Последний из тех, кого называли богами, замолчал, превращаясь в укрытую балахоном статую, глубоко погрузившись в размышления. Внезапно отмерев, он произнёс: — Узнай, как он встретил свой конец. Мне казалось, я достаточно хорошо его спрятал, и он никогда не должен был проснуться, навечно оставаясь во тьме и покое. — Вы делали это не сами, мастер, — позволил себе вмешаться слуга, — а руками смертных. Их магия странна и до конца не изучена. Что-то могло пойти не так. — Твоя правда, — согласился неизвестный. — Ирония в том, что только их магия — смешная, слабая и примитивная — могла спеленать и заточить моего брата, того, кто был способен двигать континенты одним мановением своей руки. Узнай, в чём был просчёт, а мне надо решить, что делать дальше. Наши планы только что сильно поменялись. Глава 21 А ещё через неделю меня вызвали в здание на площади на ковёр к начальству. Причём не к куратору, а сразу к начальнику управления. Стоило мне войти, как я тут же почувствовал витающий в кабинете незнакомый запах, чуть терпкий, с едва уловимым цветочным ароматом, словно незадолго до меня здесь побывал хорошо надушенный субъект. Я и сам когда-то пользовался одеколоном, но это был советских времён «Шипр», целая коробка которого досталась мне в наследство от деда. Здесь же за версту воняло шанелью номер пять. «Нажаловались-таки», — понял я, стоило мне очутиться пред грозными очами Диконтры. Страха, впрочем, не было, как и раскаяния. Наоборот, захотелось даже отмочить что-нибудь этакое. — Здравствуйте, братья! — широко улыбнулся я насупленному куратору, сидевшему подле начальственного стола. Постоял, глядя на не торопящихся отвечать командиров, и с небольшой ехидцей поинтересовался: — Или не брат я вам?! — Ширяев, с такими шуточками ты у меня сейчас из кабинета вылетишь, — попытался придавить меня взглядом Диконтра, но не вышло. Пожав плечами, я сел на второй стул и уже спокойно спросил: — Так что случилось? — Случилось… — вторил мне начальник управления, а Амнис, недовольно сверкнув глазами, сообщил: — Анонимка на тебя пришла. Пишут, пьянствуешь, морально разлагаешься… — Разобрался бы уже со своими бабами… — перебил я его, испытывая острое чувство дежавю. — Значит, понимаешь, — констатировал Диконтра. Я снова пожал плечами, не собираясь ничего объяснять. — Мда… — выбил начальник пальцами резкую дробь по крышке стола. Переглянулся с замом, опять посмотрел на меня. — Запираться не пробовал? — На чердаке? — уточнил я. — Ну а где ещё? Это же надо! — не выдержал Амнис. — Ты хоть знаешь, что герцогиня Алингерская — третья в очереди на престол? — Знаю, — кивнул я. — А про то, что она — наиболее лояльный к нам член императорской семьи, в курсе? — Эм… теперь да. Но так, вообще, мысли были, — кивнул я. — Не было у тебя мыслей, не было, иначе бы брату Гоулу не пришлось полчаса обхаживать её мать, между прочим, невестку императора, убеждая, что мы решим этот вопрос сами, без привлечения верховного инквизитора. — Признаю, мой просчёт. — Признаёт он, — успокаиваясь, пробурчал Амнис. — Запирайся в следующий раз, когда с ведьмами своими уединяться будешь. — Как, кстати, эффект есть? — неожиданно поинтересовался начальник управления. — От уединения? — поднял я бровь. — В целом есть. Девчонки притираются друг к другу, чувствуют команду, на раздражители реагируют сплочённо. Склонны к выработке единого мнения. Ну и резерв немного подрос от тех поцелуев. Амнис изумлённо поднял бровь, поглядывая на Диконтру, но тот сам в ответ, довольно качнув головой, произнёс: — Вот и славно. Кстати, как доспех? — Отлично! — постучал я костяшками по кирасе. — Как родной, словно вторая кожа. Прямо добавляет уверенности. — Я заметил, — губы начальника управления тронула лёгкая полуулыбка, и Амнис вновь посмотрел на того с лёгким недоумением. — Дискомфорта не ощущается? Снять желания нет? — Да нет, — я для верности поёрзал на стуле и так, и эдак. — Не, точно нет. Наоборот, даже на ночь снимать неохота. — Ну и замечательно, — резюмировал Диконтра итоги этого небольшого блиц-опроса, а затем неожиданно встал, выходя из-за стола и проходя к стеллажу, достал оттуда пухлую, перевязанную тесьмой бумажную папку и бросил на стол. С глухим шлепком та приземлилась на деревянную столешницу, увесисто и неотвратимо, словно приговор, невольно приковывая к себе внимание. — Ладно, поговорили о несерьёзном, теперь пора перейти к настоящей проблеме. То, каким тоном это было сказано, заставило меня собраться и податься чуть вперёд, внимательно следя, как Гоул развязывает тесьму, раскрывая плотный картон. — Это, — опустил он ладонь на кипу бумаг внутри, внимательно глядя на нас, — все материалы по демонопоклонникам. Которые, судя по агентурным донесениям, всё больше активизируются на территории