Верта сконцентрировалась на пульсирующем в груди источнике магии и выплеснула ее. Магия разъела заклинание и погасла. Отличная команда у них – три с половиной калеки против сильного боевого мага! Что же, значит, будут биться по старинке – используя кулаки. Она помахала Тео и снова сложила руки. Сердце колотилось так неистово, что Вертрана не сразу расслышала, что открылась входная дверь и в коридоре раздались уверенные шаги. – Конор, уходи! – крикнула она. Господин Ростран вошел в гостиную и встал напротив Ларана лицом к лицу. Отзеркалил жест, сложив руки. Едва удостоил Вертрану взглядом. – Зачем тебе девчонка, – сказал он безразлично. – Ройма тоже не стоило втягивать. Это наше дело, и решим его один на один, как мужчины. – Так же, как в прошлый раз? – едко осведомился Ларан. – Напомнить подробности? Я-то их вспоминаю всякий раз, когда смотрю в зеркало! Маска слетела с Ларана. Вертрана вжалась в спинку кресла, ужаснувшись открывшемуся зрелищу. Стало понятно, почему Дженни и Алана так перепугались, случайно повстречав в парке мастера Широ: два провала глаз, косая безгубая щель рта и пустота на месте носа – все, что осталось от некогда красивого лица. Конор не шевельнулся, но бледность скрыть не сумел. – Что бы я сейчас ни сказал, это не изменит случившегося. Если тебе станет легче – искалечь меня. Только верни дочь. – Дочь? – усмехнулся Ларан, искривив в жуткой ухмылке рот. – Она тебе не дочь больше! – Что ты наговорил ей? Ты!.. На скулах лорда Ространа выступили алые пятна, он с трудом держал себя в руках. Но покосился на Вертрану и сумел обуздать гнев. – Ладно… Хорошо… Отпусти пленников, а потом поговорим с глазу на глаз. – Зачем мне это? – полюбопытствовал Ларан. Он забавлялся беспомощностью Конора, оттягивал финальный аккорд. – С кого же начать? Обещаю, девочка не будет мучиться. Дурак-зельевар, который сунул нос не в свое дело, тоже не заслужил страданий. А вот с тобой разговор будет долгим! И на этом представлении мне, пожалуй, понадобятся зрители. Так что начнем с тебя. Вертрана переглянулась с Тео, оба одновременно вскочили на ноги. Верта схватила кочергу, лорд Ройм сложил пальцы, готовясь сплести заклятие. Конор, заметив движение, встал в боевую стойку. Оказывается, он не просто так прятал кисти рук, на безымянном пальце правой горело рубиновым цветом кольцо-артефакт. Конечно, как же лорд Ростран, да без артефактов! Алый луч ударил в грудь Ларана, гася магию. Тео применил заклятие «паутина», которое должно было свалить недруга с ног. Вертрана подняла кочергу над головой, готовая ударить, если будет нужно. На одно бесконечно длинное и прекрасное мгновение она поверила, что у них все получится! – Не-ет! – раздался пронзительный детский крик. Эмбер выросла в дверном проеме, как по волшебству. Услышала или почувствовала, что Ларану грозит опасность? Вертрана никогда не видела, чтобы маленькие девочки были уже столь сильными магиссами. Один за другим с филигранной точностью она сплетала боевые заклятия, летевшие прямиком в цель. Верту словно толкнули в грудь, она рухнула на ковер, разметав руки. Тео откинул назад голову, будто невидимый кулак ударил его в челюсть, вышибая сознание. Он отлетел к стене и упал без движения. Эмбер визжала как резаная, пытаясь усилием воли оторвать от груди Ларана алый луч. И это ей удалось. Камень в кольце-артефакте пошел трещинами, а потом рассыпался острыми крошками, испещрив руки Конора кровавыми язвами. – Ненавижу! – крикнула Эмбер, пронзая Конора заклятием «покорность». Лорд Ростран как подкошенный рухнул на колени перед Лараном. Эми, рыдая, бросилась к мастеру Широ, прижалась, а он положил ладонь на ее вздрагивающие плечи, утешая: – Молодец, доченька. 