* * * Тайников оказалось два. В стенных нишах отыскались свертки с добром погибшего Брунора Бочки. При этом нам пришлось вскрывать нетронутые замки люков силой. Буквально выламывать их. По-другому и быть не могло – откуда у нас могли оказаться уникальные ключи от аварийных технических запоров элитных пентхаусов на одном из заброшенных плавучих городов? А у Брунора ключ нашелся… Первый тайник меня разочаровал – ничего кроме ничем не уникального запаса гладкоствола. Хотя удивило количество – тридцать два переломных дробовика со стальной рамой и пластиковыми прикладами. Одна и та же модель, тот же двенадцатый калибр, состояние удовлетворительное, но при этом ни одного нового ствола. При этом каждое ружье законсервировано смазкой и завернуто в отдельную промасленную тряпку, после чего по несколько таких свертков завернуто в пластик и перетянуто веревкой. Патронов нет. Зачем небольшому слаженному отряду Брунора такой запас однотипного оружия, что практически вечное, если пользоваться умело? Опять же ремонт никто не отменял… На ум приходит только один вариант – эти упырки втихаря готовились к чему-то особому и явно внезапному и сумрачному как понос пролетающей над тобой белки летяги. И первым этапом их долгосрочного плана было то, чем сейчас занимаюсь я – вербовка наиболее стойких и решительных недомутов, чтобы попытаться выжать из этого дерьма тухлую жижу, а сухой остаток сформировать в нечто боеспособное. Затем вооружить их дробовиками… почему именно ими? Дальность невелика, кучность страдает, хотя на малых дистанциях и в условиях узких коридоров и небольших помещений это убойный рецепт при условии слаженности действий и абсолютной безжалостности. Второй тайник подарил нам пока несчитанное количество патронов двенадцатого калибра. Судя по маркировке и цвету пластиковых гильз, тут полная мешанина. От мелкой дроби до картечи и пуль. Видимо скидывали сюда все найденные, заработанные и выменянные боеприпасы, рассчитывая в дальнейшем перебрать два огромных пластиковых оранжевых контейнера. Тут же нашелся запас консерв, десять различных пистолетов, три револьвера, два бронежилета, одна огромная стальная кираса, пять защитных шлемов, мешанина из наплечников и наколенников, немного перевязочного материала и старинная железная аптечка, набитая блистерами и бутылочками различных лекарств. Хороших лекарств. Убойных. Как только я вытащил из аптечки вместительную бутылочку таблеток Бункпрофена в таблетках, как у всех присутствующих недомутов вырвался единый всхлип. Ну да… я постоянно забываю, что они все страдают от никогда не затихающей боли. Ядомут не просто сделал их распухшими местами уродами. Он еще и подарил им пожизненные страдания. Я кинул бутылочку Ссаке. Наемница свернула крышку и принялась закидывать по таблетке в жадно раскрытые рты потянувшихся к ней недомутов. Скрип зубов, треск растираемых таблеток, утробные стоны, визг спешно открываемых крышек фляг… Покопавшись пальцем в лекарствах, я закрыл ее и швырнул Рэку. Рассасывающие горькие таблетки гоблины жалобными глазами проследили за ее полетами. Не знаю почему, но недомуты искренне считали Ссаку воплощением доброты – если сравнивать с Рэком, которого как и меня откровенно боялись. Может, потому что наши голые жопы в душе им не были настолько интересны как намыленная задница наемницы? Глядя на изуродованных ушлепков, я почувствовал, как внутри меня опять разгорается душная злоба. Какого хера?! Какого хера они были изуродованы? Вот так бессмысленно и массово уничтожать работоспособных гоблинов. Они, все эти руки, ноги и спины, должны были быть брошены на ударную стройку! Я ведь помню! Помню! Все планировалось иначе – заблокировать им память, рассортировать, пояснить, что за ними немало грехов – но не пояснять какие именно – и назначить всем единую норму отработку. Столько-то часов отработки под бдительным присмотром системного ока – и никаких гоблинов надзирателей, что слишком уж быстро входят во вкус власти. Заодно была разработана