Егор и сам подумал о притирке. От нее зависело многое. Хотя в разведке закон для всех одинаков: приказ старшего сочетается с пониманием того, что выполняешь… Безликих установок не бывает. Из консульства Егор поехал в офис ИТАР-ТАСС. Оттуда позвонил в гостиницу университета. Эверт Линдгрен был у себя в номере и, услышав знакомый голос, взволновался: – Ты в Нью-Йорке? Очень, очень рад… – Нет, я не турист… Приехал в Америку не глазеть, а работать. – Журналистика обязывает ко многому, – шутливо бросил Эверт. Вскоре они встретились, и швед повез гостя к заливу Гудзон, где, упираясь в чистое, без единого облачка небо, стояла статуя Свободы. – Каждая страна с чего-то начинается. Если судить по рекламе, – сказал Эверт, – Америка начинается отсюда… После прогулки по Бродвею Эверт потащил Егора поужинать в небольшой, но уютный китайский ресторанчик. – Сюда любят ходить мои друзья, – важно заметил Эверт. – Научная элита? – У нас здесь сбился тесный кружок. Большие настоящие ученые. Хочешь, познакомлю? Егор кивнул, и они продолжали есть залитую соевым соусом рыбу. – Стокгольм и Нью-Йорк. Жаль, конечно, что здесь нет Мариани, – вдруг вспомнив, весело сказал Эверт. То, что Эверт Линдгрен был в Нью-Йорке, обнадеживало. Попасть в замкнутое общество ученых можно лишь через самих ученых. И если Эверт сдержит свое слово и он окажется в этом интересном мире, – полдела, можно сказать, сделано… На следующий день Егор познакомился с резидентом Ахметом Васильевичем Барковым, работавшим под «крышей» дипломата, и с двумя своими подопечными. Чернявый Равиль Айтов, типичный казанский татарин, показался Егору крепким спецназовцем: хорошо сложен и подкачен. На его фоне Юра Покровский смотрелся невзрачно. Юрка, увидев Егора, смутился и не знал, как себя вести. Егор первым сделал шаг навстречу… Обнялись, как старые приятели, и Юрка Равилю горделиво сказал: – Когда-то нас объединяла не только комната в общежитии, но и понимание. Много рассусоливать не пришлось. Все знали, ради чего они оказались вместе. Роберт Зубко сделал небольшое вступление в духе кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» Равиль распаковал бутылку шампанского, которую Егор специально привез из Москвы, и все подняли пенистые бокалы. Глава 48 Егор старался привыкнуть к новому типу отношений. Теперь у него были официальные клички – «Шмель» и «Ромео». Каждая предназначалась для определенной сферы деятельности. Шифровка пришла на «Шмеля». Москва требовала проявить активность… Сам резидент вызвал к себе Егора. – Агентуру будешь создавать по мере выполнения задания первого. Как ты понял, в России ЧП. Из Новосибирского академгородка выкрали учёного-физика, раньше занимавшегося разработкой бомбы. Выкрали не ради детской игры. Видимо, он уже в Америке. Скорее всего, на Брайтон-Бич… – Вы уверены? – Думаю, что это так. К тому же, как я понял, его выкрала не какая-то иностранная разведка, а мафиозные структуры. Они наверняка будут предлагать его или какие-то разработки американским концернам… – Знает ли ФБР? – Может оказаться в стороне. – Ахмет Барков выжидательно посмотрел на Егора: покажи, брат, на что ты способен… – Ахмет Васильевич, а какие концерны могут быть заинтересованы в нем? – Многие. И Вестингауз Дженерал Электрик, и Пратт энд Уитни… Еще и АВВ… Егор понятливо кивнул: – Хорошо… Я, кажется, достаточно сориентирован. Спартак Яхонтов уже в первом классе знал, что будет физиком. В шестом и седьмом он был уже уверен, что физика – это его судьба. Худенький кареглазый очкарик занимался тем, что «пожирал» книги – и главным образом по физике. В старших классах ходил в малую академию