63 «Все потеряно. Это конец…» Мысли Вертраны сделались совсем короткими, запутанными. Ни одной спасительной идеи, лишь пустота и обреченность. Ей невыносимо было видеть Конора, преклонившего колени, но если Верта отвернется, он останется совсем один. Не было сил ни приподняться, ни крикнуть – только смотреть. Очень близко, лишь руку протяни, стояла Эмбер, переступая босыми ногами. Ее переодели в ночную рубашку, а волосы были влажными после ванны. Она терла воспаленные глаза и дрожала то ли от холода, то ли от возбуждения. Ларан снова нацепил маску: – Я не напугал тебя? Ты таким меня давно не видела… – Нет… Разве ты можешь меня напугать! Ты все равно красивый! Конор не отводил взгляда от худенькой спинки, от спутанных темных волос. Он хотел, чтобы Эмбер обернулась, хотел посмотреть на нее хотя бы напоследок. В пылу сражения он не успел разглядеть ее лица. Но Эми не оглядывалась. – Ларан, – хрипло произнес лорд Ростран. – Ларан, не убивай меня при дочери. Отошли ее. Эмбер дернулась при звуках его голоса, потянулась руками к голове, точно хотела закрыть уши. – Она пока слишком мала и не понимает, в чем ты заставляешь ее участвовать. Но когда она подрастет, отцеубийство ляжет на ее плечи тяжким грузом… Мастер Широ долго молчал, потом кивнул и накрыл пятерней макушку девочки. – Иди, Эми. Тебе пора спать. – Я не… – Иди! В подсознании Вертраны вот уже некоторое время толкалась и билась догадка, связанная с Эмбер. Она не хочет смотреть на Конора, не может слышать его голос. Почему? Так сильно ненавидит? «Да ведь она боится! – сообразила Вертрана. – Опасается, что посмотрит в глаза родному отцу и даст слабину! А что, если?..» Магический источник почти опустел. Когда уже Вертрана научится не опустошать его полностью! И все-таки в нем оставались капли силы. Должно хватить! Верта почти не верила в успех безумной идеи, но должна была попытаться. Превозмогая слабость, потянулась к голенькой ножке Эми и обхватила щиколотку. «Когда-то мы были с тобой единым целым. Пусть всего на несколько минут, но я была тобой, Эмбер. Твои воспоминания стали моими воспоминаниями. Я просто верну их тебе…» Перед глазами завертелся цветной калейдоскоп. Вертрана и сама не знала, как много успела сохранить. Каждое световое пятно становилось объемным, наполнялось жизнью и красками. Сначала вернулось последнее воспоминание. – Он тебя не заслужил… – Стойте! Стойте! Я буду кричать! Я позову хозяина! Молодая женщина падает навзничь с разорванными легкими… Человек, которого Эмбер считала отцом, раскрывает ладонь, и пламя мгновенно добирается до всего, что так любила маленькая девочка – до славной и доброй Викки, до куклы в кроватке, до мягкого пледа… Воспоминания, обгоняя друг друга, отсчитывают время назад. Кто-то качает ее на руках, баюкает, пристроив на плече маленькую головку. Целует нежную щеку. Эми морщится в полудреме: у «сильных рук» колючки. Она любит эти колючки. – Моя девочка! Моя красавица! Какой у него громкий голос. Самый лучший и прекрасный голос на свете! Но в полутьме у кроватки голос становится тихим и мягким, а иногда забавным, он издает какие-то плавные звуки, отчего Викки хихикает и говорит: – Господин Ростран, не обижайтесь, колыбельные вы совсем не умеете петь! – Я научусь! – бодро отвечает он. Он. Папа. Папа. Папочка… Назад. Назад. Все дальше в прошлое. Эми почти ничего не видит. Только силуэты и тени. Сначала она чувствует холод, но потом сразу тепло. – Какое горе! Какое горе! – заполошно причитает кто-то. – Как же теперь малютка без матери? Кто о ней позаботится? – Дайте ее мне! – приказывает «громкий голос». – И уйдите все! Оставьте меня с женой и дочерью! «Сильные руки» бережно принимают ее, наступает тишина, и тут в человеке, который держит ее в объятиях, что-то ломается. Он рыдает. Горячие капли падают на лоб Эмбер. – Я с тобой, Эми… – повторяет он снова и снова. – Мы вместе. Мы есть друг у друга. Все будет хорошо. – Иди, Эмбер! – повторяет Ларан. Он не замечает, как обескуражена и потрясена Эми.