империи. Вчера поступило распоряжение из главка: усилить контроль и наблюдение, особенно за бывшими демонологами. Уже появились тревожащие слухи о попытках вернуть демонический источник через ритуалы призыва демонических сущностей. — Можно вопрос? — дождавшись паузы, подал я голос и, увидев короткий разрешающий кивок, продолжил: — Если вкратце, то чем отличаются демонологи от демонопоклонников? — Хороший вопрос, — произнес главный инквизитор города, опускаясь обратно в тихо скрипнувшее под весом его грузного тела кресло, и чуть качнулся назад. — Молодец, что задал. Демонологи — это люди, с рождения имеющие связь с демоническим миром, этакий канал, через который они могут брать силу и использовать её в том числе для призыва демонов. А демонопоклонники — это люди, упомянутой связи не имеющие, но демоническую подпитку получить желающие. И вызывают они своими ритуалами не демонов, а демонические сущности. Сразу отвечу на твой второй вопрос. Демонические сущности — это не какая-то разновидность демонов, это, условно говоря, их боги. Они чрезвычайно сильны и опасны, поэтому, как правило, для их призыва требуются масштабные жертвоприношения. Одно такое ты, Павел, уже прервал, не дав им вызвать демона наслаждения. Я вспомнил толпу совокупляющихся обосранцев, вот только улыбаться что-то не тянуло. Вместо этого уточнил: — И много этих сущностей существует? — Мы знаем о пяти: демон наслаждения, демон боли, демон насилия, демон отчаяния и демон разрушения. — И чья сила более привлекательна? — Ничья, — ответил Диконтра, — они все дают одно и то же, вопрос только в ритуале призыва. Как призвать демона наслаждения — ты уже знаешь, об особенностях же остальных ритуалов тебе расскажет твой наставник. В академии сейчас одна из самых больших концентраций потерявших силу демонологов. Среди них будут те, кто не смирится с таким положением, поэтому тебе придется их вовремя выявлять и пресекать попытки проведения ритуалов призыва. — А как же моё предыдущее задание и работа по султанату? — Так же, — лаконично произнёс начальник управления. — У нас нет возможности держать в академии более одного сотрудника, таковы правила, которые мы пока изменить не можем, да и не хотим. Придётся тебе справляться в одиночку. — Понятно, — без особого удовольствия сказал я, а затем задал вопрос, который давно крутился на языке: — Кстати, что вообще произошло с демонологами? Куда делся их источник? — Сложно сказать. Просто в один момент связь с демоническим миром прервалась. Ни подпитки силой, ни способностей к вызову демонов — ничего не осталось. Среди инквизиторов демонологов нет, но мы этот вопрос изучали достаточно серьёзно, чтобы точно знать одно: империя лишилась доброй половины своей оборонной мощи и расходного материала в виде призванных демонов. И как бы мы к ним не относились, это слишком сильный удар по нашему государству. Тут я вспомнил про наш поход по лабиринту и спросил снова: — Слушайте, а там, где были мы с Глушаковым и Вигиром, там же как раз портал в демонический мир имелся, мы ведь так до него и не дошли. Это никак связано не может быть? В помещении установилась тишина, и по тому, как резко замер начальник управления, я понял, что подобная мысль ему ранее на ум не приходила. А затем медленно, словно орудийная башня, его голова повернулась ко мне, немигающе уставившись жерлами двух прищуренных орудийных стволов. Сначала его, а затем и Амниса. Я буквально слышал тяжёлый скрип поворотного механизма. — Что, опять я? — спросил упавшим голосом. И тут же сам понял, что, похоже, да, отчего вся моя самоуверенность мигом испарилась. Долгую, очень долгую минуты мы просидели в полнейшем молчании, после чего Диконтра, осунувшийся и словно даже постаревший, с прорезавшимися на лице морщинами, мрачно произнёс, недвусмысленно намекая на выход: — Не задерживаю, — бросив короткий взгляд и на моего наставника тоже. Медленно, стараясь не делать резких движений, я поднялся и бочком-бочком потянулся к двери, косясь на двинувшегося вслед за мной зама. Мы вышли, оставляя Гоула в одиночестве. Последнее, что я успел увидеть, это как он медленно обхватил себя руками за голову, сидя над раскрытой папкой, и, кажется, даже слегка застонал. Уже в коридоре, стараясь не встречаться с Амнисом взглядом, я тихо поинтересовался: — Ну что, я пойду? Мой начальник издал странный горловой звук, а затем, еле сдерживая клокотание, ровным тоном максимально лаконично ответил: — Иди. Однако стоило мне повернуться спиной, как его буквально прорвало: — Вот так в одночасье подорвать оборонную мощь страны?! Да, Ширяев, знал я, что ты уникум, но такого даже и представить себе не мог! Может, нам тебя к врагу забрасывать?! И воевать не придётся, ты же им там всё развалишь, проходи и голыми руками бери!!!