система наградных бонусов, возможность обучения новым профессиям, а при желании еще и возможность добровольного биомодификации собственного орг… Стоп… Медленно опустившись на корточки, я замер в неподвижности. Едва один из недомутов удивленно вякнул, он был тут же остановлен тычком пальца Рэка и в зале воцарилась тишина. – Стоп – повторил я – Помню… Я сука вспомнил… не ядомут! Нет! – поднявшись, я вытянул руку перед собой и, поворачиваясь всем корпусом, указал пальцем на каждого из изуродованных уколом яда – Вы все не недомуты мать вашу… вы дэвы недоделанные… вот дерьмо! – Они? – презрительно скривился Рэк – Командир… да это опухшие жопы на ножках. Дэвов я помню. Они – во! – орк указал лапами рост великанов – Руки – во! Яйца – во! Хер у них как… – Уйми сопли зависти, орк – фыркнула Ссака и, подтащив к себе за уху взвизгнувшую девку из своего выводка, ласково поинтересовалась – Ты дэвиха, сука? – Нет! Что вы, госпожа! Я недомут! – Дэвы – повторил я – Вот что должно было из вас получиться… Что за дерьмо?! – я в ярости пнул один из пластиковых контейнеров и его разметало на куски, а содержимое разлетелось по полу – Кто все испоганил?! Нахрена?! Убью! – Лид! Лид! Успокойся! – подступившая Ссака вцепилась мне в плечо и пихнула мне в руку фляжку – Хлебни компота, командир! – Да… – пробормотал я, невероятным усилием воли заставляя себя уняться. Закостеневшей рукой схватив флягу, я покосился на орка – Тебе приступы ярости жопу рвут? – Да вроде нет… я спокойней прямо стал… аж сука бесит… мысли тупые в голове появились… Бью так кого-нибудь банкой тунца по хлебалу, а в голове тихий голосок – ну зачем бить сороковой раз-то? Может хватит уже? Никогда прежде такого дерьма не было… Всегда бил до полного раскрытия банки или головы… – Красная аптечка? – С собой. – Давай – кивнул я, опуская жопу на уцелевший контейнер – Так… слушайте сюда, упырки. Пока я не забыл… – А… – Да? – я глянул на опять ожившего недомута с лежащими на плечах ушами – Че? – А… ты кто такой… сэр? Я с уважением! Не надо меня банкой бить! – Я гоблин – ощерился я в ответ – Обычный сука гоблин, не мнящий себя кем-то еще. Понял? – Да, сэр. Понял. – Еще вопросы? – Только один… – Какой? – Как стать таким как ты? Заглянув в серые глаза ушастого, я ответил: – Следуй за мной и будь готов сдохнуть. Понял? – Понял… спасибо! А дохнуть обязательно? – Да. – Ага… – ушастый задумчиво кивнул, обнял дробовик и опустил жопу на пол. Судя по перекошенному лицу – задумался о чем-то важном. – Дэвы… – продолжил я, говоря в источенные многочисленными тайными дроно-тропами высокий потолок, лишенный декоративного покрытия – Они нихера не дэвы! Еще тогда в первую встречу они показались мне знакомыми. Они были рождены здесь – в Формозе. Спокойные мирные и невероятно сильные гиганты, способные трудиться по двадцать часов в сутки, спускаться на запредельные глубины и работать на дне, без последствий для кожи и органов дыхание сутками бродить в нечистотах там – я топнул ногой – в грязных кишках запаркованных на вечную стоянку плавучих городов. И в отличии от роботов дэвы не ломались, тупили реже и не выходили из строя после кислотного душа или заплыва через коллектор токсичного дерьма, где один глоток воздуха способен убить… А главное – дэвы были способны переварить все подряд. Им годилась любая жратва – лишь бы имела хоть какие-то питательные свойства. Я помню одну картинку – дэвы жрут гнилую косатку, просто зачерпывая студенистое мясо и жир пригоршнями вместе с паразитами, крабами и говном чаек… и жрут, насыщая себя необходимыми элементами. Мечта, а не работяги. – А эти тут причем? – Ссака подтащила ко мне изуродованную однорукую девку и встряхнула ею передо мной как тряпкой – Сорок килограммов дистрофичного распухшего дерьма… сожрет ложку каши – жидко срет. Сожрет ложку тушонки – очень жидко и неудержимо срется и одновременно блюет… – Она… недоделок. Как и все здешние. Те из заключенных или свободных граждан новой территории Формоза, распложенной