была девчонка. Вчера – это двадцать пять лет назад. Потом она была женщиной в расцвете лет, когда за ней бегали толпой ловеласы… Но это опять было вчера. Что же ей осталось на сегодня? Милость мужчин. Осколки прошлого… Скорее воспоминания – не больше. Замужество ее не обременяло, но и особого удовольствия не приносило… Вышла замуж по симпатии, но не по любви. А по сословным понятиям. Договорились семьи. Так уж принято – редко, когда кто-то выбивался из номенклатуры. Новая семья должна была иметь элитный фундамент. Без этого нельзя долго держаться наверху. Можно легко выскочить из элиты… Виолетта уже в молодости это хорошо понимала. Она не думала, что это коррумпированный класс… Но элита – всегда есть элита. Она не сможет раствориться в простонародье, если даже она при определенных условиях вышла из народа. Только поэтому она вышла за Геннадия. Клан Болотиных всегда был в элите, и она не думала, что Геннадий Евсеевич нужен ей для семейного удовольствия, он продолжатель элитного рода – и не больше!.. Аллен в общем-то понимал Виолетту. Сам он не был выходцем из английской элиты, хотя та кондовая элита сильно отличалась от русской… Новая русская элита в какой-то мере продолжение советской. В ней нечто общее и все же… Интимная жизнь при Сталине была тайной, скупой и боязливой. При Хрущеве и Брежневе свободной, но с оглядкой. При Горбачеве, в период перестройки и дальше, в интимной жизни элита полностью отбросила домострой и ханжескую мораль совдепа… Нормы высшего света носили теперь взрывной характер: как можно ярче крушили старое и как можно подлее придумывали новое… Аллен никого не осуждал – он все принимал как есть – жизнь в реальности. Ему даже нравилась та сексуальная свобода без ограничений, которая нарастала в России и тон которой задавала сама элита… Правда, переломный период всегда был насыщен сексуальной активностью. И он думал, что ему повезло в этом. Может быть, и совдепы погибли оттого, что чересчур жестко перекрыли краны сексуальности… не рассчитали. Интимные отношения перешли в сухие и рациональные. Не потому ли вожди, генералы, высшие чиновники так рвались в богему к артистам. Там было все, чего не хватало их душе… «Секс – это душа человека, – думал Аллен. – Ключик, который так запросто открывал дверцы разведчикам всех поколений и времен…» Конечно, Виолетта – его находка. Об этом он, не страшась, рассказывал Ларисе. Та иногда притворно устраивала ему скандальчики. – Ты брось, – замечал Аллен. – Нелепо путать одно с другим. Это журналистская работа, не больше. Ты же близкий человек, которого люблю. Кто знает, увозят же иностранцы русских – увезу тебя и я… – У нас была песня… Увезу тебя я в тундру… В тундру поеду – в Лондон никогда! – Ты странная женщина, – с обидой сказал Аллен. – Я даже в Египте таких не встречал. – А там можно встретить? – Да я это к слову. Странных можно встретить повсюду. Даже в Москве. Лариса ущипнула его. – Ты эти штучки брось!.. Я ведь обид не прощаю. Они собирались на ужин в «Метрополь» – приятное место для Ларисы, там она считала себя навсегда «прописанной». Полковник Салтыков специально освободил время для встречи с агентом Ларисой. Модная, подтянутая и женственная. Никогда не скажешь, что эта красотка была когда-то миловидным мужчиной, который ежедневно брил по утрам ноги, чтобы в «Метрополе» скрыть свой пол. Салтыков был доволен работой агента. Прекрасный добытчик информации. Даже не придумаешь все те ухищрения, которыми она так ловко пользовалась. А как закрутила Аллена! Влюбить иностранного журналиста в наши дни – это все равно что схватить с неба звезду. В последние месяцы Ларисе были даны указания говорить с Алленом только по-русски, чтобы особо не концентрировать его внимание на том, что она владеет английским. Читая все его записи, Лариса их не только переписывала, но и фотографировала небольшой японской «мыльницей». На этот раз разговор с полковником шел о новом увлечении Аллена. Виолетта Карповна Болотина… Салтыков открыл страничку сфотографированного дневника журналиста: «Подернута осенью… Как становятся к этому времени злыми мухи, так и некоторые увядающие женщины не в силах держать себя – похоть в жизни становится главным ее путеводителем… Видимо, я выполнил то, что было необходимо. Я стал другом семьи…» Полковник перевернул страницу. «В банк перевели нормальную сумму. Но на душе что-то пакостно. Я хотел бы иметь честные деньги за журналистику… Но это, пожалуй, сейчас просто невозможно». Отпустив Ларису и выписав чек на ее дамские расходы, Салтыков позвонил генералу. – Заходи, – сказал Власенко. – Ты как раз мне нужен… Генерал живо интересовался Алленом. Во время доклада Салтыкова он одобрительно кивал головой: все его устраивало. – А ту дезинформацию, которую мы ему подсунули, – ну как, прошла? Салтыков не торопился с ответом. Он словно оценивал вопрос. – Да, получилось неплохо. Я принесу вам газету. – А сам Аллен это понял?