и совсем играючи участвовал в олимпиадах. Когда пришел черед поступать, то, конечно, в Новосибирский университет: зачем ехать куда-то? Родители бросили его на лето одного – выплывет, и к экзаменам он готовился в общежитии. В комнате все нудно зубрили, а он балдел от книг по физике: читал как художественную литературу. Ткнув пальцем в страницу, азартно смеялся – мол, здорово! – Или наоборот – паршиво! – зачем только такое печатают?! С авторами книг спорил вслух… А если она казалась неинтересной, просто бросал ее под койку… там их накопилось с десяток. – Он что? – между собой говорили ребята. – Чокнутый? Но чокнутый, получив свою пятерку, одним из первых был зачислен студентом. Первый курс прошел со всеми наравне. И со всеми наравне пошел на год в армию. Кому в голову пришла мысль взять его с близорукостью минус шесть? Взяли – годен к нестроевой. Служил в стройбате. Бледный, худой, он и там при первой возможности продолжал искать книги. Это сослуживцев забавляло и раздражало… Очкарик-то в ученые лезет! Но сначала пускай помакает лопатой! Пригодится на старости лет… А он действительно лез… Второй курс еще ничего, а вот третий и четвертый сдал экстерном за один год… В академгородке был обещающим аспирантом, а после кандидатской одним из тех, кто уже претендовал на секретные разработки… Для него все пришло само собой. Став доктором наук, читал лекции в университете и оказался самым молодым профессором. В свое время бывал в Америке – приглашали на симпозиумы. Приглашали и так… Но все было недосуг. Идеи молодому ученому не давали спокойно, нормально жить. До тех пор, пока не грянули новые времена… Лабораторию сразу сняли с финансирования. Годами невостребованный ученый занимался тем же. После лекций шел в лабораторию и частенько оставался там ночевать. Однажды к Яхонтову подвалил молодой человек, его бывший студент и «современный бизнесмен». В физике он не был удачлив, но в рэкете, видимо, преуспел… Впрочем, время такое – все зарабатывали, как могли. Студент, по кличке Окурок, предложил продать кое-что Америке. – Да это же невозможно! – близоруко шурясь, предложил профессор. – Господи, да возможно! Уже давно на Брайтон-Бич обосновался сибирский мафиози по кличке Пантера. Был он ловкач известный. Весьма быстро выбился из рэкетиров в воротилы криминального мира. А когда поприжали, с легкостью делового человека рванул в Америку, куда заранее перебросил деньжата, переложенные в доллары. Он-то и оказался организатором акции вывоза профессора Яхонтова за океан. План созрел так быстро и так хитро, что Пантера своим приближенным телеграфировал: «Зачем кое-что… тащите его самого, живого и невредимого». Как-то Яхонтов, еще ходивший в холостяках, ковылял в свою одинокую, холостяцкую квартиру. Не успел он закрыть за собой дверь, как позвонили. Профессор спросил «кто?» и открыл. – У вас хоть что-то на обед есть? – спросил бывший студент. Профессор порылся по карманам. – Да вроде нет. Окурок рассмеялся. – Эх, профессор! Где служил в армии? – В стройбате. – Это и видно. Сейчас сбегаю в магазин и сварганю обед. Хоть один раз накормлю тебя сытно. …Профессор давно так не ел. Разнеженный, умиротворенный, он с удовольствием повалился на диван, в то время как Окурок набрал номер телефона и сказал: – Поехали. Это был оговоренный сигнал. Вскоре к подъезду подкатил затемненный джип. Профессора в сонном состоянии (Окурок не пожалел снотворного) выволокли из квартиры и втащили в машину. Обстряпали ловко, по всем правилам конспирации – из жильцов толком никто ничего не видел. Вроде стоял джип – и нет джипа. Любопытных сейчас значительно поубавилось.