над лабами Эдиториума при изъявлении четкого желания, имели полное право пройти один из видов необратимой модификации тел. Один из вариантов – дэв. В первую очередь эта модификация рекомендовалась для особо буйных и депрессивных. Для тех, кто не мог жить мирно или не хотел жить вообще. – Стать великаном – замена антидепрессантов? – Ага – кивнул я – Потом появилась какая-то жесткая побочка, но ее удалось купировать ежегодными уколами. Один укол в год – и никаких проблем. Так вот, гоблины… сама процедура превращения в дэва была небыстрой. Как ты там сказала? Сорок килограмм дистрофичного говна? – Уже тридцать девять – рвало ее сегодня кровью… – вздохнула наемница и ласково погладила трясущуюся девку по макушке шлема – Как бы не сдохла к вечеру… – Я живучая! – прохрипела девка, подарив госпоже щербатую улыбку – Еще протяну недельку! – Все происходило там – продолжил я и повторил удар подошвой в пол – В сучьем Эдиториуме где-то под нами. Самые маленькие дэвы весили под двести кило. Но чаще всего их вес колебался от трехсот до пятисот килограммов массы. И никакого жира. Никаких опухолей. И чтобы добиться правильного набора массы и правильного роста, всех пошедших на трансформацию добровольцев держали погруженными в морскую воду там внизу! Маски на лица, шланги с воздухом, иглы с внутривенным питанием, погружение в медикаментозный сон и постоянное наблюдение за процессом трансформации. Я не яйцеголовый. Но помню, что кожа менялась первой – в ответ на агрессивное воздействие морской воды. Там целый многоступенчатый сука процесс! Продуманный! Долгий! Да все начиналось с одного укола… появлялись боли… получивший отраву организм реагировал и начинал растить доброкачественные и злокачественные образования… опухоли… но при помещении в контейнеры, под воздействием корректирующих уколов, вся эта ненужная хрень организмом сжиралась и направлялась на рост всего тела! В результате рождался дэв. Огромный, спокойный, крепкий, умный. Способный выдержать то, что даже боевые дроны не выдержат. И особенно ценный, когда требовалась работа в среде с жесткой радиацией… – И это все мы? – завороженно уточнил гнилой толстяк, тяжело опирающийся распухшей рукой о костыль – Мы? – Вы – кивнул я и поморщился, когда красная аптечка, тревожно пикнув, сделала мне две инъекции в спину – Но на добровольной основе… я же сука это специально уточнял, прежде чем согласиться с ней! – С кем с ней? – С юным долбанным куратором этого проекта – ответил я, возвращая аптечку орку – Вечно позитивная, светоч всех и вся, невероятно добрая и ответственная мисс Эдита. Она продавила досрочное применение этого открытия – еще до завершения всех долгосрочных исследований. Но всех предупреждали о возможных побочках. Но так… чтобы тебе вкалывали ядомут и превращали даже не в дэвов, а в… мутантов? Жалких едва передвигающихся тварей? Дерьмо! – защелкнув последнее крепление, я накинул на кирасу разгрузку, закрепил, проверил оружие и приказал – Выгребаем добычу и возвращаемся к Форту Славы! – А есть еще шанс? – задумчиво поинтересовалась Ссака, глядя на трясущуюся рядом с ней тощую девку с неким академическим интересом. – Шанс? – Довести модификацию до конца и превратить вот этих недоделков в хотя бы частично полноценных дэвов? Нам бы не помешали в Мутатерре такие бойцы. Обязанные нам бойцы – Ссака хищно усмехнулась и опять встряхнула дистрофичную девку – Хочешь стать крутой, сука?! – Хочу! И чтобы не сраться постоянно! – Эдиториум – произнес я и посмотрел на пол. Одновременно со мной на покрытый мусором пол уставились и остальные – Ответы можно найти только там. – Подводный экспериментальный город под Мутатерром? – Да. – Наведаемся? Помедлив, оглядев смотрящие на меня изуродованные распухшие лица, я кивнул: – Да. – Найти бы еще туда дорогу… – О… – моя усмешка стала шире и злее – Я знаю у кого спросить дорогу… – У кого? – Тут рядом… – Если он не затонул… – Эдиториум цел – уверенно ответил я, продолжая усмехаться – Он стопроцентно цел.